Славяне - роксолане - роксы - русские - вандалы - ободриты - ...
Оригинал взят у ss69100 в Славяне - роксолане - роксы - русские - вандалы - ободриты - ...
Вот нам нередко говорят, что славяне - народ молодой, и язык их якобы совсем юный. А вот культурные европейцы, берущие начало в Древних Риме и Греции - то народы почтенные, не чета русским.
А как же тогда быть со свидетельствами Страбона и Плиния, жившие ещё до начала нашей эры, когда они говорят о роксах, роксанах? Кто такие эти, роксы?
В этом попытались разобраться историки. Предлагаем вашему вниманию два отрывка из статьи немца А. Пауля „РОКСОЛАНЫ С ОСТРОВА РЮГЕН: ХРОНИКА НИКОЛАЯ МАРШАЛКА КАК ПРИМЕР СРЕДНЕВЕКОВОЙ ТРАДИЦИИ ОТОЖДЕСТВЛЕНИЯ РЮГЕНСКИХ СЛАВЯН И РУССКИХ”.
Так может ещё с тех времён у русских выработалась привычка не сдаваться и всегда побеждать?!!
Хотим также напомнить читателям, что труды историков XVI века составлялись в странах, где христианское учение было преобладающим культурным фактором. Поэтому не стоит исключать вероятность того, что сведения, непосредственно касающиеся христианства, вполне могут быть ложными, а древность описываемых христианских событий искуственно увеличена.
Да и что тогда было за христианство, какой смысл вкладывался в это слово в ту эпоху - далеко не очевидно. И не называлось ли то, что мы сегодня обозначаем „христианством”, как-то по-другому.
***
Николай Маршалк - яркий представителей немецкого гуманизма и один из наиболее выдающихся немецких учёных XVI века. Блестящий знаток древнегреческих текстов, преподававший право в университете города Росток и бывший советником мекленбургского герцога Генриха V, оставил значительный след в самых разных областях науки.
Его перу принадлежат многочисленные научные труды, начиная от военно-политических, до естественнонаучных и исторических. Не менее широкой была и его книгопечатная деятельность: Маршалк известен как издатель большого числа книг - от нотных сборников до сборников античной поэзии, от сборников латинских эпитафий до пособий по греческому языку и ивриту.
Для исторической науки наибольший интерес представляют его труды по генеалогиям правящей мекленбургкой династии и её славянских предков - ободритов.
В Новое время исторические изыскания Маршалка не раз подвергались критике. В вину учёному ставилось «фантазёрство», а то и вовсе «нечистоплотность», «выдумывание древних корней мекленбургской династии в угоду содержавшим его правителям». Причиной такой резкой критики стало возведение Маршалком предков мекленбургских герцогов к древним вандалам, покорившим Африку и Рим.
Однако, несмотря на то, что такое отождествление не принимается современной наукой, труд учёного нельзя рассматривать вне контекста исторических представлений, бытовавших в его эпоху. На самом деле, мысль о том, что вандалы и славяне являются разными названиями одного народа, возникла задолго до Маршалка, более того - это отождествление появляется в Германии уже в раннем средневековье, с первыми описаниями немцев соседних с ними славян, и представляет собой историческую традицию, насчитывающие века.
Уже во второй половине VIII векa отождествление славян и вандалов представляло из себя прочную традицию в создававшихся в Германии латинских текстах и было характерно для франкских и саксонских летописцев и авторов церковных текстов.
Так, в Аламанских анналах под 790-м годом сообщается о походе Карла Великого в «землю вандалов», в то время как Большие Санкт-Галленские анналы относят «завоевание вандалов» Карлом к 795 году. В обоих случаях подразумевались славяне, жившие к востоку от Эльбы. Также и в восходящем к концу VIII века «Житие Руперта» славяне названы вандалами.
В IX веке в «Глоссах Саломона» этноним Wandali был переведён как zlowene. В X веке «Ведастинский хроникон» поясняет, что вандалов, завоевавших Рим, во время автора называли венедами, а в восходящем к этому же веку «Чуде святого Удальриха» польский князь Мешко назван «князем вандалов». Августинские анналы передают о поражении, понесённом саксами от «вандалов» в 1056 году - в этом случае речь шла о вильцах.
В 1070-х годах Адам Бременский сообщал в своей хронике о южнобалтийской Славии, что эта «область славян, самая обширная провинция Германии, населена винулами, которых некогда называли вандалами». Гельмольд во второй половине XII века перенял эту фразу дословно, добавив от себя, что одно из племён балтийских славян, гаволян, называют также герулами.
