(no subject)
Изначально это было заявлено, как соревнование. Опытные поэты должны были состязаться молодыми. Я даже получил персональное приглашение на этот вечер, отчего немало изумился. Теперь мне кажется, что идейный отец всего этого - Никита Лахти отнёс меня к "старикам" (а самого себя - к "молодым"). Так или иначе, я откопал в снегу машину, отскрёб её ото льда и поехал по указанному адресу - Урванцева 25, Городская библиотека имени М. А. Светлова.
Я вошёл в библиотеку и прямо за входными дверями наткнулся на Никиту, который тут-же сказал кому-то «Это тот самый...».
- Проходите уж, чего вы стоите? - продолжил он.
- Сейчас. Очки отпотеют... - оправдался я.
- Оооо! Как это знакомо! - услышал я грудной женский голос и когда очки отпотели, то рассмотрел сухощавую высокую женщину в тонких металлических очках с громадными круглыми линзами. Забегая вперёд, замечу, что это оказалась прямо-таки мой личный фаворит этого вечера, поэтому назову сразу - Марина Беляцкая. Если зайти на её личную страничку, то там она всё больше с серьёзным лицом. На самом деле её не покидает полуулыбка. Она указала мне куда пройти и я отправился в самый дальний угол большого книжного зала. Там стояли два ряда стульев и сидели какие-то люди. Я залез в дальний и с удовольствием откинулся на шершавую, покрытую толстыми флизелиновыми обоями, стену.
Кроме этих двух рядов - зрительного зала, вперёд - на пятачок, который можно было бы назвать сценой, выдвинулись вдоль боковых стен, словно строй почётного караула, ещё по три сидения - справа и слева. Задником служил книжный шкаф с аккуратно расставленными поэтическими сборниками. На одном из правых стульев восседал невероятно раскачанный мужчина одетый, как лондонский денди, то есть дорого. Особенно обращали на себя внимание туфли - ровные, с длинными носками; их кожа светилась матовым блеском, словно серебряный николаевский рубль. Мужчина был черноволос, обходителен и уверен в себе. Рядом с ним расположилась невероятной красоты молодая женщина с длинными волосами, в узких, будто бы отглаженных, джинсах и сапогах "ботфортах" до колена. Мужчина посмотрел мне прямо в глаза и, сделав небольшую любезную преамбулу, поманил к себе.
- Я выбираю вас - кивнул он в мою сторону и, немного поломавшись, я занял последний пустующий стул с этой стороны.
Судя по всему, они с Никитой заранее поделили между собой участников по какому-то только им ведомому признаку (видимо, пытались угадать "старичков" и "молодых" + поровну поделили женщин) Напротив нас сидели Никита Лахти, Марина Беляцкая и мужчина пенсионного возраста, имя которого я, к сожалению, не запомнил. Ещё девять человек - почти все женщины - оказались слушателями, тире, судьями.
Никита вышел в центр и объявил правила
- От каждой команды выступают по одному с регламентом пять минут - сказал он - Судьи определяют победителя, затем следующие двое. Во втором туре читаем чужие стихи.
- Соревнование как-то... - неодобрительно ляпнул я и Никита внимательно на меня посмотрел.
Начали читать и перед первым же выступлением он после секундного замешательства заявил, что меняет правила и теперь можно голосовать ещё и за "ничью". Другими словами соревнование накрылось медным тазом и никаким поединком здесь больше и не пахло. "И слава Богу!" вынужден в этом месте воскликнуть я, т.к. уровень выступающих был мне явно не по зубам.
Первой выступала та самая - в "ботфортах", которая сразу обратила на себя моё внимание. Она представилась Викторией Лазаревой, но тут-же уточнила, что пишет под псевдонимом LAVIAL. Ещё она сказала, что музыкант и рассказала о нескольких публикациях, после чего коротко и без прелюдий отдекламировала два стихотворения. Первое было прекрасно, если не сказать - совершенно, а второе я где-то слышал, о чём тут-же сообщил и вызвал некий бардак - шквал обсуждений и рассуждений. Само это стихотворение "Дарите женщинам цветы" можно прослушать на её страничке в отчёте о мероприятии.
