ШЕСТЬ СОТОК НА КУРГАНЕ
Дача это нечто такое без чего нас сложно себе представить, а еще сложнее понять. Вообще, «дача» как мы ее знаем, существует только в России. Французские социологи, например, пишут целые научные работы и защищают диссертации, чтобы понять, а что это такое за феномен - русская дача. Брянске для многих жизнь делится на два периода - «на даче» и «без дачи». Календарный год начинается не в январе, а в апреле, когда наконец земля оттаивает окончательно и можно начать работы на даче. Заканчивается год с первыми заморозками, когда из земли все выкопано, с кустов все собрано. Остальная жизнь - это время в четырех стенах перед телевизором, время пересчета заготовленных банок с огурцами и помидорами, разговоры о том, что будем сажать этой весной. По данным недавнего опроса, проведенного Центром Левады по изучению общественного мнения, дача есть у 70 процентов россиян, 40 процентов, опрошенных считают, что «дача - это лучший отдых», а 25 процентов кроме дачи вообще никуда не ездят. Мне рассказывали, что даже в Норильске, люди имеют дачи, и что-то там выращивают в парниках на вечной мерзлоте. Впрочем, как полагают социологи значение «дачи» в русском обществе чрезвычайно многозначно и меняется, вместе с тем как меняется и само общество.
...Понятно, что в брянско-советском детстве я как и все ездил на дачу. Она заменяла нашей семье деревню, которую потеряли предки, перебравшись в город. Дача помогало понять многое. Например, чем хорошие дети отличаются от плохих, что было не так очевидно. Хорошие дети поливали и пололи грядки, плохие - «сидели на скамейке и ждали урожая». Собранное осенью на даче закатывалось в банки. Их ряды в погребе внушали спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Дача для нашей средней советской семьи была и летним домом, и земельным наделом для прокорма семьи.
Социокультурный сдвиг в нашей семье произошел где-то начале 2000-х. Это было что-то вроде внутреннего озарения. Родители вдруг сели и подсчитали во что, с учетом стоимости удобрений, семян, парника и прочего обходится им килограмм огурцов, выращенный на даче. Полученная цифра, помноженная на затраченной время и риск плохого урожая привела их в ужас. С тех пор шесть соток на Кургане превратились в сад, место для праздного времяпровождения. Сажали в основном теперь цветы и газон, а если на грядках что-то и росло, то только для того чтобы закусывать шашлыки и вино. Наверное, именно в этот момент наша семья стала частью среднего класса, ну или не знаю, что там в Брянске на этом месте.
Тема перехода «с картошки на газон» получила неожиданную развязку. Когда я собирался в Брянск в один из отпусков родители попросили привезти им семена травы для «английского газона». Проделав в самолете путь в несколько тысяч километров, семена приземлились вместе со мной в городе Москве. Час спустя того как отъехал от Киевского вокзала в сторону Брянска и мой телефон был уже недоступен, моим родителям позвонил строгий мужчина. Представившись московским майором милиции, он рассказал, что «вашего сына» задержали на вокзале и «при обыске нашли пакет с марихуаной». Теперь ему грозит немалый срок, но можно все уладить если срочно положить 40 000 рублей на телефонный номер, который майор продиктует. Моя мама вспомнила про семена английского газона и заплакала. Она была уверена, что московские милиционеры приняли их за марихуану. Родители приняли компромиссное, как им показалось, решение. Они перевели четверть суммы и стали ждать. Через час приехал я и вручил им коробку с семенами, которые в этой истории сыграли достаточно роковую роль. Посчитав, во что им обошелся газон (деньги, уплаченные мошенникам, стоимость самой травы плюс расходы на перевозку) мои родители попросили больше не привозить им зарубежных семян. Мой папа сказал, что он «любит на полежать на хорошей травке», но после выхода на пенсию он уже «не может себе это позволить».
Впрочем, переход с картошки на газон это, не последний феномен, связанный с брянской дачей. В середине 2000-х в Брянске начался настоящий строительный бум. И вдруг выяснилось, что хорошего места под жилищное строительство в городской черте не так много. А тут дачи. Тысячи соток. Наверно, про это время еще напишут книги, а может и снимут фильмы и воспоют его в песнях. На голову брянских дачников обрушился золотой дождь. Цены на участки, еще вчера никому кроме их хозяевам на фиг не нужные, росли каждый день. Это был брянский Клондайк. Дача в шесть соток стала собственностью и недвижимостью, капиталом брянской семьи. Участки покупали, перепродавали, их хозяев упрашивали, задабривали продать землю, иногда их шантажировали, им угрожали. Брянский житель наизусть знал цены на сотку, как брокер курс акций на Лондонской бирже. Самые пронырливые требовали у строительных компании обмен участка на квартиру в новом доме. Самые предприимчивые скупали участки у соседей, чтобы присоединить к своему, а потом продать под строительство жилого многоэтажного дома. За хорошей невестой в ту пору в Брянске давали «шесть соток» в городской черте.