На рубеже XII и XIII веков вандалов с балтийскими славянами отождествлял Саксон Грамматик, называя отделявшую данов от славян реку Эйдер «вандальским концом». В начале XIII века Гервазий Тилберийский указывал, что название Польши и её обитателей происходит от названия реки Вандал, замечая при этом, что эту информацию он получил непосредственно от жителей Польши.
Представление о тождественности славян и вандалов действительно бытовало в то время не только в Германии, но и в Польше - в XIII веке эту же историю передают польские хронисты Викентий Кадлубек и Богухвал. Польский хронист Джезва в начале ХIV века, основываясь на библейской традиции, считал Вандала одним из потомков Ноя, потомки которого впоследствии владели значительной частью восточной и центральной Европы и дали начало славянским народам.
Работавший в универститете города Росток в XV веке Альберт Кранц посвятил истории славян обширный труд, который он назвал «Вандалия» - он не просто был уверен в тождественности обоих народов, но эта мысль красной линией идёт через весь его рассказ.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что сменивший Кранца на ростокской кафедре после его смерти Николай Маршалк также отождествлял балтийских славян с вандалами. Удивительнее было бы, если бы продолжатель наработок Кранца и знаток древних текстов придерживался бы другого мнения. В действительности, первые сомнения в тождественности вандалов и славян выразил Давид Хитрей, также работавший в ростокском университете, но уже после Маршалка - в конце XVI века.
Во времена же Маршалка представление о тождественности вандалов и славян никем не оспаривалось и представляло из себя не только многовековую традицию, но и последнее слово немецкой науки, так что «придумывать древние корни, дабы польстить герцогу» ему в этом плане не было никакой нужды - в своих исследованиях он просто использовал доступные ему источники.
Более того, труды Маршалка об истории балтийских славян представляют немалый интерес ввиду уникальности и, в некоторых случаях, большой глубины исследований. Так, только из его этнографических заметок известно, что славяне сохраняли в области Ябельхайде на юге Мекленбурга свои обычаи и язык ещё в XVI веке.
Анализ изменений описаний погребального обычая ободритов в трудах Маршалка позволил выявить и куда более значительные факты из его биографии - в настоящее время принимается, что во время изучения истории ободритов по поручению мекленбургского герцога Маршалком проводились первые в Германии археологические раскопки (Schimpff 1990: 70-73).
Наследие Маршалка, так яростно преданное критике и так незаслуженно - забвению, ещё предстоит оценить историкам, однако, бесспорно, что вклад его в изучение славянства в Германии был очень большим. Анализ многих уникальных сведений из трудов Маршалка в свою очередь натыкается на серьёзные трудности в плане выявления источников. На один из таких, на первый взгляд незначительных, однако, чрезвычайно интересных и важных для изучения истории юга Балтики отрывков в изданном в 1521 году труде Маршалка «Анналы герулов и вандалов» и хотелось бы обратить внимание в данной статье.
В главе 31, описывая деятельность ободритского князя Готтшалька и события, происходившие на юге Балтики после его убийства в 1066 году, Маршалк передаёт ход событий в целом в соответствии с хроникой Гельмольда и пересказом её в «Вандалии» Альберта Крантца. Однако привлекает внимание одно, отмеченное им обстоятельство:
«… inter divos relatus, qui si vivere sibi diutius licuisset, in animo habuit barbaros pro side Roxalanorum, immanesque gentes adire, & belli viribus convertere» (Westphalen 1739: 226).
«…причисленный к лику святых, он (Готтшальк - прим. А.П.), если бы ему было дано пожить дольше, собирался пойти ради веры к варварским и ужасным племенам роксоланов и обратить их силой оружия».
Планы Готтшалька о походе на исчезнувший со страниц истории за много веков до его рождения и никогда и вовсе не проживавший на Балтике народ роксоланов на первый взгляд могут показаться странными.
Однако, учитывая характерность для Маршалка именовать средневековые народы именами античных (только в цитируемой главе 31 ободриты названы им вандалами и герулами, а даны - кимврами), выяснить, кого именно он имел в виду в этом случае не составляет труда.
Ответ на этот вопрос можно найти уже в первых переизданиях труда Маршалка в ХVIII веке. В небезызвестном, вышедшем в 1739 году сборнике Е.Й. Вестфалена «Monumenta inedita rerum Germanicarum praecipue Cimbricarum et Megapolensium» текст «Анналов вандалов и герулов» приводится параллельно на латыне и в немецком переводе и также снабжён двойными комментариями: составленными Валентино Стоентино на латыни и составленными на немецком комментариями переводчика хроники Элиаса Шедия.
