РАФ. Глава-13 “Немецкая осень”. ч.2.
В то время как КРИПО всеми силами пыталась выиграть время, РАФ решила очередной раз продемонстрировать властям, что именно она контролирует ситуацию. Было решено провести захват, ещё одного высокопоставленного заложника, чтобы получить дополнительный козырь в переговорах. Однако когда террористы приступили к непосредственной разработке плана похищения, они столкнулись с непреодолимыми сложностями. Полиция, жандармерия и Бундесвер были переведены на усиленный режим несения службы. Вся страна была пропитана РАФ-истерией и взаимной подозрительностью. В каждом подозрительном человеке, не говоря уже о группе молодых людей, прохожие видели потенциальных террористов и немедленно сообщали о них в полицию. Провести акцию в подобных условиях было бы самоубийством. Таким образом, не могло идти и речи о проведении акции на территории Западной Германии.
Представители РАФ тайно встретились с одним из бывших лидеров “НФОП” доктором Вади Хаддадом (Vadi Haddad) и попросили у него помощи. Позднее, одна из захваченных в плен палестинских террористок рассказала о том, что Хаддад с радостью согласился помочь “западногерманским товарищам по борьбе”. Он сказал, что у него в запасе есть несколько операций на выбор: захваты посольств на территории арабских стран Ближнего Востока или Западной Европы, либо угон самолёта одной из европейских стран. По его словам несколько боевых групп уже находятся на исходных позициях и ждут только сигнала, чтобы в любой момент начать операцию.
27 сентября 1977 года Альфред Клаус посетил одного из РАФ-заключённых, имя которого было включено в список террористов, выдачи которых добивались похитители Шлейера. Ян-Карл Распе передал через Клауса дополнительный список стран, в которые РАФ-заключённые хотели бы вылететь. В списке были Эфиопия, Мозамбик, Гвинея-Бисау и Ангола. Тщательно изучив записку и проанализировав другую информацию, поступавшую из тюрьмы Штаммхайм, эксперты КРИПО пришли к однозначному выводу, что, несмотря на все принятые меры, между заключёнными существует хорошо отлаженная постоянная связь.
13 октября 1977 года “Boeing-737” рейс № LH 181 авиакомпании “Lufthansa”, с 86 пассажирами и 5 членами экипажа на борту, совершал перелёт из Пальма де Майорка во Франкфурт-на-Майне. Большинство пассажиров составляли туристы, возвращавшиеся из отпуска. В аэропорту острова Майорка, на борт поднялись две молодые арабские супружеские пары. Они ничем не привлекли к себе внимание окружающих и, не вызвали ни малейшего опасения, поскольку к концу 70-х годов в Западной Германии уже проживало несколько сот тысяч мусульман, в том числе и выходцев с Ближнего Востока.
В 13:55, когда самолёт находился над Средиземным морем, бортпроводница вышла в салон первого класса, привлеченная каким-то непонятным шумом. Как только она отодвинула штору, отделявшую кабину пилотов от пассажирского салона, сильный удар кулаком в лицо сбил её с ног. Двое мужчин, вооружённых пистолетами ворвались в кабину, а две женщины с гранатами в руках, захватили салон. Все пассажиры, стюардессы и второй пилот были согнаны в хвостовую часть лайнера. Чтобы исключить любую попытку сопротивления, тех, кто по мнению угонщиков мог представлять опасность, усадили у окон, а в проходе поместили женщин и пожилых людей. В нескольких местах, в непосредственной близости от заложников, террористы заложили пакеты с пластиковой взрывчаткой. Угрожая оружием, они приказали пилоту изменить курс и лететь в Рим.
В римском аэропорту Фючимино четверо членов НФОП: Сухалия Андраувес (Souhalia Andrawes), Набил Харб (Nabil Harb), Надия Шехада Дуибес (Nadia Shehada Duibes), а так же один из самых разыскиваемых международных террористов Зохеир Юссиф Акахи (Zohair Youssif Akache), руководивший захватом, выдвинули условие освобождения заложников, в точности повторявшее ультиматум похитителей Шлейера. Террористы потребовали от западногерманского правительства выпустить на свободу 11 членов “Фракции Красной Армии”. Несмотря на то, что ситуация выглядела безнадёжной, правительство ФРГ и на этот раз решило не отступать от жёсткой позиции: ни при каких обстоятельствах не идти на уступки.
К этому времени в распоряжении государства уже имелось прекрасно подготовленное антитеррористическое подразделение “Девятая группа пограничной охраны” - “Grenzshutzgruppe 9”(“ГСГ-9”) под командованием подполковника Ульриха Вегенера. Причиной подтолкнувшей правительство Западной Германии к созданию этого спецподразделения стало убийство израильских спортсменов на ХХ Олимпийских играх 1972 года. Тогда государство ничего не смогло противопоставить террористам. Спустя пять лет у антитеррористических структур ФРГ появилась прекрасная возможность взять реванш за мюнхенский позор. Вегенер смог удачно синтезировать израильскую и британскую антитеррористическую методику и боевые уставы, выработав свой уникальный стиль работы, который в последствии был во многом заимствован спецподразделениями других стран. Освобождение пассажиров и членов экипажа “Boeing" должно было стать своеобразным экзаменом, подводящим итог пятилетней подготовки. Получив сообщение о захвате “ГСГ-9” погрузилась на специальный самолёт, получивший кодовое название “Штутгарт”, ожидая отправки в любую часть планеты, для силового разрешения инцидента.
