Демографический кризис и быть человеком
В 2000-м население России составляло 146,9 млн человек (без Крыма). В 2020-м 146,7 млн (включая 2,4 млн в Крыму и Севастополе).
Если верить фрицморгену, то эмиграция в 21-м веке была невелика, а иммиграция, наоборот, значительна. Если хотя бы на 2,5 млн человек иммиграция превысила эмиграцию (учитывая события на Украине, полагаю это вероятным), то за 20 лет собственное население России в границах 2000-го года уменьшилось на 5 млн, или примерно на 3,5%.
Это произошло на фоне того, что, в основном, своих детей уже родили мои многочисленные ровесники (я 1986 гр), и дальше ожидается только еще больший спад.
Про «демографические переходы» и «во всех развитых странах так» говорят часто, но так как я и не националист, и не государственник, то мне интересно посмотреть с другой стороны: экономических отношений и их влияния на рождаемость.
Я упоминал уже слова Маркса, что минимум зарплаты должен включать в себя средства, необходимые для выживания и обучения рабочего, а также для воспроизводства рабочей силы, то есть рождения, прокормления и воспитания детей.
В 19-м веке для капиталистов это было просто: женщины рожали даже у станков, и если им давали две недели отдыха после родов (без оплаты, разумеется, всего лишь гарантируя возможность вернуться к работе через этот срок), то это считалось хорошим вариантом, поскольку чаще требовали возврата через семь дней, а в некоторых случаях и через три. Несмотря на боль и понятную тяжесть положения, работали и на высоких сроках беременности, и сразу после. Тогда можно было эксплуатировать естественное стремление продолжить свой род. А если такого стремления не было, то сохранялся все же биологический ход вещей, какой тогда контролировать было труднее.
В 20-м веке отчасти положение женщины улучшилось. Американские картинки 50-х годов пропагандируют счастливую семью, где трудится муж, а жена рожает, воспитывает и занимается домом. По сравнению с фабричными женщинами 19-го века положение намного лучше. Однако заметили, что это ставит женщину в большую зависимость от мужа: и от его карьеры, его успешности в делах, от его благорасположения и даже от степени его деформации капитализмом - нередки случаи и среди наших знакомых, когда человек полагает, что «приносит в дом деньги» и за это заслуживает какого-то особенного уважения, благодарности и недоволен, если этого не выражают. То есть, деформированный капиталистическими отношениями, он полагает, что может купить своей зарплатой любовь и ласку своих домочадцев, вместо того чтобы по-человечески обменивать любовь на любовь, а уважение на уважение. И это еще благополучные варианты, поскольку муж может и бить жену, унижать, пользуясь ее зависимостью, и, как говорят сотрудницы центров помощи женщинам, вероятность насилия повышается, когда женщина беременеет. Они объясняют это именно ростом зависимости («никуда не денется теперь»), хотя, соглашаясь с этим, я могу предположить еще и влияние стресса на самого мужчину, поскольку хотя он не носит ребенка, и ему не грозит умереть или стать инвалидом при родах, но на него падает новая нагрузка и ответственность за выживание семьи, какую раньше делили пополам с супругой. Тревога, свойственная капиталистическому обществу, когда не гарантированы ни работа, ни жизненные потребности, увеличивается вдвое. Или, вернее, втрое, поскольку теперь это тревога не только за себя, но и за супругу, и за ребенка. А в силу понятных причин и отношения в семье должны измениться, что часто тяжело сделать, и редко это происходит сознательно и разумно. Это, впрочем, не оправдывает насилия в любом случае, поскольку принцип личной неответственности отнюдь не предполагает ровное отношение к любому действию. Это фиксирует внимание на влиянии, какое оказывают капиталистические отношения на продолжение рода.
Женщина в наше время, решаясь родить ребенка, почти всегда попадает или в полную зависимость от своего мужа, или во всяком случае в бОльшую, чем она была. А относясь с пониманием к положению нас, мужчин, много ли среди нас таких, от кого можно позволить себе зависимость? Я думаю, что не очень много. Или мало. Поэтому полагаю естественным, что этот период женщины - сознательно или нет - стремятся сократить. Добавим и очевидное, что, даже не возражая против зависимости, женщина неизбежно сталкивается с понижением уровня жизни (в том числе утратой конкурентных преимуществ воспитания для детей), когда детей становится больше, а зарабатывает один лишь супруг. Даже если супруг ради семьи трудится на трех работах, это снимает часть проблем и рождает новые, поскольку и эмоциональные потребности женщины остаются неудовлетворенными, и по воспитанию детей появляются новые вопросы. Учитывая все эти объективные трудности, создаваемые капиталистическими отношениями, я сомневаюсь, что нам стоит относиться к «демографическим переходам» как к данности, а не как к тому, что мы создали своими руками.