Оба комментатора сообщают, что под «роксоланами» Маршалк подразумевает русских:
Vitugi - Roxalani, Russi (Валентино Стоэнтино) (Westphalen 1739: 340). Roxalaner - Reussen (Элиас Шедий) (Westphalen 1739: 324).
Представление о тождественности русских и роксолан скорее всего было почёрпнуто Маршалком из труда его предшественника Альберта Крантца.
«Сначала идут русские, которых Плиний называет роксинами или роксанами, также и Страбон - именем роксанов или роксов, из чего у нас образовалось слово ройссен (старое немецкое название русских - прим. А.П.), они сидят в полуночной стороне, между реками Танаимом и Борнстеном, и держатся в открытом поле.
Потому как вся находящаяся к полуночи область от Германии до узкого начала Каспийского моря, насколько мне удалось об этом прочесть, представляет большое и плохое поле. Однако живут ли дальше за русскими и другие, мне неизвестно. Роксоланы, которых Палуко Скилуро призвал на помощь, вели войну против предводителей Митридата Евпатория…»
(Krantz 1575. Lib. I. Cap. 2. Перевод с немецкого автора статьи) - сообщает Альберт Крантц в самом начале своей «Вандалии», продолжая обширным повествованием о войнах роксоланов.
Таким образом, представление о том, что «роксоланы» было древним названием русских во времена, когда те ещё были язычниками и представляли из себя жестокий варварский народ, было во время Маршалка уже делом обычным, так что тут он, подобно отождествлению славян с вандалами, просто следует наработкам историков своей эпохи.
Как показывают комментарии к переизданию «Анналов герулов и вандалов», это представление сохранялось и было вполне понятно в учёном мире Германии ещё в XVIII веке. Однако если источник появления термина «роксоланы» оказывается возможным установить с большой степенью вероятности, то для осмысления переданной Маршалком информации требуется детальный анализ и реконструкция событий уже самой эпохи Готтшалька, то есть ХI века.
На самом деле «варварские и ужасные племена» русских, к середине XI века уже достаточно давно принявшие христианство и описываемые современниками, к примеру, Адамом Бременским, и вовсе как «греки», а их столица - «лучшим украшением Греции» (2-19 (22), по: Славянские хроники 2011), представить на юге Балтики не менее сложно, чем античных роксоланов.
Что же в действительности произошло в эпоху правления Готтшалька непосредственно перед его убийством, и кто мог стать историческим прототипом «варварских и ужасных» русских язычников в хронике Маршалка?
Начало истории христианской династии ободритских князей, к которой принадлежал и Готтшальк, восходит к событиям середины X века. С начала Х века длящиеся к тому времени уже более столетия попытки завоевания франками и саксами проживавших к востоку от них славянских племён начинают приносить плоды.
В первой трети X века саксам удаётся подчинить сначала южные племена бывшего союза велетов, а затем распространить экспансию и на южную Балтику - северную часть бывшего велетского союза и ободритов. Славяне несут ряд сокрушительных поражений и датой первого подчинения ободритов Генрихом Птицеловом указываются уже 930-е годы. Однако в это время в славянских землях юга Балтики ещё то и дело вспыхивали восстания, так что действительной датой покорения ободритов стало решающее сражение на реке Раксе в 955 году (Видукинд Корвейский 1975. Кн. III. Гл. 53-54).
В точности место сражения неизвестно, наиболее вероятным кажется отождествление Раксы с рекой Рекниц в современной федеративной земле Мекленбург-Передняя Померания. Ободритские войска, полагавшиеся на удобную позицию в труднопроходимой местности, понесли полное поражение в немалой степени в результате того, что на стороне саксов выступили рюгенские славяне, знавшие местность и незаметно проведшие нападавших в тыл ободритов.
Один из двух братьев-князей, стоявших во главе ободритов в той битве, Стойгнев, был пленён и казнён. Другой же, Након, сохранил власть, но, очевидно, вынужден был принять христианство. Во всяком случае, христианином уже был сменивший его на ободритском престоле во второй половине X века князь Мстивой, христианским именем которого было Биллунг.
В результате этих саксонских завоеваний в X веке на славянских землях было создано две епархии: Гамбургская, включившая в себя подчинённые ранее Накону земли, и Гавельбергская, созданная на землях велетских или вильцских племён. Владения обоих епархий хорошо известны по источникам и упоминания их границ представляют важный источник для реконструкции границ тогдашнего христианского мира.