В римском аэропорту террористы потребовали дозаправки самолёта. Пока наземная авиатехническая служба заполняла топливные баки, командир экипажа Юрген Шуманн (Jurgen Schumann) смог оригинальным, но чрезвычайно рискованным способом передать первичную информацию о террористах. Улучив удобный момент, он выбросил в мусорный контейнер четыре связанные между собой не выкуренные сигареты. Это могло означать лишь одно - “на борту четыре террориста”. Эта информация была как нельзя кстати во время планирования антитеррористической операции. После дозаправки террористы с заложниками взяли курс на Кипр, а затем на Ближний Восток, в Бахрейн. Всё это время за угнанным самолётом неотступно следовал специальный самолёт, на борту которого находилась переговорная группа, а так же несколько специалистов британского спецподразделения “САС” (Британская Специальная Авиационная Служба, Special Air Service. SAS - спецподразделение, созданное лейтенантом Дэвидом Стерлингом в Египте в 1941 году. Наряду с военными спецоперациями часто используется как антитеррористическое подразделение. На сегодняшний день считается одним из лучших в мире).
14 октября 1977 года, на второй день угона самолёта и 39 день похищения Шлейера террористы вновь связались с адвокатом Денисом Пэйотом и передали дополнительные требования: 15 миллионов долларов США и освобождение из турецкой тюрьмы двух недавно захваченных палестинцев, членов организации “Фронт Освобождения Палестины”, созданной полгода назад Махмудом Зийданом (Mahmud Zidan), более известным как Абу аль-Аббас. Сын похищенного, Эберард Шлейер (Eberard Schleyer), должен доставить указанную сумму 15 октября 1977 года в франкфуртский отель “Интерконтиненталь” и там ожидать дальнейших указаний. В ультиматуме говорилось о том, что все требования должны быть выполнены до 08:00 16 октября. В противном случае террористы угрожали расстрелять Шлейера и всех заложников, находящихся на борту захваченного “Boing”. Несмотря на то, что место, где удерживали Шлейера, до сих пор не было обнаружено, угрозы террористов лишь укрепили решимость правительства разрешить ситуацию силовым путём. Семья Шлейера сразу согласилась передать похитителям 15 млн долларов США, сумму по тем временам астрономическую, но вполне реальную для Ханнса-Мартина Шлейера.
После очередной дозаправки в Бахрейне угнанный самолёт вновь поднялся в воздух и вылетел в Дубаи. После недолгих переговоров удалось уговорить угонщиков принять на борт запасы льда (поскольку температура за бортом превышала 40С), а так же продукты, прохладительные напитки и медикаменты. Настроение у террористов было приподнятое. Они были более чем уверены в успехе операции. “Группа Шлейера” и “группа захваченного самолёта”, по их мнению, прикрывали друг друга, что исключало повторение "Шаровой молнии". С заложниками обращались, если не учтиво, то, во всяком случае, без излишней грубости. Узнав о том, что у одной из стюардесс 14 октября был день рождения, лидер террористов Акахи поверг в изумление, как заложников, так и наземные службы, заказав в угнанный самолёт праздничный торт.
15 октября 1977 года в назначенное время сын похищенного миллионера, Эберард Шлейер прибыл в франкфуртскую гостиницу “Интерконтиненталь”, имея при себе 15 миллионов долларов США наличными. В холле гостиницы к нему должно было подойти доверенное лицо, которое забрало бы деньги либо передало дальнейшие инструкции. Однако КРИПО была против этой сделки. Хорст Херольд небеспочвенно полагал, что выкуп не вернёт Шлейера домой, а лишь ещё более усугубит его положение. Если и идти на сделку с террористами, то она должна решаться в комплексном порядке. В противном случае, государство превратится в “дойную корову”. За одним ультиматумом последуют ещё десять. Именно на этой почве между КРИПО и семьёй Шлейера возникли острые разногласия. Семью похищенного можно было понять. Их меньше всего интересовали политические последствия, они хотели любой ценой вернуть себе отца, деда, мужа. Убедившись в том, что семью Шлейера переубедить не удастся, шеф КРИПО предпринял не совсем корректный шаг, чтобы сорвать сделку. Он распорядился устроить утечку, то есть“слить” информацию о намечаемой сделке в западногерманские СМИ.
