Моноспектакль Максима Аверина "Всё начинается с любви" 22.12.14
Не помню, какой была погода в тот предновогодний вечер. По-моему, было ветрено, но довольно тепло. Где-то на окраинах города лежал снег, едва прикрывая землю, а в центре его не было вовсе. Временами снег всё-таки даже падал - мелкий, торопливый, мокрый и оттого больше похожий на дождь, - но таял почти мгновенно. Он лишь отдалённо напоминал тот снег, который все так хотят видеть в канун Нового года: тот снег, который делает зиму волшебной, а праздник - сказочным, и который в Москве вот уже несколько лет в конце декабря бывает так редко, что к нему самому уже давно стали относиться как к настоящему чуду.
«Как мало нужно человеку для счастья: просто чтобы в жизни находилось место чудесам», - скажет Максим Аверин на первых минутах моноспектакля «Всё начинается с любви» 22 декабря 2014 года, в тот самый вечер.
Этой фразы нет в постоянных монологах постановки. Артист произнесёт её для зрителей, пришедших к нему на спектакль сейчас, под Новый год, когда все особенно ждут радости и чуда. Когда радость и чудо хотят и умеют видеть во всём, что только окружает. Когда радость и чудо ищут, в том числе и приходя в кино или театр - даже если фильмы или спектакли совсем не связаны с новогодней тематикой: ведь радость и чудо скрываются во всём, что дарит возможность удивляться. В общем, когда время такое: хочется сказки.
Но вот почему же хочется сказки герою моноспектакля - персонажу стихотворения Вертинского «Я сегодня смеюсь над собой», которое звучит почти в самом начале программы? Причём хочется не в Новый год, а всегда - ведь этот номер как раз постоянный. Вернее, даже не так: почему для того, чтобы забыть «дикий обман», ему нужна именно сказка, если всем известно, что и «сказка - ложь»?
Может быть, потому, что ни одна сказка никогда не обманывает в главном? Здесь всегда сразу понятно, кто хороший, а кто плохой, и что зло обязательно будет наказано, а все, кто был на стороне добра, обретёт счастье.
В моноспектакле Максима Аверина, как и в жизни, так называемая отрицательная роль отдана не конкретным «злодеям», бороться с которыми было бы проще, а прежде всего, тем качествам, которые разрушают души людей и разводят их судьбы: это и ложь, и равнодушие, и несовпадение, и беспомощность перед случаем, приводящим к трагедии.
Два стихотворения Вертинского, исполняющиеся в начале спектакля одно за другим, - «Концерт Сарасате» и «Piccolo bambino» - не просто о неразделённой любви, которая не получила ответа, а о любви, которая в ответ получила равнодушие.
Недаром же тот самый скрипач, покоряющий и разбивающий звуками концерта Сарасате женское сердце, чуть ли ни самую главную свою характеристику получает уже в первой строчке. Ведь написать «Ваш любовник» вместо «Ваш любимый», как это сделал Александр Вертинский, и произнести такие слова жёстко и сурово, как это делает Максим Аверин, можно только о человеке, который, не сумев ответить на любовь любовью, не ответил на неё ни благодарностью, ни уж тем более восхищением. Восхищением, с которым говорит о любви артист, - в этом стихотворении и на протяжении всего спектакля.
Тема равнодушия одного человека к другому здесь переходит в тему равнодушия многих людей к кому-то одному.
И если в «Piccolo bambino», где, провожая балерину в последний путь, плачет один только влюблённый в неё и осмеянный ею клоун, фразу «и ушли от смерти снова», передающих желание людей уберечь свои чувства, Максим Аверин произносит лишь с тихой печалью и разве что несколько растерянно, то ближе к финалу действия, в стихотворении Маяковского «Хорошее отношение к лошадям» слова «смеялся Кузнецкий» - передающие безразличие уличной толпы - в исполнении артиста звучат уже совсем непримиримо, с нескрываемым отчаянием и горькой досадой.
Ведь разве может хоть от чего-нибудь защитить страх растратить свои чувства, если даже сама любовь - взаимная и верная - не защищает от расставаний и потерь?
