Шерлок Холмс в эпоху перемен - 2
предыдущая часть - http://alek-morse.livejournal.com/86625.html
Шерлок Холмс в эпоху перемен (2)
Борьба художественных миров
Александр СЕДОВ (с) эссе / май 2014 г.
.
Ко второй половине девяностых подобные умонастроения разовьются до масштабов, которые кто-то назовёт «ретро-ностальгией», а кто-то и «ностальгией по СССР», а другие возьмутся воплощать в череду нескончаемых «Старых песен о главном». Этому настроению, в конце концов, поддастся и режиссёр Масленников, который решит второй раз войти в ту же реку. На стыке тысячелетий он вернётся к Конан Дойлу и снимет сериал «Воспоминания о Шерлоке Холмсе», сделав главным героем не сыщика, а его литературного создателя.
.
Но в первой половине девяностых ностальгия ещё не захлестнула общество с головой, хотя признаки этого явления всё чаще встречались в жизни. На этом фоне ленфильмовский Холмс казался островком «позитивного рационализма» в океане бушующих перемен. Со всех точек зрения Ливанов-Холмс представал уникальным героем. Великий сыщик - едва ли не единственный народный киногерой, чей авторитет не пострадал от разоблачения «культа личности» в советском кино. На прежде идеологически закалённых кинообразах комбрига Чапаева, бойца Сухова и разведчика Штирлица проступили тёмные (а кто-то считал и кровавые) пятна. И даже капитан МУРа Жеглов не был безупречен. Разумеется, «непричастность» советского Холмса к разоблачённому режиму подтверждалась в первую очередь его экстерриториальным статусом персонажа иностранной и, как говорили во времена оные, буржуазной литературы.
С другой стороны, в Холмсе, каким его сыграл Ливанов, не было и намёка на рафинированного декадента. А, скажем, в его киносовременнике близкого авантюрно-романтического склада - в принце Флоризеле Олега Даля - этот налёт явно проступал, привнося в характер какую-то двусмысленность. Неоднозначным казался и другой «одногодка» - барон Мюнхгаузен Олега Янковского. А Холмс Ливанова оставался безусловен - невозможно было усомниться ни в благородстве его помыслов, ни в деятельной натуре, ни в избранном им стиле жизни.
.
«Он не сноб, не отшельник, не декадент, - убеждённо заявляла кинокритик Любовь Аркус в 1993 году в журнале «Сеанс». - Не страсть к дедуктивному методу, не скука и не тоска гонят его из уютной гостиной на Бейкер-стрит, вынуждают трястись в сомнительных кэбах и ночных поездах… К тонкому аромату духов, к запаху изысканной пищи и надёжного достатка он столь же безразличен, сколь не брезглив к смрадному духу застарелой нищеты и порока. Безошибочный нюх сыщика приводит его туда, где нуждаются в его помощи - на вековечный и везде одинаковый запах несчастья…» (И если бы главная роль в фильме Масленникова была отдана не Ливанову, а Кайдановскому, декадентский налёт, полагаю, проступил бы и в Холмсе.)
.
В-третьих, в ряду учёных-индивидуалистов советского кино Ливанов-Холмс смотрелся едва ли не последним, кто не разуверился в собственном предназначении, то есть победителем. Голова профессора Доуэля отрекалась от своих открытий и отказалась поведать человечеству формулу раствора бессмертия. Граф Калиостро формулу любви так и не нашёл и в конце концов разочаровался в алхимии (оба фильма 1984 года). И даже оплот здравомыслия профессор Преображенский из экранизации «Собачьего сердца» 1989 года потерпел неудачу в эксперименте по очеловечиванию пса и раскаялся.
В восьмидесятые на отечественном экране продолжали рождаться образы гениальных учёных, способных силой своего мышления «творить порядок из хаоса» - вспомним многосерийные фильмы об академике Павлове и Михайло Ломоносове (последний произвёл настоящий фурор на советском телевидении), но то были биографии реальных исторических лиц и научную стезю они прокладывали в академиях, а не на вольных хлебах частной практики.
.
Да и тип бессмертия у них с великим сыщиком различался. Шерлок Холмс это человек, который никогда не жил и, значит, никогда не умрёт, - говорил Орсон Уэллс. В этой фразе заключено признание Холмса как божества, сила мышления которого, как мы знаем, не знает границ, т.е. абсолютна. В русской культуре из реальных лиц я могу назвать, пожалуй, только поэта А. С. Пушкина, чей гений возвысился до божественного статуса. В советском пантеоне такими божествами десятилетиями считались Ленин и Маркс, и учение их признавалось бессмертным, потому как всесильно. И «метод дедукции» у них тоже был - под именем диалектико-материалистического.
