Президент невидимого народа
Сегодня, 7 мая, в полдень Москва представила собой невиданное зрелище, которым могли насладиться жители всей страны - те, кто в ней бывал и видел её воочию, и те, кто никогда в ней не будет. Трансляция следования кортежа избранного президента на собственную инаугурацию панорамными видами сверху ясно демонстрировала - Москва наконец стала городом, удобным для жизни. Бульвары, набережные, мосты - буквально все в «нерезиновой» первопрестольной дышало простором и свежестью. Где пресловутые московские пробки или хотя бы хоть какие-нибудь автомобили, кроме автомобилей сопровождения? Где хоть кто-то из 15-миллионного населения ну или хотя бы гостей столицы? Их не видно. Возможно, они хотели бы выразить свои чувства по поводу торжества или хотя бы посмотреть на него из понятного любопытства? Неужели, как бы ни было непатриотичным такое представить, они все в Париже на инаугурации не нашего, а французского президента?
Но вернее будет предположить, что подвластный народ решено было сделать невидимым. Отныне и впредь. Именно ради его «интересов, безопасности, благополучия», будучи «вдохновлённым поддержкой» этого невидимого народа и пообещал часом позже в своей речи избранный президент трудиться на своём посту. Именно для него было создано предшественником «дееспособное и развивающееся государство», и именно он на наших глазах преобразовался в «активное и ответственное гражданское общество». Опершись на «прочный фундамент культурных и духовных традиций» многонационального народа-невидимки президент собирается - совместно, разумеется - решать «задачи принципиально иного уровня, иного качества и масштаба», нежели прежде - ведь у него с ним «общее стремление к свободе, к правде, к справедливости».
Что ж, под этими словами мог бы подписаться буквально каждый человек из этого народа. Вот только не может оставлять невидимый народ явные знаки своего существования. И чернил для такой подписи, кроме невидимых, не существует. Так что президенту придётся в этом полагаться на силу своего воображения и веру в то, что невидимый народ - и есть тот идеальный и самый для него подходящий, который пойдёт за ним в будущее. Главное - не задавать вслух неудобный, рушащий все самые прекрасные планы вопрос : «А не существует ли другой, настоящий, вполне осязаемый и видимый народ?»
Но вернее будет предположить, что подвластный народ решено было сделать невидимым. Отныне и впредь. Именно ради его «интересов, безопасности, благополучия», будучи «вдохновлённым поддержкой» этого невидимого народа и пообещал часом позже в своей речи избранный президент трудиться на своём посту. Именно для него было создано предшественником «дееспособное и развивающееся государство», и именно он на наших глазах преобразовался в «активное и ответственное гражданское общество». Опершись на «прочный фундамент культурных и духовных традиций» многонационального народа-невидимки президент собирается - совместно, разумеется - решать «задачи принципиально иного уровня, иного качества и масштаба», нежели прежде - ведь у него с ним «общее стремление к свободе, к правде, к справедливости».
Что ж, под этими словами мог бы подписаться буквально каждый человек из этого народа. Вот только не может оставлять невидимый народ явные знаки своего существования. И чернил для такой подписи, кроме невидимых, не существует. Так что президенту придётся в этом полагаться на силу своего воображения и веру в то, что невидимый народ - и есть тот идеальный и самый для него подходящий, который пойдёт за ним в будущее. Главное - не задавать вслух неудобный, рушащий все самые прекрасные планы вопрос : «А не существует ли другой, настоящий, вполне осязаемый и видимый народ?»