Уже на следующий день в Немецком Агентстве Печати, появилась громкая статься, гласившая:
“…Власти намереваются выполнить одно из требований, названных террористами, платя похитителям 15 миллионов американских долларов в полдень в субботу. Дипломатические круги в Бонне сообщили в субботу, что сын похищенного Президента Ассоциации Предпринимателей Ханнса-Мартина Шлейера, должен передать требуемую сумму, в полдень в гостинице “Интерконтиненталь” во Франкфурте…”
Прибыв на место, сын Шлейера увидел, что холл гостиницы буквально кишит репортёрами. Сразу стало понятно, что ни какой сделки не последует. Когда Шлейер собрался покинуть гостиницу, в холле раздался телефонный звонок. Не представившийся мужчина попросил к телефону Эберарда Шлейера. Террористы предложили ему вместе со всей требуемой суммой немедленно вылететь в Париж. После недолгих консультаций с представителями КРИПО, Эберард ответил, что западногерманские власти, опасаясь за его жизнь и свободу, запретили ему покидать пределы ФРГ. После нескольких телефонных разговоров, состоявшихся там же в холле гостиницы, похитители и сын Шлейера сошлись на том, что вся сумма в 15 миллионов долларов США будет передана заключённым рафовцам во время их обмена на заложников.
Утром 16 октября захваченный самолёт приблизился к аэропорту Адена. Подлетая к взлётно-посадочной полосе, пилот увидел, что она вся занята бронетехникой. Местные власти просто заблокировали все взлетно-посадочные полосы, отказавшись принимать у себя самолёт с заложниками. Горючее заканчивалось и не было ни малейшего шанса дотянуть до другого аэропорта. Пилот принял рискованное решение посадить самолёт на плоскую песчаную площадку. Как только “Boeing” совершил экстренную аварийную посадку, его окружили подразделения йеменских вооружённых сил. Этим участие йеменских властей в судьбе заложников и ограничилось. Командиру корабля удалось убедить террористов выпустить его наружу для проверки исправности шасси, поскольку местные наземные технические службы отказывались приближаться к самолёту.
Оказавшись за пределами самолёта, Шуманн попытался связаться с йеменскими солдатами, чтобы передать им информацию о террористах. Однако все его попытки ни к чему не привели. Солдаты получили чёткий приказ: ни при каких обстоятельствах не приближаться к самолёту и, что бы ни происходило, ни в коем случае ни на что не реагировать. Вместо отведенных на проверку шасси 15 минут, Шуманн провёл за пределами самолёта около полутора часа. Когда он вернулся в салон, его встретил взбешённый главарь террористов. Акахи поставил командира корабля на колени в проходе перед остальными заложниками и, приставив к его голове пистолет, спросил: “Ты знаешь, какой проступок ты совершил? Я тебя спрашиваю!”. “Да”- последовал ответ. Лидер террористов на глазах у перепуганных заложников хладнокровно выстрелил Юргену Шуманну в затылок. “Так будет с каждым, кто попытается меня обмануть!”,- выкрикнул Акахи. Террористы сбросили тело Шуманна в задний багажный отсек самолёта, а его место приказали занять второму пилоту.
После дозаправки самолёт в пятый раз поднялся в воздух, взяв курс в направлении Восточной Африки.
Утром 17 октября, в 04:30 по немецкому времени, угнанный авиалайнер приземлился в столице Сомали, Могадишо. К месту посадки немедленно были стянуты крупные силы сомалийских коммандос, а так же машины скорой помощи и пожарные расчёты. Следом за “Boeing-737” взлётно-посадочной полосы коснулся специальный самолёт, на борту которого находились: командир “ГСГ-9” подполковник Вегенер; Ханс-Юрген Вишневски, возглавивший переговорную группу; начальник федеральной службы по борьбе с терроризмом Техард Бойден (Tehard Boiden) и полицейский психолог Вольфганг Салевски (Wolfgang Salevsky). Вместе с ними прилетели сержант “САС” Барри Дэвис (Barry Davis) и майор Алистер Морон (Alister Moron), руководитель учебного центра “САС” “Пагода”.
В Бонне не допускали и мысли об освобождении 11 опаснейших террористов, тем не менее, сразу после приземления в Могадишо руководители антитеррористической группы вступили в переговоры с угонщиками.
Выбросив на взлётно-посадочную полосу труп Юргена Шуманна, террористы предъявили западногерманскому правительству ультиматум: если до 15:00 по немецкому времени Андреас Баадер и остальные РАФ-заключённые не прибудут в Могадишо, террористы взорвут самолёт вместе с 90 заложниками. Примерно за десять минут до окончания отведенного времени переговорная группа попросила террористов о продлении срока, сославшись на то, что в данный момент они пытаются связаться с федеральным канцлером, для получения последней информации. Террористы согласились выделить ещё полчаса. Когда срок истек, Вишневскии, сообщил угонщикам о том, что 11 заключённых находятся на борту специального самолёта, который должен доставить их в аэропорт Могадишо, однако перелёт займёт, по меньшей мере, семь часов. Террористы согласились продлить ультиматум до 01:30 следующего дня.
Тем временем, из Бонна поступило разрешение на проведение силовой операции по освобождению заложников, которая получила кодовое название “Магический огонь”. В 17:30 в Могадишо приземлился специальный самолёт “Штутгарт”, на борту которого находились бойцы “ГСГ-9”. Чтобы не привлекать внимания террористов, он остановился за два километра от угнанного Боинга. Не теряя ни секунды, бойцы “ГСГ-9” стали распаковывать оружие и специальное штурмовое снаряжение.