Формулируя иначе: я полагаю, что если мы отдадим должное важному и тяжелому, и опасному для здоровья труду женщины по вынашиванию детей, и как общество будем гарантировать ежемесячный доход на уровне хотя бы медианного (30,5 тр), а заодно и гарантировать образование и другие потребности детей (хотя бы в большой степени, если не полностью), то мы увидим, как эти «демографические переходы» теряют актуальность. Ну, или, вернее, появится еще один «демографический переход», где окажется, что родить троих-четырех детей для женщины - норма. Поскольку, к счастью, для многих женщин труд материнства все еще радостный и желанный. Или, во всяком случае, более радостный и желанный, чем, воспринимаемый часто бессмысленным, труд в офисных учреждениях.
Некоторым кажется, будто этот труд не важен и уж точно не заслуживает такой высокой (медианная зарплата!) оплаты. Полагаю, здесь срабатывает отчасти привычка к приниженному положению женщины и возможности его эксплуатации, а отчасти недооценка значимости ситуации. Чем более человек деформирован капиталистическими отношениями, тем большую самостоятельную ценность для него представляют деньги. Такой человек может полагать, что он себе «сам на пенсию накопит». Для него магические циферки на экране представляются гарантией решения всех вопросов. Но если этот фетишистский морок мы развеем, то легко увидим, что какие бы циферки он ни увеличивал, удовлетворение его потребностей «на пенсии» будет зависеть от труда других людей. Если у него будет хоть миллиард долларов, но не будет рабочих рук, то судьба его будет печальна, поскольку даже миллиардом даже топить можно лишь недолго. Если же рук будет всего лишь мало, а у него будет миллион, то те, у кого миллиард, умело объяснят и покажут, почему миллион не имеет значения и с еще большей наглядностью озвучат «у кого нет миллиарда, могут идти в жопу». Поэтому заботиться о том, чтобы рабочие руки в будущем, во-первых, были, а во-вторых, были достаточно умелы и квалифицированны для труда - наша общая насущная потребность. Капиталисты в духе личной ответственности пытаются переложить это на конкретного работника: пусть каждый как-то сам рожает себе многих детей, какие будут о нем заботиться в старости. За скобками остается много чего, но я упомяну лишь одно: те же капиталисты (или другие, какие будут в то время) приложат все усилия, чтобы дети заботились в первую очередь о самих капиталистах, а забота о стариках становилась в тягость. Чтобы понять это, нам даже не нужно напрягать воображение.
В этой ситуации капиталисты (я имею в виду класс, а не конкретных людей, они же крайне редко поднимаются до такого уровня рефлексии, чтобы понимать, что делают и почему) просто еще раз показывают стремление «жать там, где не сеял». Для капиталиста нормально эксплуатировать пресную воду, леса и другие природные богатства в ущерб обществу, если оно его в этом не ограничивает. И точно так же для капитализма нормально было на протяжении столетий эксплуатировать женщин. А по мере того, как самосознание и возможности женщин возрастали, возможности их эксплуатации снизились, и мы имеем те демографические проблемы, какие имеем. Ожидающийся рост доли пенсионеров и якобы им вызванное повышение пенсионного возраста - результат демографической политики, когда за 20 лет население страны в прежних границах становится меньше на 5 миллионов. То есть повышение пенсионного возраста - результат демографической политики. Или - еще шире - результат действия капиталистических отношений в нашей стране.
В качестве завершения вспомню еще переживания деформированных капитализмом мужчин: «семья же распадется, если женщина не будет финансово зависеть от мужа!». За этим часто следуют фантазии о том, что следует вернуть время, когда женщины вообще не будут делать карьеру. Бесплодность этих фантазий, впрочем, осознается обычно в момент их произнесения самими мечтающими.
В этих словах, конечно, видно глубокое чувство неполноценности такого мужчины: он не понимает, кому и зачем он нужен, если не будет «приносить деньги». Он считает, что человеческое участие и все остальное он может только покупать. Деньги становятся для него посредником в отношениях и от этого приобретают над ним еще большую власть.
Но, понимая это, разве нам не разумно спросить его: хорошая ли это семья, которая сохраняется только потому, что жене некуда деться от мужа? Соответствует ли это нашему представлению о хорошей семье, или мы скажем, что в этой семье что-то не так? Мои ответы: нет, не хорошая, свидетельствует о проблемах; и «нет, не соответствует».
Хорошей семьей мы называем ту, где ее члены любят друг друга: за любовь платят любовью, за внимание - вниманием, и за заботу - заботой. И если мужчина (или женщина) не умеет давать внимание, заботу и любовь, поэтому переживает, что и взамен того же не получит для себя, то ему стоит учиться. Хорошая новость: каждый может научиться этому и давать любовь, получая взамен то же самое. Учиться этому и уметь это - и есть быть человеком. То есть такому переживающему стоит учиться быть человеком. А если он переживает, что умрет, пока этому обучается («кормить-то меня кто будет!»), то имеет смысл задуматься о наших отношениях и о том, насколько они способствуют тому, чтобы мы были людьми, а насколько - чему-то еще.