Париж под ударом
Несколько лет назад, осенью 2005 г., главной новостью были беспорядки в Париже. Бунтовали кварталы, населённые потомками иммигрантов, преимущественно мусульмане с чёрным цветом кожи. Обратиться к этой теме сейчас меня заставила книга известного русского писателя эмигранта А. Гладилина.
Его письма из Франции я слышал когда-то давно по радио Немецкая волна. И вот в конце прошлого года я очень обрадовался, когда узнал, что вышла книга Гладилина под названием «Жулики, добро пожаловать в Париж!» Само собой я не мог не купить и не прочесть эту книгу. «Самая скандальная и неожиданная книга о Франции» гласит подзаголовок, вынесенный на обложку. Можно ли назвать книгу скандальной? Да, потому что она наносит удар по традиционному русскому франкофильству. Является ли эта книга неожиданной? Пожалуй, нет, потому что взгляды, изложенные в этой книге, не являются новостью для российской аудитории. Кратко сформулировать мысль автора можно так: общество под влиянием левых идей трусливо отдало Францию на разграбление этическим преступникам и исламским фундаменталистам. Автор приводит примеры того, как Париж стал очагом преступности, а жизнь рядовых парижан оказалась беззащитна перед криминалом. Иммигранты грабят квартиры, нападают на прохожих, чинят насилия, угоняют автомобили и при этом не несут почти никакой ответственности. Часто преступления совершают несовершеннолетние. Полиция бессильная изменить эту ситуацию, потому что система социальной защиты устроена во Франции таким образом, что полицейский не рискует проявлять инициативу, боясь потерять работу, а вместе с ней социальный пакет и пенсию. Но главная причина, почему преступления оказываются безнаказанными-- это политкорректность, которая восторжествовала во французском общественном мнении. Политики не решаются признаться, что преступность носит этнический характер, боясь обвинений в расизме. Полицейские отпускают на волю преступников из этических районов, потому что боятся обвинений в расизме. Суды выносят мягкие приговоры иммигрантам, потому что тоже боятся обвинений в расизме. Получает расизм наоборот: цветные преступники остаются безнаказанными, а коренные французы страдают от преступлений и несут более строгие наказания, если совершают преступления. Писатель живёт во Франции постоянно, знает страну, знает, какие комплексы и заблуждения свойственны её жителям. Для меня загадкой для меня остаются взгляды, которые г-н Гладилин высказывал в России и во Франции. Возникает впечатление, что мы имеем дело с двумя разыми авторами. В России он имеет репутацию либерального прозападного человека, в своё время участвовал в комиссии по помилованию при президенте. А на страницах своего памфлета выступает с крайне правых позиций. Его раздражает социальная система Франции, бесит общественное мнение, политкорректность. Он открыто выступает за смертную казнь. Более того: даёт понять, что если бы гражданин Франции взял оружие и убил чиновника, проявлявшего политкорректность, он не назвал бы это актом террора, а вполне бы ему посочувствовал. Во Франции нельзя говорить об этнической, расовой или религиозной принадлежности преступников, зато в России это в порядке вещей. В российской прессе или по телевизору постоянно звучат высказывания «педофил такой-то оказался таджиком» или «чеченский террорист». Где найти разгадку такой двойственности писателя? В его лице мы имеем дело с человеком, который, прожив во Франции много лет, не избавился от русских комплексов. Ему свойственен «взгляд на человека с глубоко укоренённым русским сознанием», как написано в аннотации к книге. Гладилин видит только те причины преступности, которые лежат на поверхности. Он в высшей степени пристрастен и поэтому несправедлив. В чём-то, возможно, в тексте проявилась его обида на то, что реальная Франция не оправдала его ожиданий. В книге присутствует скрытая тема, которая изредка проступает на поверхность: пришельцы, захватчики, варвары заняли его любимую Францию, хозяйничают в ней, а коренным жителям не хватает храбрости защитить свою жизнь и имущество. Но взгляд коренных жителей отличается от взгляда уважаемого писателя. Ему не хватает объективности. Он не способен, например, посмотреть на ситуацию с позиции этнических меньшинств. Этот взгляд нужно искать в других книгах, посвящённых данной теме. Однако есть вещь, которую автор уловил достаточно точно: это то, что французским интеллектуалам свойствены некие массовые заблуждения. Они изменяют интеллектуальной честности, рассуждают под влиянием устойчивых стереотипов. К числу таких стереотипов относится пресловутая политкорректность. Есть и другой стереотип, о котором в книге Гладилина ничего не сказано, но его легко обнаружить в произведениях современной французской культуры. Этот стереотип выражается в том, что существовать в обществе потребления должно сопровождаться чувством стыда: перед самим собой, перед бедными. И это чувство надо искупить как-либо. Например, публичным покаянием на страницах романа. Лучшем поводом поговорить об этом мифе является экранизация роман Бекбедера «99 франков», которую я «имел удовольствие» на днях посмотреть в одном из кинотеатров.