В этом месте нужно оправдаться. Вообще, я уже давно для себя решил, что, поскольку не верю в медийные или какие-бы то ни было выгоды подобных мероприятий, то в любой непонятной ситуации стараюсь просто не потерять интерес. А это значит спрашиваю всё, что только придёт в голову и говорю тоже всё, что в голову придёт в тот же момент. Наверное это похоже на поведение подвыпившего командира на чужой солдатской свадьбе. (И такое бывает!). Ну уж извините! Зачем иначе вообще во всём этом участвовать?
Затем вышла Мария Беляцкая и поведала душераздирающую историю про больного ребёнка, которому невозможно помочь, т.к. он далеко, но можно послать лучи добра и радости, которые лечат. После чего рассказала, может быть даже ещё более пронзительное, стихотворение по мотивам этой истории. Читала она с невероятным чувством, с красивыми выверенными жестами и какой-то почти адресной подачей в "зрительный зал". Чуть позже она призналась, что участвует в самодеятельном театре. Кроме того она рассказала о книгах, одна из которых оказалась популярной (хотя и не художественной), и мне кажется уместным их здесь отрекламировать.
В свою очередь вышел я и принялся читать чуть ни подряд из сборника "Ты". Но не всё, потому что не всё хочется озвучивать и не всё кажется сейчас достойным. В какой-то момент я замялся и какая-то женщина предложила выдать то, что нравится лично мне и я прочитал "Моей жене Юле" - стихотворение которое мне самому нравится, но обычно не вызывает никакой реакции у публики. Время вышло.
Никита Лахти вышел в центр и, видимо волнуясь, заявил, что будет читать "Паспорт" Маяковского.
- Так ведь, свои... - начал кто-то из зала.
- А я ещё раз поменял правила! - заявил Никита после чего громко и красиво отдекламировал "Паспорт".
Он читал и мне показалось в какие-то моменты, что читает иностранец, что-то похожее я слышал иногда в речи своих друзей, которые несколько лет прожили в разных америках. Однако, что касается Маяковского, то такая подача не только не портила, но даже придавала шарм произведению.
- Акцент? - спросил я (слова влез, когда меня не просили) и он что-то объяснил. Но что-бы он ни объяснял, я остаюсь при своём мнение - лёгкий ирландский акцент.
На втором круге мы всё-таки уговорили его прочитать своё и он прочитал "Хорошо поэтом быть" - стихотворение ни то шуточное ни то серьёзное, но уж во всяком случае хорошее.
Настал черёд начальника нашей команды (если бы мы всё-таки соревновались). Он вышел с толстым литературным журналом и книжкой Николая Ерёмин. (По правде говоря, когда Никита анонсировал свои соревнования, я думал, что это Ерёмин и Кузнечихин, как старожилы, будут соревноваться со всеми нами - молодёжью.) Оказалось, что выступающего зовут Валерий Власов, что он телеведущий, общественный деятель и спортсмен. Я тут же вспомнил, что у меня в Одноклассниках есть в подписках какой-то журналист Власов, который постоянно постит какие-то фотографии, но только он совершенно на выступающего не похож. Я вспомнил и, как в этот день повелось, не удержал в себе эту информацию.
- Нет это не я. Он тоже Власов, только не Валерий. Мы дружим, он очень хороший, думающий, скромный человек!
Заминка была утрясена и Валерий принялся рассказывать про Ерёмина, называя его по имени отчеству и выражая всяческое восхищение.
- Только подумайте, (по-моему было сказано "сорок", но я не уверен) книг! И это чистый поэт! И стихи у него всегда с такой... лукавой изюминкой.
Он раскрыл книжку и прочитал действительно лукавое доброе - почти шуточное, но всё-таки "почти", стихотворение. Мне очень понравилось. Затем распахнул толстый журнал и принялся читать своё. Это были лёгки стихи о любви, почти эпиграммы, назидательные, но не нудные. Я обратил внимание, что журнал выглядел совершенно новым, а это возможно, только если хозяин его собранный и деловой человек. Во-второй части программы он единственный среди нас выдержал регламент - рассказал о Михаиле Тарковском и прочитал несколько его стихтворений.