В распоряжении бойцов “ГСГ-9” были пистолеты-пулемёты “МП-5”, хорошо зарекомендовавшие себя в условиях боя в тесном пространстве; западногерманские снайперские винтовки “Маузер-66” специальной модификации, способные поражать цели укрытые внутри пассажирских самолётов; инфракрасные приборы ночного видения “глаз совы”; пистолеты 38 калибра “Смит энд Вессон” и “П9С” усиленной мощности; различные приставные лестницы и особые штурмовые взрывные устройства направленного действия, предназначенные для срыва люков самолёта. Впервые в антитеррористической практике было решено использовать специальные магниевые взрывпакеты, привезённые сотрудниками “САС”. Во время штурма они должны были на несколько секунд оглушить и ослепить террористов.
Через час после высадки Вегенер доложил о том, что его команда готова в любой момент приступить к завершающей фазе операции “Магический огонь”. По плану операции сомалийские коммандос должны были перед началом штурма развести примерно в 100 метрах от носа самолёта огромный костёр, чтобы привлечь террористов в кабину пилотов. В это время штурмовая группа “ГСГ-9” попытается проникнуть в салон через хвостовую часть и аварийные люки.
Примерно в 22:00 наблюдатели и снайперские расчёты вышли на исходные позиции. В 23:15 из диспетчерской башни, где разместился штаб операции, поступила команда на выдвижение к исходным рубежам штурмовых групп и групп технической поддержки. В 23:50 сомалийские коммандос провели отвлекающий манёвр, разведя огромный костёр. Пока террористы находились в кабине пилотов, стараясь понять, что происходит, штурмовые группы незаметно проникли под фюзеляж самолёта и заняли позицию в хвосте и под крыльями.
В 00.05 Вегенер отдал приказ к началу штурма. Приставные лестницы, оббитые каучуком, бесшумно легли у запасных люков самолёта. После того, как по радиосвязи прошла кодовая команда “Магический огонь”, прозвучали несколько глухих хлопков. Взрывные устройства одновременно сорвали все люки. Внутрь полетели магниевые взрывпакеты. Яркая вспышка в 50 000 ватт ослепила всех, кто находился внутри салона. Несколько штурмовых групп “ГСГ-9” одновременно с разных сторон ворвались в салон самолёта. Первыми в салон ворвались сотрудники “САС” - майор Морон и сержант Дэвис. В 00:06 в радиоэфире прозвучало первое сообщение: “Операция началась…”.
Продвигаясь тремя группами, коммандос вели интенсивную стрельбу, прикрывая друг друга. Менее чем за минуту бойцы прошли весь самолёт и оказались у пилотской кабины, в которой забаррикадировались двое мужчин-террористов. Понимая, что у них не осталось ни единого шанса остаться в живых, они оказали упорное сопротивление. В 00:07 прозвучало новое сообщение: “Мы контролируем самолёт…”. “ГСГ-9” начала эвакуацию заложников через хвостовую часть самолёта, опасаясь, что уцелевшие угонщики приведут в действие взрывные устройства.
Самое упорное сопротивление оказали женщины-террористки. Основное внимание коммандос было сосредоточено на мужчинах, поскольку, по мнению штаба, именно от них исходила наибольшая опасность. Однако женская психика оказалась более устойчивой. Они быстрее мужчин пришли в себя после взрыва светозвуковых гранат и оказали сопротивление, которое застало врасплох бойцов штурмовой группы.
Один из коммандос, увидев перед собой оглушённую и ослеплённую террористку, на секунду заколебался, не решаясь выстрелить. Этой секунды вполне хватило, чтобы террористка пришла в себя. Укрывшись в салоне первого класса, она открыла беспорядочную стрельбу по штурмовым группам. Нерешительность чуть было не стоила бойцу жизни. Пуля задела его шею, пройдя в нескольких миллиметрах от сонной артерии. Опустошив пистолетную обойму, террористка, прежде чем её успели обезвредить, успела метнуть в хвост самолёта две гранаты. Только по счастливой случайности никто серьёзно не пострадал. Гранаты оказались наступательными, а не осколочными. Кресла, под которые они закатились, приняли на себя весь удар. Вторая террористка попыталась укрыться в туалете, но была молниеносно обезврежена.
В 00:12 на командный пункт было передано короткое cообщение: “Спрингтайм”. Это кодовое слово означало окончание операции. Около 6 минут понадобилось бойцам “ГСГ-9” на то, чтобы освободить заложников. В результате операции трое террористов были уничтожены, одна террористка, получившая тяжелые ранения, была захвачена живой. Трое заложников и боец “ГСГ-9” получили незначительные, лёгкие ранения.
Освобождение заложников в Могадишо вошло в современную историю, как одна из самых ярких страниц “антитеррористического искусства”. Вклад этой спецоперации в мировую практику антитеррора, так же как и израильской операции в Энтеббе, трудно переоценить. До сегодняшнего дня выводы сделанные после "Магического огня", обязательны для изучения при подготовке бойцов антитеррористического спецназа в большинстве стран мира. Силовая операция в стала прекрасным ответом западногерманского правительства международному терроризму.
