Про полочки и гамбургеры
Многие возмущаются, высмеивают и осуждают тот факт, что у нас тут больше расстраиваются уходу Макдональдса и икеи, чем ужасаются тому, чему следует ужасаться. Однако, эти несопоставимые утраты встают в один ряд, потому что означают не потерю привычных вещей, хотя и это тоже, а гораздо больше. У меня нет естественно статистики, но подозреваю, что те, кто грустит по икее и те, кто ужасаются, это во многом пересекающиеся множества.
Надо понимать, что для основной массы населения это имена ничего не значат, а многие их и в глаза не видели.
Тридцать с небольшим лет назад страна открылась миру, пустила мир к себе и выпустила своих граждан в мир. Как любое глобальное изменение оно началось в столице и крупных городах, а до регионов так толком и не дошло.
Но вдруг оказалось, что можно жить так, чтобы хлеба было вдоволь, что можно зимой поехать в лето, потому что в отпуск, а не потому что в детстве выбрал правильную профессию, и тебя никто не будет долго собеседовать в кабинете. И еще миллион всяких вещей, которые стали привычными.
Так вот тот самый Мак с Пушкинской площади, он не про гамбургеры, а про то, что мир пришёл к нам и мы пошли к миру, что мы все были готовы сотрудничать, наверняка где-то хитрые дельцы, военные и политики искали дополнительных тайных выгод, но люди были открыты.
И вот теперь мир (тот который мiр, впрочем тот который мир тоже) уходит от нас и вещи свои забирает с собой или бросает, как беженец.
И боль за то, что будет не умаляет и не отрицает боли за то, что есть сейчас.
А 90е, что 90е? Отличное было время! 80е были страшнее, да и дальше от нулей считая, в общем-то не то чтобы все отлично было.