Шестой участник этого действа имя которого я не помню прочитал несколько патриотических и бытоописательных стихов из старого пожелтевшего газетного листа. Во второй части он таки замахнулся на оду любви, про которую сначала предупреждал, что она очень длинная. Но стихотворение оказалось совсем не длинным, а напротив, трогательным и искренним.
На том и разошлись.
Я вошёл в библиотеку и прямо за входными дверями наткнулся на Никиту, который тут-же сказал кому-то «Это тот самый...».
- Проходите уж, чего вы стоите? - продолжил он.
- Сейчас. Очки отпотеют... - оправдался я.
- Оооо! Как это знакомо! - услышал я грудной женский голос и когда очки отпотели, то рассмотрел сухощавую высокую женщину в тонких металлических очках с громадными круглыми линзами. Забегая вперёд, замечу, что это оказалась прямо-таки мой личный фаворит этого вечера, поэтому назову сразу - Марина Беляцкая. Если зайти на её личную страничку, то там она всё больше с серьёзным лицом. На самом деле её не покидает полуулыбка. Она указала мне куда пройти и я отправился в самый дальний угол большого книжного зала. Там стояли два ряда стульев и сидели какие-то люди. Я залез в дальний и с удовольствием откинулся на шершавую, покрытую толстыми флизелиновыми обоями, стену.
Кроме этих двух рядов - зрительного зала, вперёд - на пятачок, который можно было бы назвать сценой, выдвинулись вдоль боковых стен, словно строй почётного караула, ещё по три сидения - справа и слева. Задником служил книжный шкаф с аккуратно расставленными поэтическими сборниками. На одном из правых стульев восседал невероятно раскачанный мужчина одетый, как лондонский денди, то есть дорого. Особенно обращали на себя внимание туфли - ровные, с длинными носками; их кожа светилась матовым блеском, словно серебряный николаевский рубль. Мужчина был черноволос, обходителен и уверен в себе. Рядом с ним расположилась невероятной красоты молодая женщина с длинными волосами, в узких, будто бы отглаженных, джинсах и сапогах "ботфортах" до колена. Мужчина посмотрел мне прямо в глаза и, сделав небольшую любезную преамбулу, поманил к себе.
- Я выбираю вас - кивнул он в мою сторону и, немного поломавшись, я занял последний пустующий стул с этой стороны.
Судя по всему, они с Никитой заранее поделили между собой участников по какому-то только им ведомому признаку (видимо, пытались угадать "старичков" и "молодых" + поровну поделили женщин) Напротив нас сидели Никита Лахти, Марина Беляцкая и мужчина пенсионного возраста, имя которого я, к сожалению, не запомнил. Ещё девять человек - почти все женщины - оказались слушателями, тире, судьями.
Никита вышел в центр и объявил правила
- От каждой команды выступают по одному с регламентом пять минут - сказал он - Судьи определяют победителя, затем следующие двое. Во втором туре читаем чужие стихи.
- Соревнование как-то... - неодобрительно ляпнул я и Никита внимательно на меня посмотрел.
Начали читать и перед первым же выступлением он после секундного замешательства заявил, что меняет правила и теперь можно голосовать ещё и за "ничью". Другими словами соревнование накрылось медным тазом и никаким поединком здесь больше и не пахло. "И слава Богу!" вынужден в этом месте воскликнуть я, т.к. уровень выступающих был мне явно не по зубам.
Первой выступала та самая - в "ботфортах", которая сразу обратила на себя моё внимание. Она представилась Викторией Лазаревой, но тут-же уточнила, что пишет под псевдонимом LAVIAL. Ещё она сказала, что музыкант и рассказала о нескольких публикациях, после чего коротко и без прелюдий отдекламировала два стихотворения. Первое было прекрасно, если не сказать - совершенно, а второе я где-то слышал, о чём тут-же сообщил и вызвал некий бардак - шквал обсуждений и рассуждений. Само это стихотворение "Дарите женщинам цветы" можно прослушать на её страничке в отчёте о мероприятии.
В этом месте нужно оправдаться. Вообще, я уже давно для себя решил, что, поскольку не верю в медийные или какие-бы то ни было выгоды подобных мероприятий, то в любой непонятной ситуации стараюсь просто не потерять интерес. А это значит спрашиваю всё, что только придёт в голову и говорю тоже всё, что в голову придёт в тот же момент. Наверное это похоже на поведение подвыпившего командира на чужой солдатской свадьбе. (И такое бывает!). Ну уж извините! Зачем иначе вообще во всём этом участвовать?