.
В 1991 году коммунистический пантеон рухнул, а культ ленфильмовского Холмса остался, так как в умах и сердцах бывших советских граждан проходил по другому ведомству, и на фоне поверженных кумиров смотрелся даже убедительней. Новая эпоха не смогла предъявить ни одного нового героя похожего типа и равного по силе воздействия (или близкого к тому) - рыцаря-идеалиста, умеющего сочетать в себе романтика-авантюриста и строгого учёного. Не способствовал этому и так называемый кооперативный кинематограф, который десятками штамповал боевики-однодневки. А так называемый авторский кинематограф вообще закрыл тему «положительного героя».
.
При этом с началом эпохи гласности, с появлением коммерческих СМИ и частных издательств количество публикаций и книг, связанных с темой Шерлока Холмса, резко возросло. Рынок информации принялся сладострастно эксплуатировать мир сыщика с Бейкер-стрит, и, по счастью, стало хорошей традицией время от времени брать интервью у создателей советского фильма о Холмсе. Если в восьмидесятые годы интервью с Ливановым, Соломиным и Масленниковым были наперечёт, то уже в девяностые число таких публикаций увеличилось в несколько раз. Российское общество через обратную связь масс-медиа как бы воздавало должное авторам знаменитого фильма и в то же время тосковало по утраченной «выдуманной Англии» с её благородными героями, повергающими зло. Выявился парадокс: получалось, что в обществе на такого рода фильмы и героев запрос есть, но создать их оно не в силах.
.
Выявлялись и другие парадоксы наступившего времени, много говорившие о причудливых взаимоотношениях новых ценностей со старыми. В многочисленных публикациях и интервью на тему советского Холмса удивительным образом соединялось безусловное его признание как недосягаемого образца, как примера благородства и заступничества за униженных и оскорблённых. В то же время эти материалы часто были скроены по меркам жёлтой прессы. В финале интервью с Ливановым «Аргументы и факты» спросили, как он относится к сексу, чем повергли советского Холмса в молчаливое недоумение, а в том же 1992 году в «Комсомольской правде» вышла статья под сенсационным заголовком «117 сыщиков, или Спал ли Шерлок Холмс с собакой Баскервилей?» Статья как бы предвещала, с каким «настоящим английским» Холмсом вскоре столкнётся российский зритель:
.
«Не далее как 2 января (1992 года) на экраны Великобритании вышел приключенческий телесериал «Мастер-шантажист» - об очередных похождениях легендарного дуэта, в котором Холмса сыграл популярный английский актёр Джереми Бретт, - сообщал журналист Станисла Кучер. - Наш зритель уже привык, что Шерлок Холмс - это Василий Ливанов, а его наивный спутник - Виталий Соломин, что сыщик курит элегантно изогнутую трубку и вынимает её изо рта с тем, чтобы сказать: «Элементарно, Ватсон». Зритель британский, американский, западногерманский и т.д. привык к другому Холмсу. Ибо на экранах цивилизованного мира сыщик с Бейкер-стрит занимался куда более интересными вещами, чем в рассказах самого Конан Дойла, - мстил гестаповцам в гитлеровской Германии, распутывал нити развлечений Джэка Потрошителя, охотился за сногсшибательными женщинами и даже хаживал по «массажным кабинетам». Словом, старина Конан Дойл в гробу бы перевернулся, посмотри он хотя бы четвёртую часть из 117 кино- и телекартин, снятых по мотивам фантазий разных режиссёров на тему приключений его героев. (…)
.
…Даже в упоминавшемся сериале британского режиссёра Гранады (на самом деле это название студии, - прим. А.С.) «Мастер-шантажист», который критики хвалили за «близость к оригиналу», Джереми Бретт не удержался и приударил за малюткой горничной (ого! это уже что-то новое. Где же миссис Хадсон?) «Подумаешь, поцелуй, - пожал плечами Джереми, когда кто-то намекнул ему на отклонение от текста рассказов. - Если бы это снимал не Гранада, а, скажем, Питер Кук, мне бы пришлось продолжить с ней прямо на кухонном столе!» (газета «Комсомольская правда», 17 января 1992 г.)
.
продолжение следует...