Несмотря на безусловный успех коммандос, операция в Сомали поставила под угрозу жизнь Ханнса-Мартина Шлейера. Оставалась надежда, что террористы не станут торопиться с казнью заложника, чтобы попытаться еще раз использовать его в “торге” с властями. Однако события, развернувшиеся в стенах тюрьмы Штаммхайм, положили всему конец.
До сегодняшнего дня большая часть того, что произошло в “мёртвом тракте” тюрьмы Штаммхайм в октябре 1977 года окутана пеленой тайны и массой противоречий
Представители РАФ тайно встретились с одним из бывших лидеров “НФОП” доктором Вади Хаддадом (Vadi Haddad) и попросили у него помощи. Позднее, одна из захваченных в плен палестинских террористок рассказала о том, что Хаддад с радостью согласился помочь “западногерманским товарищам по борьбе”. Он сказал, что у него в запасе есть несколько операций на выбор: захваты посольств на территории арабских стран Ближнего Востока или Западной Европы, либо угон самолёта одной из европейских стран. По его словам несколько боевых групп уже находятся на исходных позициях и ждут только сигнала, чтобы в любой момент начать операцию.
27 сентября 1977 года Альфред Клаус посетил одного из РАФ-заключённых, имя которого было включено в список террористов, выдачи которых добивались похитители Шлейера. Ян-Карл Распе передал через Клауса дополнительный список стран, в которые РАФ-заключённые хотели бы вылететь. В списке были Эфиопия, Мозамбик, Гвинея-Бисау и Ангола. Тщательно изучив записку и проанализировав другую информацию, поступавшую из тюрьмы Штаммхайм, эксперты КРИПО пришли к однозначному выводу, что, несмотря на все принятые меры, между заключёнными существует хорошо отлаженная постоянная связь.
13 октября 1977 года “Boeing-737” рейс № LH 181 авиакомпании “Lufthansa”, с 86 пассажирами и 5 членами экипажа на борту, совершал перелёт из Пальма де Майорка во Франкфурт-на-Майне. Большинство пассажиров составляли туристы, возвращавшиеся из отпуска. В аэропорту острова Майорка, на борт поднялись две молодые арабские супружеские пары. Они ничем не привлекли к себе внимание окружающих и, не вызвали ни малейшего опасения, поскольку к концу 70-х годов в Западной Германии уже проживало несколько сот тысяч мусульман, в том числе и выходцев с Ближнего Востока.
В 13:55, когда самолёт находился над Средиземным морем, бортпроводница вышла в салон первого класса, привлеченная каким-то непонятным шумом. Как только она отодвинула штору, отделявшую кабину пилотов от пассажирского салона, сильный удар кулаком в лицо сбил её с ног. Двое мужчин, вооружённых пистолетами ворвались в кабину, а две женщины с гранатами в руках, захватили салон. Все пассажиры, стюардессы и второй пилот были согнаны в хвостовую часть лайнера. Чтобы исключить любую попытку сопротивления, тех, кто по мнению угонщиков мог представлять опасность, усадили у окон, а в проходе поместили женщин и пожилых людей. В нескольких местах, в непосредственной близости от заложников, террористы заложили пакеты с пластиковой взрывчаткой. Угрожая оружием, они приказали пилоту изменить курс и лететь в Рим.
В римском аэропорту Фючимино четверо членов НФОП: Сухалия Андраувес (Souhalia Andrawes), Набил Харб (Nabil Harb), Надия Шехада Дуибес (Nadia Shehada Duibes), а так же один из самых разыскиваемых международных террористов Зохеир Юссиф Акахи (Zohair Youssif Akache), руководивший захватом, выдвинули условие освобождения заложников, в точности повторявшее ультиматум похитителей Шлейера. Террористы потребовали от западногерманского правительства выпустить на свободу 11 членов “Фракции Красной Армии”. Несмотря на то, что ситуация выглядела безнадёжной, правительство ФРГ и на этот раз решило не отступать от жёсткой позиции: ни при каких обстоятельствах не идти на уступки.
К этому времени в распоряжении государства уже имелось прекрасно подготовленное антитеррористическое подразделение “Девятая группа пограничной охраны” - “Grenzshutzgruppe 9”(“ГСГ-9”) под командованием подполковника Ульриха Вегенера. Причиной подтолкнувшей правительство Западной Германии к созданию этого спецподразделения стало убийство израильских спортсменов на ХХ Олимпийских играх 1972 года. Тогда государство ничего не смогло противопоставить террористам. Спустя пять лет у антитеррористических структур ФРГ появилась прекрасная возможность взять реванш за мюнхенский позор. Вегенер смог удачно синтезировать израильскую и британскую антитеррористическую методику и боевые уставы, выработав свой уникальный стиль работы, который в последствии был во многом заимствован спецподразделениями других стран. Освобождение пассажиров и членов экипажа “Boeing" должно было стать своеобразным экзаменом, подводящим итог пятилетней подготовки. Получив сообщение о захвате “ГСГ-9” погрузилась на специальный самолёт, получивший кодовое название “Штутгарт”, ожидая отправки в любую часть планеты, для силового разрешения инцидента.