О повторном (первое пришлось на IX век) распространении юрисдикции Гамбургской епархии на ободритские земли говорится в грамоте папы римского Иоанна XV от 989 года, подтверждающей права гамбургских епископов на славянские земли от рек Эгидоры (современная река Eider) до реки Пены: «...nesnon etiam in illis partibus Sclavorum, que sunt a flumine Pene usque ad fluuium Egidore» (Klempin 1868: 7).
Бывший современником князя Готтшалька, составивший в 1070-х годах подробную историю Гамбургской епархии Адам Бременский оставил и более детальные описания славянских земель и племён, входивших в гамбургский приход:
«В длину же она, начинаясь, по-видимому, в Гамбургском приходе, тянется на восток, включая неисчислимые земли, вплоть до Баварии, Венгрии и Греции. Славянские племена весьма многочисленны; первые среди них - ваигры, граничащие на западе с трансальбианами; город их - приморский Ольденбург. За ними следуют ободриты, которые ныне зовутся ререгами, и их город Магнополь. Далее, также по направлению к нам - полабы, и их город Ратцебург. За ними [живут] линоны и варнабы. Ещё дальше обитают хижане и черезпеняне, которых от толензев и редариев отделяет река Пена, и их город Димин. Здесь - граница Гамбургского прихода» (2-18 (21), по: Славянские хроники 2011).
***
За сообщением Маршалка о связи смерти Готтшалька с его планами по «обращению ради веры варварских и свирепых роксоланов [т.е. русских]» стоят вполне реальные исторические события - планы Готтшалька или даже начатая им христианизация подконтрольных до этого Рюгену земель чрезпенян к северу от Пены, возможно, и планы христианизации самого Рюгена.
Наименование Маршалком рюгенских славян «свирепыми русскими язычниками» - роксоланами в то же время далеко не единственно в своём роде. Рюгенских славян с русскими отождествляли и современные событиям источники. Так, в написанных Эббо и Гербордом в XII веке житиях Отто Бамбергского рюгенские славяне называются rutheni, а сама их страна Ruthenia. Такой латинский термин использовался во время миссии Отто в Польше как латинская запись имени русских и известен, к примеру, по хронике Галла Анонима.
Но если наименование рюгенских славян одним именем с уже давно православными русскими Киевской Руси имело место в XII веке, то ко временам Маршалка, в XVI веке, оно стало уже совершенно непонятным. Убедиться в этом можно из труда другого немецкого историка, также обучавшегося в 1526 году в университете Ростока, в котором до 1525 года преподавал Маршалк («Анналы герулов и вандалов» вышли в 1521 году) и написавшего в конце 1530-х - начале 1540-х годов обширный труд по истории Поморья и поморских славян, знаменитую «Померанскую хронику».
Описывая известный по сочинению Эббо эпизод с нападением рюгенских славян на поморский Щецин в 1128 году, Кантцов сделал ошибку, назвав нападавших пруссами, по вполне очевидной причине. Кантцов, также как и Маршалк, старался подчеркнуть тождество рюгенских славян с древними ругами и употреблял для них только форму «ругианцы», по всей видимости, не подозревая, что в источниках их называли не только rugiani или rani, но и rutheni.
В хронике же Эббо, являющейся единственным источником информации о походе рюгенских славян на Щецин (Ebbo von Michelsberg 2012: 159-161), они были названы именно rutheni, что образованный, знавший латынь историк не мог прочесть иначе как «русские». В результате, Кантцов не узнал в этих rutheni рюгенских славян и записал их как «пруссов» по созвучию (в латинской транскрипции пруссов записывали очень похоже - pruteni, prutheni).
Эта ошибка была замечена издателями «Поморской хроники», после чего в неё был внесён соответствующий комментарий («alii Rutheni, ego credo Pruthenos aut Rugianos») (Kantzow 1897: 81). в обоих случаях явно просматривается одно и то же явление - отождествлявшие рюгенских славян с древними ругами немецкие историки XVI века не могли понять, о ком идёт речь, когда встречали в источниках другую форму их имени, отличную от rugiani и rani, а именно - «русские», или rutheni.
Понимая, что описания свирепых язычников, действовавших в XI-ХII веках на берегу Балтики, где-то в непосредственной близости от ободритов и поморян, не могли относиться к давно уже православным и далёким жителям Киевской Руси, они пытались переосмыслить эти источники по мере своих знаний и представлений.
И если источник превратившихся в пруссов «свирепых русских язычников» у Кантцова можно определить совершенно определённо - это Эббо или более поздние пересказы его жития Оттона в немецком учёном мире XVI века, то с источником «свирепых русских язычников», превратившихся в роксоланов у Маршалка, дело обстоит сложнее.
