К проблеме деколонизации
В воспоминаниях академика И.И. Янжула есть впечатляющий отчет о его обследовании польской промышленности в середине 1880-х гг. Из него следует, что своим процветанием она обязана была присоединению к России и покровительству со стороны Петербурга. До 1850 г. включительно вообще была односторонняя таможенная граница между Царством Польским и Империей: русские товары на ней облагались высокой пошлиной, а вот польские либо не облагались вовсе, либо облагались очень малой. Это удешевляло польские товары по сравнению с русскими, в результате чего русской промышленности трудно было конкурировать с польской. Вывод:
«Промышленность Царства Польского представляет собой дитя правительственной опеки и многолетней заботливости русского государства, вспоенное и вскормленное в значительной степени на русских хлебах и на счет русских потребителей (более 50% польских изделий вывозятся в Империю). Таким образом, если бы зашла речь об автономии или полном отделении Царства Польского от России, то, естественно, делом справедливости является вытребовать и получить сначала многомиллионный долг Польши Русской Империи за создание и столетнее поддержание ее промышленности».
С Финляндией тоже было нечто подобное - об этом у Янжула есть огромное примечание. Понятно, как это всё противоречит современному леволиберальному представлению о том, что никакой пользы от русского господства для присоединенных земель не было.
Не случайно и в современных исследованиях этот таможенный сюжет находится в пренебрежении. Так, в книге, считающейся наиболее полным исследованием вопроса экономики имперских окраин (Е. Правилова, Финансы империи, 2006) он едва упоминается; то, о чем пишет Янжул, читатель из этого исследования узнать не может. Там лишь сказано, что «в 1822 году таможенная граница между странами была восстановлена, но это не означало закрытие для польской промышленности русского рынка. Напротив, сохранялся принцип свободного товарообмена для сырья и незначительное таможенное обложение для вывозимых промышленных изделий и сельскохозяйственных продуктов». Вывозимых откуда куда - это читатель понять не может и скорее всего подумает, что это незначительное обложение вывоза было обоюдным.
Впрочем, скороговоркой признается, что «не будет преувеличением утверждать, что открытие русского рынка (и через него позже азиатского) создало почву для возникновения и быстрого развития польской промышленности, преимущественно текстильной. Родившаяся, по сути, лишь в начале 1820-х годов, эта промышленность в 1829 году имела годовой оборот в 5 752 000 рублей. Развитие суконной промышленности способствовало притоку немецких капиталов, что создавало основы для технологического роста». Если не вникать внимательно в написанное, то можно даже подумать, будто основная заслуга в этом подъеме и росте принадлежала не русским, а немцам. Словом, этот момент в Правиловой изложен очень бледно и тонет в массе менее важных подробностей; обследование Янжула и К и его выводы не обсуждаются и даже не упоминаются.
P.S. (предновогодний и рекламный): Много больше интересных фактов можно почерпнуть из моей книги «Кассационный Сенат», небольшой остаток которой (второго издания) еще имеется в продажи по весьма дешевой цене https://alex-vergin.livejournal.com/432610.html Дарите ее себе и близким на Рождество и НГ.