Апофеозом «золотой лихорадки» должна была стать строительство микрорайона структурами «Газпрома» территории Старого Аэропорта. Тысячи дач должны были пойти под снос. Наши соседи бросили обрабатывать землю. Неполитые огурцы засыхали. Колорад пожирал ботву. Дачникам было не того. Они, как пикейные жилеты, собирались в кружок и обсуждали единственную тему - сколько кому предложили за дачу. Все ждали Газпромовских денег. Когда какой-то местный жучок, земляной маклер, предложил нашим соседям по полмиллиона рублей по шесть соток, то его чуть не побили. Это было летом 2008 года. Через несколько месяцев начался финансовый кризис. Газпром заморозил строительство. Цена на участки рухнула. Удивительно, но с тех пор дачи здесь совершенно заброшены. Землю никто не обрабатывает, огурцов и помидоров не садит. Что-то там надломилось внутри. «Какая это дача, - в сердцах говорили дачники - это уже гетто за забором, все-равно рано или поздно под снос пойдем».
Сейчас, когда я пытаюсь объяснить иностранцу что такое русская дача, то они все равно ничего не понимают. Это загородный дом? Огород, где растут овощи и фрукты? Сад? Место для барбекю и пикников? Ну, все это и еще много чего. Когда ко нам в гости приезжали французы, то мы их, конечно, возили на дачу на Курган. Помню, как мой папа учил французов собирать колорадских жуков, и мою тетю, заставлявшую их обнимать яблони чтобы «впитать энергетику брянской земли».
В книжке «Антропология и общество» вышедшей несколько лет назад во Франции целая глава, написанная социологом Натали Орта объясняет, что такое феномен «дачи» в современной России. Автор три года прожила под Ярославлем, где добросовестно наблюдала какую роль играет дачный участок в семье бывшей учительницы средней школы. Автор рассказывает достаточно интересные вещи, про то, что в советское время нельзя было иметь участка больше символических «шести соток», а сами дачи было запрещено огораживать забором. Дачные домики, кстати, разрешили строить только в 60-х годах прошлого века, одновременно, когда сделали два выходных. При этом Натали искренне потрясла бедностью изучаемой семьи для которой овощи и фрукты из своего сада - это ключевое звено в элементарном вопросе выживания. Француженка нашла лишь один аналог понятию «дача» в истории Франции - это «рабочие сады» - jardins ouvriers, участки земли, которые власти выдавали рабочим в начале века, чтобы они могли выживать овощи и фрукты в довесок к небольшому заработку. Дома на этих участках, права, не стоили. Максимум, маленький сарай чтобы хранить инструмент. Эта практика исчезла после второй мировой войны вместе с ростом уровня жизни во Франции. Француженка Орта обращает внимание на многозначность понятия «дача» в России называют и шесть соток, где учительница выращивает огурцы и летний дом в Подмосковье стоимостью сотни тысяч евро, куда время от времени федеральный чиновник или крупный бизнесмен выезжает отдохнуть от забот. По мнению француженки, для последнего строения более корректно будет наименование «вилла».
Я уже как-то писал, что во Франции «дачи» в брянском понимании этого понятия не существует. Во-первых, здесь вряд ли здесь кому-то придет в голову всерьез выращивать овощи и фрукты чтобы прокормить семью, потому что в супермаркетах они стоят достаточно дешево, во-вторых, налоги на землю и строения здесь достаточно высокие, чтобы позволить себе такую роскошь как дом и землю пустующие бОльшую часть года, в-третьих, если француз захочет отдохнуть от города, то он сядет на машину и поедет в ближайший природный парк, в горы, на море или к родственникам в деревню. Франция, кстати, очень аграрная страна и в отличии от России разрыв с деревней здесь не так велик. Практически у каждого коренного француза есть ближайшие родственники, которые живут в деревне.
Кстати, о городе и деревне. Социологи начали говорить о «кризисе городского образа современной русской жизни». Это значит, жители городов все больше проводят свободное время дома и телевизора или компьютера. Парков для прогулок в городах практически не осталось. Городской досуг: выход в музей, театр, на выставки или в кино по ряду причин становятся все менее распространенными. Ближайшее будущее социологи связывают с дачей. Это будет не возврат в деревню, а что -то другое. Так что шесть соток на Кургане нашей семье еще пригодятся. А зачем, скоро узнаем.