вот здесь - "Холмс против Холмса: Мастер против короля"
http://alek-morse.livejournal.com/88512.html
Шерлок Холмс в эпоху перемен (2)
Борьба художественных миров
Александр СЕДОВ (с) эссе / май 2014 г.
.
Ко второй половине девяностых подобные умонастроения разовьются до масштабов, которые кто-то назовёт «ретро-ностальгией», а кто-то и «ностальгией по СССР», а другие возьмутся воплощать в череду нескончаемых «Старых песен о главном». Этому настроению, в конце концов, поддастся и режиссёр Масленников, который решит второй раз войти в ту же реку. На стыке тысячелетий он вернётся к Конан Дойлу и снимет сериал «Воспоминания о Шерлоке Холмсе», сделав главным героем не сыщика, а его литературного создателя.
.
Но в первой половине девяностых ностальгия ещё не захлестнула общество с головой, хотя признаки этого явления всё чаще встречались в жизни. На этом фоне ленфильмовский Холмс казался островком «позитивного рационализма» в океане бушующих перемен. Со всех точек зрения Ливанов-Холмс представал уникальным героем. Великий сыщик - едва ли не единственный народный киногерой, чей авторитет не пострадал от разоблачения «культа личности» в советском кино. На прежде идеологически закалённых кинообразах комбрига Чапаева, бойца Сухова и разведчика Штирлица проступили тёмные (а кто-то считал и кровавые) пятна. И даже капитан МУРа Жеглов не был безупречен. Разумеется, «непричастность» советского Холмса к разоблачённому режиму подтверждалась в первую очередь его экстерриториальным статусом персонажа иностранной и, как говорили во времена оные, буржуазной литературы.
С другой стороны, в Холмсе, каким его сыграл Ливанов, не было и намёка на рафинированного декадента. А, скажем, в его киносовременнике близкого авантюрно-романтического склада - в принце Флоризеле Олега Даля - этот налёт явно проступал, привнося в характер какую-то двусмысленность. Неоднозначным казался и другой «одногодка» - барон Мюнхгаузен Олега Янковского. А Холмс Ливанова оставался безусловен - невозможно было усомниться ни в благородстве его помыслов, ни в деятельной натуре, ни в избранном им стиле жизни.
.
«Он не сноб, не отшельник, не декадент, - убеждённо заявляла кинокритик Любовь Аркус в 1993 году в журнале «Сеанс». - Не страсть к дедуктивному методу, не скука и не тоска гонят его из уютной гостиной на Бейкер-стрит, вынуждают трястись в сомнительных кэбах и ночных поездах… К тонкому аромату духов, к запаху изысканной пищи и надёжного достатка он столь же безразличен, сколь не брезглив к смрадному духу застарелой нищеты и порока. Безошибочный нюх сыщика приводит его туда, где нуждаются в его помощи - на вековечный и везде одинаковый запах несчастья…» (И если бы главная роль в фильме Масленникова была отдана не Ливанову, а Кайдановскому, декадентский налёт, полагаю, проступил бы и в Холмсе.)
.
В-третьих, в ряду учёных-индивидуалистов советского кино Ливанов-Холмс смотрелся едва ли не последним, кто не разуверился в собственном предназначении, то есть победителем. Голова профессора Доуэля отрекалась от своих открытий и отказалась поведать человечеству формулу раствора бессмертия. Граф Калиостро формулу любви так и не нашёл и в конце концов разочаровался в алхимии (оба фильма 1984 года). И даже оплот здравомыслия профессор Преображенский из экранизации «Собачьего сердца» 1989 года потерпел неудачу в эксперименте по очеловечиванию пса и раскаялся.
В восьмидесятые на отечественном экране продолжали рождаться образы гениальных учёных, способных силой своего мышления «творить порядок из хаоса» - вспомним многосерийные фильмы об академике Павлове и Михайло Ломоносове (последний произвёл настоящий фурор на советском телевидении), но то были биографии реальных исторических лиц и научную стезю они прокладывали в академиях, а не на вольных хлебах частной практики.
.
Да и тип бессмертия у них с великим сыщиком различался. Шерлок Холмс это человек, который никогда не жил и, значит, никогда не умрёт, - говорил Орсон Уэллс. В этой фразе заключено признание Холмса как божества, сила мышления которого, как мы знаем, не знает границ, т.е. абсолютна. В русской культуре из реальных лиц я могу назвать, пожалуй, только поэта А. С. Пушкина, чей гений возвысился до божественного статуса. В советском пантеоне такими божествами десятилетиями считались Ленин и Маркс, и учение их признавалось бессмертным, потому как всесильно. И «метод дедукции» у них тоже был - под именем диалектико-материалистического.