В римском аэропорту террористы потребовали дозаправки самолёта. Пока наземная авиатехническая служба заполняла топливные баки, командир экипажа Юрген Шуманн (Jurgen Schumann) смог оригинальным, но чрезвычайно рискованным способом передать первичную информацию о террористах. Улучив удобный момент, он выбросил в мусорный контейнер четыре связанные между собой не выкуренные сигареты. Это могло означать лишь одно - “на борту четыре террориста”. Эта информация была как нельзя кстати во время планирования антитеррористической операции. После дозаправки террористы с заложниками взяли курс на Кипр, а затем на Ближний Восток, в Бахрейн. Всё это время за угнанным самолётом неотступно следовал специальный самолёт, на борту которого находилась переговорная группа, а так же несколько специалистов британского спецподразделения “САС” (Британская Специальная Авиационная Служба, Special Air Service. SAS - спецподразделение, созданное лейтенантом Дэвидом Стерлингом в Египте в 1941 году. Наряду с военными спецоперациями часто используется как антитеррористическое подразделение. На сегодняшний день считается одним из лучших в мире).
14 октября 1977 года, на второй день угона самолёта и 39 день похищения Шлейера террористы вновь связались с адвокатом Денисом Пэйотом и передали дополнительные требования: 15 миллионов долларов США и освобождение из турецкой тюрьмы двух недавно захваченных палестинцев, членов организации “Фронт Освобождения Палестины”, созданной полгода назад Махмудом Зийданом (Mahmud Zidan), более известным как Абу аль-Аббас. Сын похищенного, Эберард Шлейер (Eberard Schleyer), должен доставить указанную сумму 15 октября 1977 года в франкфуртский отель “Интерконтиненталь” и там ожидать дальнейших указаний. В ультиматуме говорилось о том, что все требования должны быть выполнены до 08:00 16 октября. В противном случае террористы угрожали расстрелять Шлейера и всех заложников, находящихся на борту захваченного “Boing”. Несмотря на то, что место, где удерживали Шлейера, до сих пор не было обнаружено, угрозы террористов лишь укрепили решимость правительства разрешить ситуацию силовым путём. Семья Шлейера сразу согласилась передать похитителям 15 млн долларов США, сумму по тем временам астрономическую, но вполне реальную для Ханнса-Мартина Шлейера.
После очередной дозаправки в Бахрейне угнанный самолёт вновь поднялся в воздух и вылетел в Дубаи. После недолгих переговоров удалось уговорить угонщиков принять на борт запасы льда (поскольку температура за бортом превышала 40С), а так же продукты, прохладительные напитки и медикаменты. Настроение у террористов было приподнятое. Они были более чем уверены в успехе операции. “Группа Шлейера” и “группа захваченного самолёта”, по их мнению, прикрывали друг друга, что исключало повторение "Шаровой молнии". С заложниками обращались, если не учтиво, то, во всяком случае, без излишней грубости. Узнав о том, что у одной из стюардесс 14 октября был день рождения, лидер террористов Акахи поверг в изумление, как заложников, так и наземные службы, заказав в угнанный самолёт праздничный торт.
15 октября 1977 года в назначенное время сын похищенного миллионера, Эберард Шлейер прибыл в франкфуртскую гостиницу “Интерконтиненталь”, имея при себе 15 миллионов долларов США наличными. В холле гостиницы к нему должно было подойти доверенное лицо, которое забрало бы деньги либо передало дальнейшие инструкции. Однако КРИПО была против этой сделки. Хорст Херольд небеспочвенно полагал, что выкуп не вернёт Шлейера домой, а лишь ещё более усугубит его положение. Если и идти на сделку с террористами, то она должна решаться в комплексном порядке. В противном случае, государство превратится в “дойную корову”. За одним ультиматумом последуют ещё десять. Именно на этой почве между КРИПО и семьёй Шлейера возникли острые разногласия. Семью похищенного можно было понять. Их меньше всего интересовали политические последствия, они хотели любой ценой вернуть себе отца, деда, мужа. Убедившись в том, что семью Шлейера переубедить не удастся, шеф КРИПО предпринял не совсем корректный шаг, чтобы сорвать сделку. Он распорядился устроить утечку, то есть“слить” информацию о намечаемой сделке в западногерманские СМИ.
Уже на следующий день в Немецком Агентстве Печати, появилась громкая статься, гласившая:
“…Власти намереваются выполнить одно из требований, названных террористами, платя похитителям 15 миллионов американских долларов в полдень в субботу. Дипломатические круги в Бонне сообщили в субботу, что сын похищенного Президента Ассоциации Предпринимателей Ханнса-Мартина Шлейера, должен передать требуемую сумму, в полдень в гостинице “Интерконтиненталь” во Франкфурте…”
Прибыв на место, сын Шлейера увидел, что холл гостиницы буквально кишит репортёрами. Сразу стало понятно, что ни какой сделки не последует. Когда Шлейер собрался покинуть гостиницу, в холле раздался телефонный звонок. Не представившийся мужчина попросил к телефону Эберарда Шлейера. Террористы предложили ему вместе со всей требуемой суммой немедленно вылететь в Париж. После недолгих консультаций с представителями КРИПО, Эберард ответил, что западногерманские власти, опасаясь за его жизнь и свободу, запретили ему покидать пределы ФРГ. После нескольких телефонных разговоров, состоявшихся там же в холле гостиницы, похитители и сын Шлейера сошлись на том, что вся сумма в 15 миллионов долларов США будет передана заключённым рафовцам во время их обмена на заложников.
