Три песни о Лектере. Песня вторая - комическая
В «Ганнибале» Томаса Харриса есть потрясающая своей комичностью сцена (в фильме у неё совершенно иной, более зловещий посыл) - это почти мистер Бин в самолёте. Увы, урезаю цитату, а жаль:
Доктор Лектер готов вкусить первый плод инжира. Он держит его у рта, от божественного аромата крылья его носа подрагивают. Доктор решает, съесть ли ягоду одним великолепным глотком или наслаждаться ею по частям. В этот момент рядом с ним снова запищала электроника. Не поворачивая головы, доктор Лектер прячет инжир в ладони и косится на сидящее рядом с ним дитя. Запах трюфелей, паштета и коньяка пробудил ребенка.
Мальчик с шумом втягивает носом воздух. Его крошечные, блестящие, как у грызуна, глазки смотрят на деликатесы доктора Лектера. Он начинает пронзительно верещать. Так верещат сражающиеся за свое выживание крысята.
- Эй, мистер. Эй, мистер. - Замолкать он не собирается.
- В чем дело?
- У вас тама специальная еда?
- Нет.
- А чой то там у вас? - Ребенок обращает лицо в сторону доктора Лектера. - Дайте мне кусманчик.
- Я бы с удовольствием, - отвечает доктор Лектер, замечая, что здоровенная голова мальчишки сидит на тонюсенькой шейке, - но тебе не понравится. Это же обыкновенная печенка.
- Ливерная колбаска! Класс! Мамка разрешит. Маааам!
Лектер оказывается ещё и жаднюга (и откуда-то знал завет «Ешь один и в темноте» - наверное, из «Ганнибал. Восхождение») - поделился бы с пацаном «ливеркой» и спокойно бы отужинал. А так пролетарии своими руками, копавшимися до этого в подгузнике, тыкали в булочки от «Фошона».
Комично здесь несовпадение: салон самолёта не самого высшего класса и высококлассная еда, которой не удалось полакомиться. Как будто бы можно было это сделать - потрясающий ум доктора был силён в барочных вытребеньках, но слабоват в социологии: в скученных человеческих коллективах нужно делиться, даже если ты считаешь себя аристократом духа.
Доктор Лектер готов вкусить первый плод инжира. Он держит его у рта, от божественного аромата крылья его носа подрагивают. Доктор решает, съесть ли ягоду одним великолепным глотком или наслаждаться ею по частям. В этот момент рядом с ним снова запищала электроника. Не поворачивая головы, доктор Лектер прячет инжир в ладони и косится на сидящее рядом с ним дитя. Запах трюфелей, паштета и коньяка пробудил ребенка.
Мальчик с шумом втягивает носом воздух. Его крошечные, блестящие, как у грызуна, глазки смотрят на деликатесы доктора Лектера. Он начинает пронзительно верещать. Так верещат сражающиеся за свое выживание крысята.
- Эй, мистер. Эй, мистер. - Замолкать он не собирается.
- В чем дело?
- У вас тама специальная еда?
- Нет.
- А чой то там у вас? - Ребенок обращает лицо в сторону доктора Лектера. - Дайте мне кусманчик.
- Я бы с удовольствием, - отвечает доктор Лектер, замечая, что здоровенная голова мальчишки сидит на тонюсенькой шейке, - но тебе не понравится. Это же обыкновенная печенка.
- Ливерная колбаска! Класс! Мамка разрешит. Маааам!
Лектер оказывается ещё и жаднюга (и откуда-то знал завет «Ешь один и в темноте» - наверное, из «Ганнибал. Восхождение») - поделился бы с пацаном «ливеркой» и спокойно бы отужинал. А так пролетарии своими руками, копавшимися до этого в подгузнике, тыкали в булочки от «Фошона».
Комично здесь несовпадение: салон самолёта не самого высшего класса и высококлассная еда, которой не удалось полакомиться. Как будто бы можно было это сделать - потрясающий ум доктора был силён в барочных вытребеньках, но слабоват в социологии: в скученных человеческих коллективах нужно делиться, даже если ты считаешь себя аристократом духа.