Затем вышла Мария Беляцкая и поведала душераздирающую историю про больного ребёнка, которому невозможно помочь, т.к. он далеко, но можно послать лучи добра и радости, которые лечат. После чего рассказала, может быть даже ещё более пронзительное, стихотворение по мотивам этой истории. Читала она с невероятным чувством, с красивыми выверенными жестами и какой-то почти адресной подачей в "зрительный зал". Чуть позже она призналась, что участвует в самодеятельном театре. Кроме того она рассказала о книгах, одна из которых оказалась популярной (хотя и не художественной), и мне кажется уместным их здесь отрекламировать.
В свою очередь вышел я и принялся читать чуть ни подряд из сборника "Ты". Но не всё, потому что не всё хочется озвучивать и не всё кажется сейчас достойным. В какой-то момент я замялся и какая-то женщина предложила выдать то, что нравится лично мне и я прочитал "Моей жене Юле" - стихотворение которое мне самому нравится, но обычно не вызывает никакой реакции у публики. Время вышло.
Никита Лахти вышел в центр и, видимо волнуясь, заявил, что будет читать "Паспорт" Маяковского.
- Так ведь, свои... - начал кто-то из зала.
- А я ещё раз поменял правила! - заявил Никита после чего громко и красиво отдекламировал "Паспорт".
Он читал и мне показалось в какие-то моменты, что читает иностранец, что-то похожее я слышал иногда в речи своих друзей, которые несколько лет прожили в разных америках. Однако, что касается Маяковского, то такая подача не только не портила, но даже придавала шарм произведению.
- Акцент? - спросил я (слова влез, когда меня не просили) и он что-то объяснил. Но что-бы он ни объяснял, я остаюсь при своём мнение - лёгкий ирландский акцент.
На втором круге мы всё-таки уговорили его прочитать своё и он прочитал "Хорошо поэтом быть" - стихотворение ни то шуточное ни то серьёзное, но уж во всяком случае хорошее.
Настал черёд начальника нашей команды (если бы мы всё-таки соревновались). Он вышел с толстым литературным журналом и книжкой Николая Ерёмин. (По правде говоря, когда Никита анонсировал свои соревнования, я думал, что это Ерёмин и Кузнечихин, как старожилы, будут соревноваться со всеми нами - молодёжью.) Оказалось, что выступающего зовут Валерий Власов, что он телеведущий, общественный деятель и спортсмен. Я тут же вспомнил, что у меня в Одноклассниках есть в подписках какой-то журналист Власов, который постоянно постит какие-то фотографии, но только он совершенно на выступающего не похож. Я вспомнил и, как в этот день повелось, не удержал в себе эту информацию.
- Нет это не я. Он тоже Власов, только не Валерий. Мы дружим, он очень хороший, думающий, скромный человек!
Заминка была утрясена и Валерий принялся рассказывать про Ерёмина, называя его по имени отчеству и выражая всяческое восхищение.
- Только подумайте, (по-моему было сказано "сорок", но я не уверен) книг! И это чистый поэт! И стихи у него всегда с такой... лукавой изюминкой.
Он раскрыл книжку и прочитал действительно лукавое доброе - почти шуточное, но всё-таки "почти", стихотворение. Мне очень понравилось. Затем распахнул толстый журнал и принялся читать своё. Это были лёгки стихи о любви, почти эпиграммы, назидательные, но не нудные. Я обратил внимание, что журнал выглядел совершенно новым, а это возможно, только если хозяин его собранный и деловой человек. Во-второй части программы он единственный среди нас выдержал регламент - рассказал о Михаиле Тарковском и прочитал несколько его стихтворений.
Шестой участник этого действа имя которого я не помню прочитал несколько патриотических и бытоописательных стихов из старого пожелтевшего газетного листа. Во второй части он таки замахнулся на оду любви, про которую сначала предупреждал, что она очень длинная. Но стихотворение оказалось совсем не длинным, а напротив, трогательным и искренним.
На том и разошлись.