***
Полностью статью можно скачать здесь.
Вот нам нередко говорят, что славяне - народ молодой, и язык их якобы совсем юный. А вот культурные европейцы, берущие начало в Древних Риме и Греции - то народы почтенные, не чета русским.
А как же тогда быть со свидетельствами Страбона и Плиния, жившие ещё до начала нашей эры, когда они говорят о роксах, роксанах? Кто такие эти, роксы?
В этом попытались разобраться историки. Предлагаем вашему вниманию два отрывка из статьи немца А. Пауля „РОКСОЛАНЫ С ОСТРОВА РЮГЕН: ХРОНИКА НИКОЛАЯ МАРШАЛКА КАК ПРИМЕР СРЕДНЕВЕКОВОЙ ТРАДИЦИИ ОТОЖДЕСТВЛЕНИЯ РЮГЕНСКИХ СЛАВЯН И РУССКИХ”.
Так может ещё с тех времён у русских выработалась привычка не сдаваться и всегда побеждать?!!
Хотим также напомнить читателям, что труды историков XVI века составлялись в странах, где христианское учение было преобладающим культурным фактором. Поэтому не стоит исключать вероятность того, что сведения, непосредственно касающиеся христианства, вполне могут быть ложными, а древность описываемых христианских событий искуственно увеличена.
Да и что тогда было за христианство, какой смысл вкладывался в это слово в ту эпоху - далеко не очевидно. И не называлось ли то, что мы сегодня обозначаем „христианством”, как-то по-другому.
***
Николай Маршалк - яркий представителей немецкого гуманизма и один из наиболее выдающихся немецких учёных XVI века. Блестящий знаток древнегреческих текстов, преподававший право в университете города Росток и бывший советником мекленбургского герцога Генриха V, оставил значительный след в самых разных областях науки.
Его перу принадлежат многочисленные научные труды, начиная от военно-политических, до естественнонаучных и исторических. Не менее широкой была и его книгопечатная деятельность: Маршалк известен как издатель большого числа книг - от нотных сборников до сборников античной поэзии, от сборников латинских эпитафий до пособий по греческому языку и ивриту.
Для исторической науки наибольший интерес представляют его труды по генеалогиям правящей мекленбургкой династии и её славянских предков - ободритов.
В Новое время исторические изыскания Маршалка не раз подвергались критике. В вину учёному ставилось «фантазёрство», а то и вовсе «нечистоплотность», «выдумывание древних корней мекленбургской династии в угоду содержавшим его правителям». Причиной такой резкой критики стало возведение Маршалком предков мекленбургских герцогов к древним вандалам, покорившим Африку и Рим.
Однако, несмотря на то, что такое отождествление не принимается современной наукой, труд учёного нельзя рассматривать вне контекста исторических представлений, бытовавших в его эпоху. На самом деле, мысль о том, что вандалы и славяне являются разными названиями одного народа, возникла задолго до Маршалка, более того - это отождествление появляется в Германии уже в раннем средневековье, с первыми описаниями немцев соседних с ними славян, и представляет собой историческую традицию, насчитывающие века.
Уже во второй половине VIII векa отождествление славян и вандалов представляло из себя прочную традицию в создававшихся в Германии латинских текстах и было характерно для франкских и саксонских летописцев и авторов церковных текстов.
Так, в Аламанских анналах под 790-м годом сообщается о походе Карла Великого в «землю вандалов», в то время как Большие Санкт-Галленские анналы относят «завоевание вандалов» Карлом к 795 году. В обоих случаях подразумевались славяне, жившие к востоку от Эльбы. Также и в восходящем к концу VIII века «Житие Руперта» славяне названы вандалами.
В IX веке в «Глоссах Саломона» этноним Wandali был переведён как zlowene. В X веке «Ведастинский хроникон» поясняет, что вандалов, завоевавших Рим, во время автора называли венедами, а в восходящем к этому же веку «Чуде святого Удальриха» польский князь Мешко назван «князем вандалов». Августинские анналы передают о поражении, понесённом саксами от «вандалов» в 1056 году - в этом случае речь шла о вильцах.
В 1070-х годах Адам Бременский сообщал в своей хронике о южнобалтийской Славии, что эта «область славян, самая обширная провинция Германии, населена винулами, которых некогда называли вандалами». Гельмольд во второй половине XII века перенял эту фразу дословно, добавив от себя, что одно из племён балтийских славян, гаволян, называют также герулами.