.
В 1991 году коммунистический пантеон рухнул, а культ ленфильмовского Холмса остался, так как в умах и сердцах бывших советских граждан проходил по другому ведомству, и на фоне поверженных кумиров смотрелся даже убедительней. Новая эпоха не смогла предъявить ни одного нового героя похожего типа и равного по силе воздействия (или близкого к тому) - рыцаря-идеалиста, умеющего сочетать в себе романтика-авантюриста и строгого учёного. Не способствовал этому и так называемый кооперативный кинематограф, который десятками штамповал боевики-однодневки. А так называемый авторский кинематограф вообще закрыл тему «положительного героя».
.
При этом с началом эпохи гласности, с появлением коммерческих СМИ и частных издательств количество публикаций и книг, связанных с темой Шерлока Холмса, резко возросло. Рынок информации принялся сладострастно эксплуатировать мир сыщика с Бейкер-стрит, и, по счастью, стало хорошей традицией время от времени брать интервью у создателей советского фильма о Холмсе. Если в восьмидесятые годы интервью с Ливановым, Соломиным и Масленниковым были наперечёт, то уже в девяностые число таких публикаций увеличилось в несколько раз. Российское общество через обратную связь масс-медиа как бы воздавало должное авторам знаменитого фильма и в то же время тосковало по утраченной «выдуманной Англии» с её благородными героями, повергающими зло. Выявился парадокс: получалось, что в обществе на такого рода фильмы и героев запрос есть, но создать их оно не в силах.
.
Выявлялись и другие парадоксы наступившего времени, много говорившие о причудливых взаимоотношениях новых ценностей со старыми. В многочисленных публикациях и интервью на тему советского Холмса удивительным образом соединялось безусловное его признание как недосягаемого образца, как примера благородства и заступничества за униженных и оскорблённых. В то же время эти материалы часто были скроены по меркам жёлтой прессы. В финале интервью с Ливановым «Аргументы и факты» спросили, как он относится к сексу, чем повергли советского Холмса в молчаливое недоумение, а в том же 1992 году в «Комсомольской правде» вышла статья под сенсационным заголовком «117 сыщиков, или Спал ли Шерлок Холмс с собакой Баскервилей?» Статья как бы предвещала, с каким «настоящим английским» Холмсом вскоре столкнётся российский зритель:
.
«Не далее как 2 января (1992 года) на экраны Великобритании вышел приключенческий телесериал «Мастер-шантажист» - об очередных похождениях легендарного дуэта, в котором Холмса сыграл популярный английский актёр Джереми Бретт, - сообщал журналист Станисла Кучер. - Наш зритель уже привык, что Шерлок Холмс - это Василий Ливанов, а его наивный спутник - Виталий Соломин, что сыщик курит элегантно изогнутую трубку и вынимает её изо рта с тем, чтобы сказать: «Элементарно, Ватсон». Зритель британский, американский, западногерманский и т.д. привык к другому Холмсу. Ибо на экранах цивилизованного мира сыщик с Бейкер-стрит занимался куда более интересными вещами, чем в рассказах самого Конан Дойла, - мстил гестаповцам в гитлеровской Германии, распутывал нити развлечений Джэка Потрошителя, охотился за сногсшибательными женщинами и даже хаживал по «массажным кабинетам». Словом, старина Конан Дойл в гробу бы перевернулся, посмотри он хотя бы четвёртую часть из 117 кино- и телекартин, снятых по мотивам фантазий разных режиссёров на тему приключений его героев. (…)
.
…Даже в упоминавшемся сериале британского режиссёра Гранады (на самом деле это название студии, - прим. А.С.) «Мастер-шантажист», который критики хвалили за «близость к оригиналу», Джереми Бретт не удержался и приударил за малюткой горничной (ого! это уже что-то новое. Где же миссис Хадсон?) «Подумаешь, поцелуй, - пожал плечами Джереми, когда кто-то намекнул ему на отклонение от текста рассказов. - Если бы это снимал не Гранада, а, скажем, Питер Кук, мне бы пришлось продолжить с ней прямо на кухонном столе!» (газета «Комсомольская правда», 17 января 1992 г.)
.
продолжение следует...
вот здесь - "Холмс против Холмса: Мастер против короля"
http://alek-morse.livejournal.com/88512.html