Не вернуть назад любимую женщину, с которой герой танго «Amor, amor» (песни на музыку и стихи Лоры Квинт) расстался из-за какой-то глупой ссоры. Теперь он танцует один, вспоминая образ партнёрши и напрасно пытаясь его воплотить: тот длинный красный платок, похожий на платье любимой, не послушен в его руках. Он даже не выскальзывает, а то и дело вырывается, стремится прочь. Совсем как живой резко, порывисто выскакивает из стороны в сторону - то ли в созвучии с энергетикой музыки, то ли вопреки силе её притяжения. Даже вот так, не наяву - потерянную любовь герою не удержать.
Разлучает смерть Цыгановых - героев поэмы Давида Самойлова, две части из которой звучит в финале моноспектакля, не в один день с любимой (как это бывает всё в тех же сказках) уходит из жизни и персонаж «Баллады о прокуренном вагоне» Александра Кочеткова.
Объединённые общим настроением и темой, эти два номера совершенно по-разному сыграны артистом. Ведь если в «Балладе…» он доверяет всю выразительность только интонациям своего голоса, то в «Смерти Цыганова», начав воссоздавать старый, ушедший теперь уклад жизни (Цыганов Максима Аверина поёт русский романс, читает молитву), артист уже до конца стихотворения продолжает передавать почти каждое действие героя (например, как он пробуждается от чем-то встревожившего сна, как «зажигает папироску»…), делая его таким образом не просто неким придуманным персонажем, а знакомым человеком, близким и почти родным для каждого зрителя.
Но всё же любовь, не защищая человека ото всех бед, спасает его от главного несчастья: даёт ему силы во что бы то ни стало быть по-настоящему живым.
«Живи», - говорит артист, читая стихотворение Роберта Рождественского «Всё начинается с любви». «Живи, пока живёшь», - призывает, исполняя «Дифирамб» Игоря Северянина.
Потому что не надо, чтобы в жизни всё было, как в сказке - ровно и спокойно. Главное, чтобы живое побеждало статичное.
И несмотря ни на что, в спектакле так и происходит.
Юмор и улыбка если не развевают сразу, то хотя бы на время оттеняют грусть, а открытые лица побеждают те же замершие «маски равнодушия», о которых артист говорит, читая стихотворение Высоцкого - «Маски». Ярче монотонных, гнусаво стонущих шарманок звучат мелодичные скрипки (ведь именно они дают силы жить герою стихотворения Вертинского «Злые духи» и помогают ему верить в любовь и весну). А короткая простая фраза, только однажды произнесённая кем-то вслух с искренним восхищением, перечёркивает все длинные, вычурные, но пустые и предсказуемые в своей однообразности словесные обороты «злобно шипящих» журнальных критиков (в песне Вертинского «За кулисами» слова «молодой, да удаленький» артист сопровождает жестом, передающим быстрое, строчащее движение пера по бумаге).
Неслучайно же в финале моноспектакля каждый раз, а не только в канун Нового года и даже не только зимой, идёт снег - и совсем не такой, что, вроде бы, шёл в тот вечер на улицах. Вот его забыть трудно - крупный, пушистый, медленный… Настолько красивый и завораживающий, что от него совсем не холодно, а радостно и поэтому даже тепло. Тепло и потому, что он делает все прошлые тревоги, сомнения и горести пусть не забытыми, но пережитыми и пройденными, определяя некую точку отсчёта, с которой можно начинать новую дорогу - прямую и светлую, - в которой, может быть, наконец, всё пойдёт, словно в той песне, что открывает действие, - «так, как хочется», потому что с этого вечера, да и с каждым моноспектаклем Максима Аверина, людей, понимающих, что действительно необходимо и ценно в жизни, становится больше.
Ведь если и есть слова, которые способны это объяснить - то это слова поэтов, переданные голосом и душой артистов.
Если и есть хотя бы одно слово, которое способно выразить, что этот голос услышан, - то это слово «спасибо», которое может быть или произнесено, или воплощено зрительскими аплодисментами.
