Разрушая эвфемизмы
Тактика, которой часто пользуется Владимир Георгиевич, и которая многим кажется тривиальной - подходить к эвфемизмам в лоб, к метафорам - буквально. В рассказе «Настя» это выражено наиболее просто, грубо и поэтому сильно - два эвфемизма («новоиспеченная» и «прошу руки Вашей дочери») развёрнуты в каннибализм и членовредительство (Отступление. Сорокин предлагал Гасу Ван Сенту несколько модернизировать сцену на железнодорожной станции в «Параноид-парке»: служащий парка, которого только что разрезал поезд, подползает к Алексу и бормочет: «Знакомься, это моя половина». Гас Ван Сент отчего-то отказался). Эпатаж не причём - важно то, как язык, наслаиваясь вот такими «заменами», чудовищно мутирует, причём эти мутации совершенно прозрачны для тех, кто говорит. Сорокин показывает уродство фальшивого языка - его уже начал показывать и Чехов, правда не так «ради-кально».
Впору бы предложить Сорокину написать нечто о новых эвфемизмах - «выскочить замуж» и «завести детей» (ну и, может быть, «иметь дворецкого»). Чудится нечто эквилибристически-анальное (С какой точностью нужно прыгнуть, чтобы выскочить? Интересно чем заводят детей? Каким ключом? На 32 или 36?). Жаль, что Владимир Георгиевич в последнее время чурается «жёсткости».