На рубеже XII и XIII веков вандалов с балтийскими славянами отождествлял Саксон Грамматик, называя отделявшую данов от славян реку Эйдер «вандальским концом». В начале XIII века Гервазий Тилберийский указывал, что название Польши и её обитателей происходит от названия реки Вандал, замечая при этом, что эту информацию он получил непосредственно от жителей Польши.
Представление о тождественности славян и вандалов действительно бытовало в то время не только в Германии, но и в Польше - в XIII веке эту же историю передают польские хронисты Викентий Кадлубек и Богухвал. Польский хронист Джезва в начале ХIV века, основываясь на библейской традиции, считал Вандала одним из потомков Ноя, потомки которого впоследствии владели значительной частью восточной и центральной Европы и дали начало славянским народам.
Работавший в универститете города Росток в XV веке Альберт Кранц посвятил истории славян обширный труд, который он назвал «Вандалия» - он не просто был уверен в тождественности обоих народов, но эта мысль красной линией идёт через весь его рассказ.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что сменивший Кранца на ростокской кафедре после его смерти Николай Маршалк также отождествлял балтийских славян с вандалами. Удивительнее было бы, если бы продолжатель наработок Кранца и знаток древних текстов придерживался бы другого мнения. В действительности, первые сомнения в тождественности вандалов и славян выразил Давид Хитрей, также работавший в ростокском университете, но уже после Маршалка - в конце XVI века.
Во времена же Маршалка представление о тождественности вандалов и славян никем не оспаривалось и представляло из себя не только многовековую традицию, но и последнее слово немецкой науки, так что «придумывать древние корни, дабы польстить герцогу» ему в этом плане не было никакой нужды - в своих исследованиях он просто использовал доступные ему источники.
Более того, труды Маршалка об истории балтийских славян представляют немалый интерес ввиду уникальности и, в некоторых случаях, большой глубины исследований. Так, только из его этнографических заметок известно, что славяне сохраняли в области Ябельхайде на юге Мекленбурга свои обычаи и язык ещё в XVI веке.
Анализ изменений описаний погребального обычая ободритов в трудах Маршалка позволил выявить и куда более значительные факты из его биографии - в настоящее время принимается, что во время изучения истории ободритов по поручению мекленбургского герцога Маршалком проводились первые в Германии археологические раскопки (Schimpff 1990: 70-73).
Наследие Маршалка, так яростно преданное критике и так незаслуженно - забвению, ещё предстоит оценить историкам, однако, бесспорно, что вклад его в изучение славянства в Германии был очень большим. Анализ многих уникальных сведений из трудов Маршалка в свою очередь натыкается на серьёзные трудности в плане выявления источников. На один из таких, на первый взгляд незначительных, однако, чрезвычайно интересных и важных для изучения истории юга Балтики отрывков в изданном в 1521 году труде Маршалка «Анналы герулов и вандалов» и хотелось бы обратить внимание в данной статье.
В главе 31, описывая деятельность ободритского князя Готтшалька и события, происходившие на юге Балтики после его убийства в 1066 году, Маршалк передаёт ход событий в целом в соответствии с хроникой Гельмольда и пересказом её в «Вандалии» Альберта Крантца. Однако привлекает внимание одно, отмеченное им обстоятельство:
«… inter divos relatus, qui si vivere sibi diutius licuisset, in animo habuit barbaros pro side Roxalanorum, immanesque gentes adire, & belli viribus convertere» (Westphalen 1739: 226).
«…причисленный к лику святых, он (Готтшальк - прим. А.П.), если бы ему было дано пожить дольше, собирался пойти ради веры к варварским и ужасным племенам роксоланов и обратить их силой оружия».
Планы Готтшалька о походе на исчезнувший со страниц истории за много веков до его рождения и никогда и вовсе не проживавший на Балтике народ роксоланов на первый взгляд могут показаться странными.
Однако, учитывая характерность для Маршалка именовать средневековые народы именами античных (только в цитируемой главе 31 ободриты названы им вандалами и герулами, а даны - кимврами), выяснить, кого именно он имел в виду в этом случае не составляет труда.
Ответ на этот вопрос можно найти уже в первых переизданиях труда Маршалка в ХVIII веке. В небезызвестном, вышедшем в 1739 году сборнике Е.Й. Вестфалена «Monumenta inedita rerum Germanicarum praecipue Cimbricarum et Megapolensium» текст «Анналов вандалов и герулов» приводится параллельно на латыне и в немецком переводе и также снабжён двойными комментариями: составленными Валентино Стоентино на латыни и составленными на немецком комментариями переводчика хроники Элиаса Шедия.