А если и есть слово, которое способно хоть на сколько-нибудь точно передать впечатление от моноспектакля Максима Аверина «Всё начинается с любви», то это такое слово, которое, наверное, в любое другое время показалось бы слишком восторженным и даже хвалебным, но сейчас, в Новый год, его сказать можно. Это слово - «чудо»! Чудо не из сказки. Такое чудо, которому в нашей жизни всегда найдётся место!
«Как мало нужно человеку для счастья: просто чтобы в жизни находилось место чудесам», - скажет Максим Аверин на первых минутах моноспектакля «Всё начинается с любви» 22 декабря 2014 года, в тот самый вечер.
Этой фразы нет в постоянных монологах постановки. Артист произнесёт её для зрителей, пришедших к нему на спектакль сейчас, под Новый год, когда все особенно ждут радости и чуда. Когда радость и чудо хотят и умеют видеть во всём, что только окружает. Когда радость и чудо ищут, в том числе и приходя в кино или театр - даже если фильмы или спектакли совсем не связаны с новогодней тематикой: ведь радость и чудо скрываются во всём, что дарит возможность удивляться. В общем, когда время такое: хочется сказки.
Но вот почему же хочется сказки герою моноспектакля - персонажу стихотворения Вертинского «Я сегодня смеюсь над собой», которое звучит почти в самом начале программы? Причём хочется не в Новый год, а всегда - ведь этот номер как раз постоянный. Вернее, даже не так: почему для того, чтобы забыть «дикий обман», ему нужна именно сказка, если всем известно, что и «сказка - ложь»?
Может быть, потому, что ни одна сказка никогда не обманывает в главном? Здесь всегда сразу понятно, кто хороший, а кто плохой, и что зло обязательно будет наказано, а все, кто был на стороне добра, обретёт счастье.
В моноспектакле Максима Аверина, как и в жизни, так называемая отрицательная роль отдана не конкретным «злодеям», бороться с которыми было бы проще, а прежде всего, тем качествам, которые разрушают души людей и разводят их судьбы: это и ложь, и равнодушие, и несовпадение, и беспомощность перед случаем, приводящим к трагедии.
Два стихотворения Вертинского, исполняющиеся в начале спектакля одно за другим, - «Концерт Сарасате» и «Piccolo bambino» - не просто о неразделённой любви, которая не получила ответа, а о любви, которая в ответ получила равнодушие.
Недаром же тот самый скрипач, покоряющий и разбивающий звуками концерта Сарасате женское сердце, чуть ли ни самую главную свою характеристику получает уже в первой строчке. Ведь написать «Ваш любовник» вместо «Ваш любимый», как это сделал Александр Вертинский, и произнести такие слова жёстко и сурово, как это делает Максим Аверин, можно только о человеке, который, не сумев ответить на любовь любовью, не ответил на неё ни благодарностью, ни уж тем более восхищением. Восхищением, с которым говорит о любви артист, - в этом стихотворении и на протяжении всего спектакля.
Тема равнодушия одного человека к другому здесь переходит в тему равнодушия многих людей к кому-то одному.
И если в «Piccolo bambino», где, провожая балерину в последний путь, плачет один только влюблённый в неё и осмеянный ею клоун, фразу «и ушли от смерти снова», передающих желание людей уберечь свои чувства, Максим Аверин произносит лишь с тихой печалью и разве что несколько растерянно, то ближе к финалу действия, в стихотворении Маяковского «Хорошее отношение к лошадям» слова «смеялся Кузнецкий» - передающие безразличие уличной толпы - в исполнении артиста звучат уже совсем непримиримо, с нескрываемым отчаянием и горькой досадой.
Ведь разве может хоть от чего-нибудь защитить страх растратить свои чувства, если даже сама любовь - взаимная и верная - не защищает от расставаний и потерь?
Не вернуть назад любимую женщину, с которой герой танго «Amor, amor» (песни на музыку и стихи Лоры Квинт) расстался из-за какой-то глупой ссоры. Теперь он танцует один, вспоминая образ партнёрши и напрасно пытаясь его воплотить: тот длинный красный платок, похожий на платье любимой, не послушен в его руках. Он даже не выскальзывает, а то и дело вырывается, стремится прочь. Совсем как живой резко, порывисто выскакивает из стороны в сторону - то ли в созвучии с энергетикой музыки, то ли вопреки силе её притяжения. Даже вот так, не наяву - потерянную любовь герою не удержать.