Утром 16 октября захваченный самолёт приблизился к аэропорту Адена. Подлетая к взлётно-посадочной полосе, пилот увидел, что она вся занята бронетехникой. Местные власти просто заблокировали все взлетно-посадочные полосы, отказавшись принимать у себя самолёт с заложниками. Горючее заканчивалось и не было ни малейшего шанса дотянуть до другого аэропорта. Пилот принял рискованное решение посадить самолёт на плоскую песчаную площадку. Как только “Boeing” совершил экстренную аварийную посадку, его окружили подразделения йеменских вооружённых сил. Этим участие йеменских властей в судьбе заложников и ограничилось. Командиру корабля удалось убедить террористов выпустить его наружу для проверки исправности шасси, поскольку местные наземные технические службы отказывались приближаться к самолёту.
Оказавшись за пределами самолёта, Шуманн попытался связаться с йеменскими солдатами, чтобы передать им информацию о террористах. Однако все его попытки ни к чему не привели. Солдаты получили чёткий приказ: ни при каких обстоятельствах не приближаться к самолёту и, что бы ни происходило, ни в коем случае ни на что не реагировать. Вместо отведенных на проверку шасси 15 минут, Шуманн провёл за пределами самолёта около полутора часа. Когда он вернулся в салон, его встретил взбешённый главарь террористов. Акахи поставил командира корабля на колени в проходе перед остальными заложниками и, приставив к его голове пистолет, спросил: “Ты знаешь, какой проступок ты совершил? Я тебя спрашиваю!”. “Да”- последовал ответ. Лидер террористов на глазах у перепуганных заложников хладнокровно выстрелил Юргену Шуманну в затылок. “Так будет с каждым, кто попытается меня обмануть!”,- выкрикнул Акахи. Террористы сбросили тело Шуманна в задний багажный отсек самолёта, а его место приказали занять второму пилоту.
После дозаправки самолёт в пятый раз поднялся в воздух, взяв курс в направлении Восточной Африки.
Утром 17 октября, в 04:30 по немецкому времени, угнанный авиалайнер приземлился в столице Сомали, Могадишо. К месту посадки немедленно были стянуты крупные силы сомалийских коммандос, а так же машины скорой помощи и пожарные расчёты. Следом за “Boeing-737” взлётно-посадочной полосы коснулся специальный самолёт, на борту которого находились: командир “ГСГ-9” подполковник Вегенер; Ханс-Юрген Вишневски, возглавивший переговорную группу; начальник федеральной службы по борьбе с терроризмом Техард Бойден (Tehard Boiden) и полицейский психолог Вольфганг Салевски (Wolfgang Salevsky). Вместе с ними прилетели сержант “САС” Барри Дэвис (Barry Davis) и майор Алистер Морон (Alister Moron), руководитель учебного центра “САС” “Пагода”.
В Бонне не допускали и мысли об освобождении 11 опаснейших террористов, тем не менее, сразу после приземления в Могадишо руководители антитеррористической группы вступили в переговоры с угонщиками.
Выбросив на взлётно-посадочную полосу труп Юргена Шуманна, террористы предъявили западногерманскому правительству ультиматум: если до 15:00 по немецкому времени Андреас Баадер и остальные РАФ-заключённые не прибудут в Могадишо, террористы взорвут самолёт вместе с 90 заложниками. Примерно за десять минут до окончания отведенного времени переговорная группа попросила террористов о продлении срока, сославшись на то, что в данный момент они пытаются связаться с федеральным канцлером, для получения последней информации. Террористы согласились выделить ещё полчаса. Когда срок истек, Вишневскии, сообщил угонщикам о том, что 11 заключённых находятся на борту специального самолёта, который должен доставить их в аэропорт Могадишо, однако перелёт займёт, по меньшей мере, семь часов. Террористы согласились продлить ультиматум до 01:30 следующего дня.
Тем временем, из Бонна поступило разрешение на проведение силовой операции по освобождению заложников, которая получила кодовое название “Магический огонь”. В 17:30 в Могадишо приземлился специальный самолёт “Штутгарт”, на борту которого находились бойцы “ГСГ-9”. Чтобы не привлекать внимания террористов, он остановился за два километра от угнанного Боинга. Не теряя ни секунды, бойцы “ГСГ-9” стали распаковывать оружие и специальное штурмовое снаряжение.
В распоряжении бойцов “ГСГ-9” были пистолеты-пулемёты “МП-5”, хорошо зарекомендовавшие себя в условиях боя в тесном пространстве; западногерманские снайперские винтовки “Маузер-66” специальной модификации, способные поражать цели укрытые внутри пассажирских самолётов; инфракрасные приборы ночного видения “глаз совы”; пистолеты 38 калибра “Смит энд Вессон” и “П9С” усиленной мощности; различные приставные лестницы и особые штурмовые взрывные устройства направленного действия, предназначенные для срыва люков самолёта. Впервые в антитеррористической практике было решено использовать специальные магниевые взрывпакеты, привезённые сотрудниками “САС”. Во время штурма они должны были на несколько секунд оглушить и ослепить террористов.