Оба комментатора сообщают, что под «роксоланами» Маршалк подразумевает русских:
Vitugi - Roxalani, Russi (Валентино Стоэнтино) (Westphalen 1739: 340). Roxalaner - Reussen (Элиас Шедий) (Westphalen 1739: 324).
Представление о тождественности русских и роксолан скорее всего было почёрпнуто Маршалком из труда его предшественника Альберта Крантца.
«Сначала идут русские, которых Плиний называет роксинами или роксанами, также и Страбон - именем роксанов или роксов, из чего у нас образовалось слово ройссен (старое немецкое название русских - прим. А.П.), они сидят в полуночной стороне, между реками Танаимом и Борнстеном, и держатся в открытом поле.
Потому как вся находящаяся к полуночи область от Германии до узкого начала Каспийского моря, насколько мне удалось об этом прочесть, представляет большое и плохое поле. Однако живут ли дальше за русскими и другие, мне неизвестно. Роксоланы, которых Палуко Скилуро призвал на помощь, вели войну против предводителей Митридата Евпатория…»
(Krantz 1575. Lib. I. Cap. 2. Перевод с немецкого автора статьи) - сообщает Альберт Крантц в самом начале своей «Вандалии», продолжая обширным повествованием о войнах роксоланов.
Таким образом, представление о том, что «роксоланы» было древним названием русских во времена, когда те ещё были язычниками и представляли из себя жестокий варварский народ, было во время Маршалка уже делом обычным, так что тут он, подобно отождествлению славян с вандалами, просто следует наработкам историков своей эпохи.
Как показывают комментарии к переизданию «Анналов герулов и вандалов», это представление сохранялось и было вполне понятно в учёном мире Германии ещё в XVIII веке. Однако если источник появления термина «роксоланы» оказывается возможным установить с большой степенью вероятности, то для осмысления переданной Маршалком информации требуется детальный анализ и реконструкция событий уже самой эпохи Готтшалька, то есть ХI века.
На самом деле «варварские и ужасные племена» русских, к середине XI века уже достаточно давно принявшие христианство и описываемые современниками, к примеру, Адамом Бременским, и вовсе как «греки», а их столица - «лучшим украшением Греции» (2-19 (22), по: Славянские хроники 2011), представить на юге Балтики не менее сложно, чем античных роксоланов.
Что же в действительности произошло в эпоху правления Готтшалька непосредственно перед его убийством, и кто мог стать историческим прототипом «варварских и ужасных» русских язычников в хронике Маршалка?
Начало истории христианской династии ободритских князей, к которой принадлежал и Готтшальк, восходит к событиям середины X века. С начала Х века длящиеся к тому времени уже более столетия попытки завоевания франками и саксами проживавших к востоку от них славянских племён начинают приносить плоды.
В первой трети X века саксам удаётся подчинить сначала южные племена бывшего союза велетов, а затем распространить экспансию и на южную Балтику - северную часть бывшего велетского союза и ободритов. Славяне несут ряд сокрушительных поражений и датой первого подчинения ободритов Генрихом Птицеловом указываются уже 930-е годы. Однако в это время в славянских землях юга Балтики ещё то и дело вспыхивали восстания, так что действительной датой покорения ободритов стало решающее сражение на реке Раксе в 955 году (Видукинд Корвейский 1975. Кн. III. Гл. 53-54).
В точности место сражения неизвестно, наиболее вероятным кажется отождествление Раксы с рекой Рекниц в современной федеративной земле Мекленбург-Передняя Померания. Ободритские войска, полагавшиеся на удобную позицию в труднопроходимой местности, понесли полное поражение в немалой степени в результате того, что на стороне саксов выступили рюгенские славяне, знавшие местность и незаметно проведшие нападавших в тыл ободритов.
Один из двух братьев-князей, стоявших во главе ободритов в той битве, Стойгнев, был пленён и казнён. Другой же, Након, сохранил власть, но, очевидно, вынужден был принять христианство. Во всяком случае, христианином уже был сменивший его на ободритском престоле во второй половине X века князь Мстивой, христианским именем которого было Биллунг.
В результате этих саксонских завоеваний в X веке на славянских землях было создано две епархии: Гамбургская, включившая в себя подчинённые ранее Накону земли, и Гавельбергская, созданная на землях велетских или вильцских племён. Владения обоих епархий хорошо известны по источникам и упоминания их границ представляют важный источник для реконструкции границ тогдашнего христианского мира.