Разлучает смерть Цыгановых - героев поэмы Давида Самойлова, две части из которой звучит в финале моноспектакля, не в один день с любимой (как это бывает всё в тех же сказках) уходит из жизни и персонаж «Баллады о прокуренном вагоне» Александра Кочеткова.
Объединённые общим настроением и темой, эти два номера совершенно по-разному сыграны артистом. Ведь если в «Балладе…» он доверяет всю выразительность только интонациям своего голоса, то в «Смерти Цыганова», начав воссоздавать старый, ушедший теперь уклад жизни (Цыганов Максима Аверина поёт русский романс, читает молитву), артист уже до конца стихотворения продолжает передавать почти каждое действие героя (например, как он пробуждается от чем-то встревожившего сна, как «зажигает папироску»…), делая его таким образом не просто неким придуманным персонажем, а знакомым человеком, близким и почти родным для каждого зрителя.
Но всё же любовь, не защищая человека ото всех бед, спасает его от главного несчастья: даёт ему силы во что бы то ни стало быть по-настоящему живым.
«Живи», - говорит артист, читая стихотворение Роберта Рождественского «Всё начинается с любви». «Живи, пока живёшь», - призывает, исполняя «Дифирамб» Игоря Северянина.
Потому что не надо, чтобы в жизни всё было, как в сказке - ровно и спокойно. Главное, чтобы живое побеждало статичное.
И несмотря ни на что, в спектакле так и происходит.
Юмор и улыбка если не развевают сразу, то хотя бы на время оттеняют грусть, а открытые лица побеждают те же замершие «маски равнодушия», о которых артист говорит, читая стихотворение Высоцкого - «Маски». Ярче монотонных, гнусаво стонущих шарманок звучат мелодичные скрипки (ведь именно они дают силы жить герою стихотворения Вертинского «Злые духи» и помогают ему верить в любовь и весну). А короткая простая фраза, только однажды произнесённая кем-то вслух с искренним восхищением, перечёркивает все длинные, вычурные, но пустые и предсказуемые в своей однообразности словесные обороты «злобно шипящих» журнальных критиков (в песне Вертинского «За кулисами» слова «молодой, да удаленький» артист сопровождает жестом, передающим быстрое, строчащее движение пера по бумаге).
Неслучайно же в финале моноспектакля каждый раз, а не только в канун Нового года и даже не только зимой, идёт снег - и совсем не такой, что, вроде бы, шёл в тот вечер на улицах. Вот его забыть трудно - крупный, пушистый, медленный… Настолько красивый и завораживающий, что от него совсем не холодно, а радостно и поэтому даже тепло. Тепло и потому, что он делает все прошлые тревоги, сомнения и горести пусть не забытыми, но пережитыми и пройденными, определяя некую точку отсчёта, с которой можно начинать новую дорогу - прямую и светлую, - в которой, может быть, наконец, всё пойдёт, словно в той песне, что открывает действие, - «так, как хочется», потому что с этого вечера, да и с каждым моноспектаклем Максима Аверина, людей, понимающих, что действительно необходимо и ценно в жизни, становится больше.
Ведь если и есть слова, которые способны это объяснить - то это слова поэтов, переданные голосом и душой артистов.
Если и есть хотя бы одно слово, которое способно выразить, что этот голос услышан, - то это слово «спасибо», которое может быть или произнесено, или воплощено зрительскими аплодисментами.
А если и есть слово, которое способно хоть на сколько-нибудь точно передать впечатление от моноспектакля Максима Аверина «Всё начинается с любви», то это такое слово, которое, наверное, в любое другое время показалось бы слишком восторженным и даже хвалебным, но сейчас, в Новый год, его сказать можно. Это слово - «чудо»! Чудо не из сказки. Такое чудо, которому в нашей жизни всегда найдётся место!