Через час после высадки Вегенер доложил о том, что его команда готова в любой момент приступить к завершающей фазе операции “Магический огонь”. По плану операции сомалийские коммандос должны были перед началом штурма развести примерно в 100 метрах от носа самолёта огромный костёр, чтобы привлечь террористов в кабину пилотов. В это время штурмовая группа “ГСГ-9” попытается проникнуть в салон через хвостовую часть и аварийные люки.
Примерно в 22:00 наблюдатели и снайперские расчёты вышли на исходные позиции. В 23:15 из диспетчерской башни, где разместился штаб операции, поступила команда на выдвижение к исходным рубежам штурмовых групп и групп технической поддержки. В 23:50 сомалийские коммандос провели отвлекающий манёвр, разведя огромный костёр. Пока террористы находились в кабине пилотов, стараясь понять, что происходит, штурмовые группы незаметно проникли под фюзеляж самолёта и заняли позицию в хвосте и под крыльями.
В 00.05 Вегенер отдал приказ к началу штурма. Приставные лестницы, оббитые каучуком, бесшумно легли у запасных люков самолёта. После того, как по радиосвязи прошла кодовая команда “Магический огонь”, прозвучали несколько глухих хлопков. Взрывные устройства одновременно сорвали все люки. Внутрь полетели магниевые взрывпакеты. Яркая вспышка в 50 000 ватт ослепила всех, кто находился внутри салона. Несколько штурмовых групп “ГСГ-9” одновременно с разных сторон ворвались в салон самолёта. Первыми в салон ворвались сотрудники “САС” - майор Морон и сержант Дэвис. В 00:06 в радиоэфире прозвучало первое сообщение: “Операция началась…”.
Продвигаясь тремя группами, коммандос вели интенсивную стрельбу, прикрывая друг друга. Менее чем за минуту бойцы прошли весь самолёт и оказались у пилотской кабины, в которой забаррикадировались двое мужчин-террористов. Понимая, что у них не осталось ни единого шанса остаться в живых, они оказали упорное сопротивление. В 00:07 прозвучало новое сообщение: “Мы контролируем самолёт…”. “ГСГ-9” начала эвакуацию заложников через хвостовую часть самолёта, опасаясь, что уцелевшие угонщики приведут в действие взрывные устройства.
Самое упорное сопротивление оказали женщины-террористки. Основное внимание коммандос было сосредоточено на мужчинах, поскольку, по мнению штаба, именно от них исходила наибольшая опасность. Однако женская психика оказалась более устойчивой. Они быстрее мужчин пришли в себя после взрыва светозвуковых гранат и оказали сопротивление, которое застало врасплох бойцов штурмовой группы.
Один из коммандос, увидев перед собой оглушённую и ослеплённую террористку, на секунду заколебался, не решаясь выстрелить. Этой секунды вполне хватило, чтобы террористка пришла в себя. Укрывшись в салоне первого класса, она открыла беспорядочную стрельбу по штурмовым группам. Нерешительность чуть было не стоила бойцу жизни. Пуля задела его шею, пройдя в нескольких миллиметрах от сонной артерии. Опустошив пистолетную обойму, террористка, прежде чем её успели обезвредить, успела метнуть в хвост самолёта две гранаты. Только по счастливой случайности никто серьёзно не пострадал. Гранаты оказались наступательными, а не осколочными. Кресла, под которые они закатились, приняли на себя весь удар. Вторая террористка попыталась укрыться в туалете, но была молниеносно обезврежена.
В 00:12 на командный пункт было передано короткое cообщение: “Спрингтайм”. Это кодовое слово означало окончание операции. Около 6 минут понадобилось бойцам “ГСГ-9” на то, чтобы освободить заложников. В результате операции трое террористов были уничтожены, одна террористка, получившая тяжелые ранения, была захвачена живой. Трое заложников и боец “ГСГ-9” получили незначительные, лёгкие ранения.
Освобождение заложников в Могадишо вошло в современную историю, как одна из самых ярких страниц “антитеррористического искусства”. Вклад этой спецоперации в мировую практику антитеррора, так же как и израильской операции в Энтеббе, трудно переоценить. До сегодняшнего дня выводы сделанные после "Магического огня", обязательны для изучения при подготовке бойцов антитеррористического спецназа в большинстве стран мира. Силовая операция в стала прекрасным ответом западногерманского правительства международному терроризму.
Несмотря на безусловный успех коммандос, операция в Сомали поставила под угрозу жизнь Ханнса-Мартина Шлейера. Оставалась надежда, что террористы не станут торопиться с казнью заложника, чтобы попытаться еще раз использовать его в “торге” с властями. Однако события, развернувшиеся в стенах тюрьмы Штаммхайм, положили всему конец.
До сегодняшнего дня большая часть того, что произошло в “мёртвом тракте” тюрьмы Штаммхайм в октябре 1977 года окутана пеленой тайны и массой противоречий