О повторном (первое пришлось на IX век) распространении юрисдикции Гамбургской епархии на ободритские земли говорится в грамоте папы римского Иоанна XV от 989 года, подтверждающей права гамбургских епископов на славянские земли от рек Эгидоры (современная река Eider) до реки Пены: «...nesnon etiam in illis partibus Sclavorum, que sunt a flumine Pene usque ad fluuium Egidore» (Klempin 1868: 7).
Бывший современником князя Готтшалька, составивший в 1070-х годах подробную историю Гамбургской епархии Адам Бременский оставил и более детальные описания славянских земель и племён, входивших в гамбургский приход:
«В длину же она, начинаясь, по-видимому, в Гамбургском приходе, тянется на восток, включая неисчислимые земли, вплоть до Баварии, Венгрии и Греции. Славянские племена весьма многочисленны; первые среди них - ваигры, граничащие на западе с трансальбианами; город их - приморский Ольденбург. За ними следуют ободриты, которые ныне зовутся ререгами, и их город Магнополь. Далее, также по направлению к нам - полабы, и их город Ратцебург. За ними [живут] линоны и варнабы. Ещё дальше обитают хижане и черезпеняне, которых от толензев и редариев отделяет река Пена, и их город Димин. Здесь - граница Гамбургского прихода» (2-18 (21), по: Славянские хроники 2011).
***
За сообщением Маршалка о связи смерти Готтшалька с его планами по «обращению ради веры варварских и свирепых роксоланов [т.е. русских]» стоят вполне реальные исторические события - планы Готтшалька или даже начатая им христианизация подконтрольных до этого Рюгену земель чрезпенян к северу от Пены, возможно, и планы христианизации самого Рюгена.
Наименование Маршалком рюгенских славян «свирепыми русскими язычниками» - роксоланами в то же время далеко не единственно в своём роде. Рюгенских славян с русскими отождествляли и современные событиям источники. Так, в написанных Эббо и Гербордом в XII веке житиях Отто Бамбергского рюгенские славяне называются rutheni, а сама их страна Ruthenia. Такой латинский термин использовался во время миссии Отто в Польше как латинская запись имени русских и известен, к примеру, по хронике Галла Анонима.
Но если наименование рюгенских славян одним именем с уже давно православными русскими Киевской Руси имело место в XII веке, то ко временам Маршалка, в XVI веке, оно стало уже совершенно непонятным. Убедиться в этом можно из труда другого немецкого историка, также обучавшегося в 1526 году в университете Ростока, в котором до 1525 года преподавал Маршалк («Анналы герулов и вандалов» вышли в 1521 году) и написавшего в конце 1530-х - начале 1540-х годов обширный труд по истории Поморья и поморских славян, знаменитую «Померанскую хронику».
Описывая известный по сочинению Эббо эпизод с нападением рюгенских славян на поморский Щецин в 1128 году, Кантцов сделал ошибку, назвав нападавших пруссами, по вполне очевидной причине. Кантцов, также как и Маршалк, старался подчеркнуть тождество рюгенских славян с древними ругами и употреблял для них только форму «ругианцы», по всей видимости, не подозревая, что в источниках их называли не только rugiani или rani, но и rutheni.
В хронике же Эббо, являющейся единственным источником информации о походе рюгенских славян на Щецин (Ebbo von Michelsberg 2012: 159-161), они были названы именно rutheni, что образованный, знавший латынь историк не мог прочесть иначе как «русские». В результате, Кантцов не узнал в этих rutheni рюгенских славян и записал их как «пруссов» по созвучию (в латинской транскрипции пруссов записывали очень похоже - pruteni, prutheni).
Эта ошибка была замечена издателями «Поморской хроники», после чего в неё был внесён соответствующий комментарий («alii Rutheni, ego credo Pruthenos aut Rugianos») (Kantzow 1897: 81). в обоих случаях явно просматривается одно и то же явление - отождествлявшие рюгенских славян с древними ругами немецкие историки XVI века не могли понять, о ком идёт речь, когда встречали в источниках другую форму их имени, отличную от rugiani и rani, а именно - «русские», или rutheni.
Понимая, что описания свирепых язычников, действовавших в XI-ХII веках на берегу Балтики, где-то в непосредственной близости от ободритов и поморян, не могли относиться к давно уже православным и далёким жителям Киевской Руси, они пытались переосмыслить эти источники по мере своих знаний и представлений.
И если источник превратившихся в пруссов «свирепых русских язычников» у Кантцова можно определить совершенно определённо - это Эббо или более поздние пересказы его жития Оттона в немецком учёном мире XVI века, то с источником «свирепых русских язычников», превратившихся в роксоланов у Маршалка, дело обстоит сложнее.
***
Полностью статью можно скачать здесь.