Малое доверие всем или большое доверие немногим
Удовлетворившись промежуточным результатом размышлений о деятельности и потреблении, вернусь к вопросу доверия. Представляется, здесь тоже может обнаружиться разница между буржуазным и коммунистическим мышлением.
Каждый день вокруг нас сотни людей. Мы ходим среди них спокойно, часто и внимания не обращая. А если бы мы полагали, что они хотят нас убить или ранить? Передвигались бы короткими перебежками, скрываясь за складками местности и внимательно оглядывая, кто где есть, с какими намерениями и возможностями (вооружением). Впрочем, даже и не фантазируя о таком, легко вспомним, что одни ходят среди людей свободно, расслабленно, с расправленными плечами, а другие напряжены, сутулятся и словно постоянно ожидают удара, заискивающе или с подозрением глядя на окружающих.
Едем в поезде - даже спать ложимся среди незнакомых людей. А кто-то из описывавших «лагерную» жизнь упоминал, что у самых «авторитетных» есть специальные подручные, какие бодрствуют, пока их «главный» спит - чтобы никто его сна не потревожил и тем более не убил.
Да и оружие не всегда требуется. Мы доверяем другим людям, приобретая еду в магазине: ожидаем, что там не будет яда; ожидаем, что нам дадут эту еду, в обмен на используемые нами денежные знаки, а не откажут в этом. Переходя дорогу, приходя в поликлинику, садясь в самолет - всюду мы взаимодействуем с другими людьми и доверяем им, ожидаем, что они то ли не хотят нам зла, то ли не сделают; ожидаем, что они компетентны, а если нет, то кто-то их все же проконтролирует и поправит. И это возвращает нас снова к вопросу о взаимоотношении доверия и власти.
Как уже писал, сам я предпочитаю словом «власть» сейчас не пользоваться, полагаю, что вместо «власть имущие» разумно говорить «пользующиеся доверием», «наделенные доверием», «доверенные лица»: чем большее число людей доверилось и в чем большей степени, тем больше возможностей. Если я доверяю врачу полностью, то беспрекословно буду выполнять все, что он скажет. Если частично - то либо буду выполнять не все, либо с какими-то мерами предосторожности. Если нас тридцать человек, кто полностью доверяет, то мы позволим ему и запирать нас или кого-то отдельного взятого. Если доверия меньше, то постараемся оговорить многие нюансы и страховки.
В общественных взаимодействиях интересно, что доверием могут пользоваться окружающие люди в массе своей или кто-то отдельный. Например, если мы говорим об армии как «вооруженном народе», то это будет ситуация, подобная швейцарской, где не только каждый регулярно проходит военные сборы, но и личное оружие хранит у себя дома - каждый вокруг нас будет или с оружием здесь и сейчас, или, во всяком случае, иметь его в собственном сейфовом шкафу. Опасения, связанные с этим, мы знаем: «а вдруг сойдет с ума? Или просто напьется? Или впадет в состояние аффекта? Или решит пойти грабить?». Хотя тут, возможно, лучше знакомиться с дискуссиями американских демократов и республиканцев, у них, говорят, это тема горячая, широко обсуждаемая и, вероятно, они рассмотрели все варианты, кто и чего именно боится. Один не доверяет окружающим, другой не хочет дисбаланса сил - «в стране слепых одноглазый король», среди безоружных власть на конце пистолета (говорят, что Мао). То есть один большое доверие готов оказать немногим избранным, кому только и разрешается иметь оружие, пользоваться им и применять в строго ограниченных ситуациях; другой предпочитает оказать небольшое доверие многим - пусть оружие будет и у них, вероятно, не повредят (доверие), но при этом пусть и я буду иметь оружие и владеть им хорошо, потому что мало ли чего, люди разные бывают (доверие ограниченное).
Здесь можно и статистический аспект включить. Условный «демократ» может сказать, что он доверяет окружающим, но бывают случайности. Пусть несчастный случай один на миллион, но если оружие у ста миллионов, то это уже сто несчастных случаев. А если оружие лишь у миллиона, то и несчастный случай только один. Условный «республиканец» на это может возразить, что несчастные случаи бывают и со злоупотреблением доверием. Если в ситуации «оружие у каждого» это сто несчастных случаев, то когда «оружие у немногих» это риск тирании, применения насилия, от какого или нечем защититься, или сложнее это сделать.
Но я, разумеется, не исключительно о (не)свободе владения оружием. Я и с дискуссиями на эту тему мало знакомился, и сам вопрос для меня менее важен. Для меня важен именно вопрос доверия: в современной русскоязычной блогосфере часто можно встретить большое доверие немногим (настолько большое, что оно обозначается сакральным «власть», которая должна и иметь «монополию на насилие», и запрещать либо разрешать политические действия, и многое другое) при малом доверии многим. Чаще всего это приобретает форму «хотите, как в 90-х?», полагая (не очень обоснованно, на мой взгляд), что это было время «власти народа» (или толпы, кому как больше нравится) или «не будет … - не будет России». Или «ну ладно, демократия хороша, когда все люди умные и сознательные, но сейчас-то большинство дураки».