Светлая комната
На лето окна закрываются тонкими бамбуковыми жалюзи. Жалюзи, потом шторы - и вот мира не существует. Есть только жара, которая хочет пробиться внутрь, в комнату. Есть крики стрижей - тонкий посвист, удивление миру, голос, размазанный доплеровским эффектом. Мир hors champe - вне поля, вне кадра.
В часа три, когда жара чуть-чуть спадает, а солнце идёт на закат, скрываясь за спиной дома, можно приоткрыть жалюзи, свернув их аккуратным валиком и подперев тугую бамбуковую трубку обрезком какой-то фурнитуры. А затем нужно сесть напротив стены и ждать.
В определённое время, когда солнце придёт в расчётную точку, на стене образуется ярчайший прямоугольник - солнечный свет, отражаясь в окнах соседнего дома, словно луч кинопроектора, превратит комнату в camera lucida.
И начнётся скудное кино, в котором каждое событие ценится дороже золота. Или даже так - дороже, чем новая частица, открытая физиками. Вот мелькнула тень - стриж в своём истребительном полёте прорезал луч самого большого кинопроектора. Это похоже на камеру, которая улавливает частицы: они разгоняются и прочерчивают свою траекторию на фотобумаге. Здесь же, на стене, на фактуре обоев не остаётся ничего - след полёта, тень мира, протяжный крик. Всё исчезает. А затем и солнце садится в холмы, превращая lucida в obscura.
В часа три, когда жара чуть-чуть спадает, а солнце идёт на закат, скрываясь за спиной дома, можно приоткрыть жалюзи, свернув их аккуратным валиком и подперев тугую бамбуковую трубку обрезком какой-то фурнитуры. А затем нужно сесть напротив стены и ждать.
В определённое время, когда солнце придёт в расчётную точку, на стене образуется ярчайший прямоугольник - солнечный свет, отражаясь в окнах соседнего дома, словно луч кинопроектора, превратит комнату в camera lucida.
И начнётся скудное кино, в котором каждое событие ценится дороже золота. Или даже так - дороже, чем новая частица, открытая физиками. Вот мелькнула тень - стриж в своём истребительном полёте прорезал луч самого большого кинопроектора. Это похоже на камеру, которая улавливает частицы: они разгоняются и прочерчивают свою траекторию на фотобумаге. Здесь же, на стене, на фактуре обоев не остаётся ничего - след полёта, тень мира, протяжный крик. Всё исчезает. А затем и солнце садится в холмы, превращая lucida в obscura.