В начале славных дней
Ровно 20 лет прошло с тех веселых дней, а помню, как вчера. Как мы мёрзли, как не было воды, как на наших немцев напали бандиты. Много было всякого в начале славных дней нашего "Фенокса". Тем более мне жаль, что его уничтожают. Столько было всяких препятствий преодолено, столько сил вложено, и ведь смогли же добиться успеха, 20 лет успешно работали. Пока собственное государство не подставило подножку.
Собственно, "Фенокс" был создан задолго до моего прихода, меня туда взяли в 1997-м. Тоже было дело случая. Подруга моя хотела к ним устроиться, её не взяли. Тогда она позвонила мне и дала телефон отдела маркетинга, мол, попытайся, вдруг тебя возьмут. Ко мне тоже особого интереса при разговоре не проявили, я ушла, не оставив никаких данных. Но когда об этом узнал Арбузов, то приказал немедленно разыскать и взять на работу, немецкий переводчик скоро понадобится. Единственное, что запомнили в маркетинге, это что я работаю в каком-то НИИ. И принялись обзванивать все НИИ Минска по алфавиту. Нашли НИИ, но я в тот день была в отгуле. Кое-как выпросили в кадрах мой телефон и позвонили мне домой, пригласили на работу. Так я и попала на "Фенокс".
На первой неделе апреля 1998 г. приехали первые шесть станков. В газетах после ареста Арбузова писали, что это тайна, покрытая мраком, как Арбузов получил заказ от немецкого автопрома. Никакой тайны нет. Известная фирма "Сименс" купила другую немецкую фирму "Бремзгидравлик", которая изготавливала тормозные цилиндры для VW. "Сименсу" надо было освободить площади, потому что он хотел выпускать электронные тормоза. На выставке в Германии представители "Бремзгидравлик" подошли к стенду "Фенокса", где тоже были выставлены цилиндры, и предложили перенести производство цилиндров к нам. Поскольку станки уже были б/у, то их отдавали за полцены плюс обещали бесплатную установку и наладку. Дело сулило выгоду и перспективу, Арбузов согласился. Вот под это дело и понадобился переводчик, знающий станки, то есть я.
В каких условиях мы ставили эти 6 станков - это феноксовская легенда. За три дня до приезда станков был взят в аренду цех на заводе в Масюковщине, который уже несколько лет стоял заброшенный. Цех был захламлен какими-то коробами вентиляции. В цеху не работало ничего, ни отопление, ни водопровод, ни канализация. А начало апреля выдалось холодным, цех не прогрелся после зимы, холод в помещении стоял жуткий, никакая одежда не спасала.
Не было воды. Для мытья рук брали воду из бочки, куда стекала вода с крыши. С туалетом было хуже всего, простите за подробности. Мужики вышли на лицу, отвернулись к стеночке и сделали своё дело, а мне, единственной женщине, что делать? Только пытаюсь завернуть за угол, как тут же кто-нибудь туда приходит покурить. Приходилось терпеть до обеда, когда нас везли в кафе "Вена", было тогда у Арбузова такое кафе возле Комаровки. Когда мы вваливались толпой в кафе одетые в сто одежек, выпачканных машинным маслом, от нас народ шарахался.
Мы - это человек 10 немцев-наладчиков, ну и я при них. Мы отмывались, отогревались, вкусно кушали, и ужас вызывала мысль, что надо возвращаться обратно в этот холод. Причем сидели на заводе допоздна, чтобы побыстрее запустить станки. Я своих детей видела только спящими.
Немцы мне потом, через несколько лет, рассказывали, что они каждый год тем самым коллективом собираются в ресторанчике и вспоминают свои приключения в Минске.
Но это было не самое трудное. Месяца за три-четыре постепенно всё наладилось, станки запустили, вода появилась. Приехали наши заказчики инспектировать производство. Их было двое, один молодой, высокий, надменный, блондин-супермен, а второй очень пожилой, шикарно одетый, с аристократичными манерами. В первый день им показали станки, потом пожилой поехал в гостиницу отдохнуть перед ужином в ресторане, а молодого я повезла магазин, он интересовался нашей керамикой.
Пожилой, услышав где-то через час стук в дверь номера гостиницы, открыл дверь, даже не спросив, кто там, потому что ожидал прихода коллеги. Вместо коллеги ворвались двое в масках, дали ему по голове, сбили с ног, связали, заклеили рот скотчем и украли все его деньги и документы. Самое страшное было в том, что ему надо было принимать лекарство каждые два часа, иначе он мог умереть от удушья. Он лежал и уже начинал задыхаться, но, к счастью, его коллега пришел вовремя. Позвонил Арбузову, тот вызвал скорую и милицию, а потом забрал обоих немцев к себе домой, не доверяя больше этой гостинице.
Я потом припомнила, что возле гостиницы, когда мы немцев заселили и ждали транспорта, возле нас всё крутились мальчишки-цыганята, назойливо выпрашивавшие деньги. Видимо, они послужили наводчиками на богато одетого иностранца. А может, и кто-то из работников гостиницы был в доле с грабителями.
На следующий день мы ожидали, что немцы всё бросят и улетят подальше от Беларуси, но они повели себя профессионально. Задание должно быть выполнено, несмотря на личные трудности. Производство было осмотрено, переговоры проведены. На заключительный разговор, когда они должны быть объявить свою оценку, собрались все, от Арбузова до наших наладчиков. Многое стояло на кону. Многие миллионы взятого кредита, рабочие места для людей, затраченные усилия, перспективы фирмы. Все ждут молча, затаив дыхание.
И тут молодой Рёш говорит: "Ich glaube an den Erfolg dieses Unternehmens...", делает маленькую паузу, и я, радостно улыбаясь, встреваю с переводом: "Я верю в успех этого предприятия"! И тут Рёш добавляет на выдохе "nicht", потому что по правилам немецкой грамматики "не" ставится в конце фразы.
Я спотыкаюсь, перестаю улыбаться и прошу повторить, что он сказал, потому что мне не хочется верить в это nicht. Этот садюга повторяет громко и раздельно. Мне не остается ничего другого, как так же громко перевести: "Я не верю в успех этого предприятия".
Много лет спустя этот самый Рёш снова приезжал к нам с аудитом. В ресторане за ужином я ему припомнила эти его слова. Он признал, что был не прав, но добавил, что тогдашние условия нашего цеха его шокировали.
Ничего, мы справились. Хотя надо было многое ещё сделать. Чтобы "Фенокс" допустили к поставкам на конвейер VW, надо было с нуля создать систему менеджмента качества и получить международный сертификат качества ISO и сертификат немецкого автопрома VDA. "Фенокс" был первой фирмой в Беларуси, получивший сертификат ISO. И каждый год проходил аудиты для подтверждения сертификатов.
Нужны были ещё станки, потому что надо было бесперебойно поставлять каждую неделю 11.000 тормозных скоб. Поломка станка грозила срывом поставок, а каждый час простоя конвейера стоит 40.000 евро штрафа. Кстати, однажды мы таки его заплатили, было дело.
Я, конечно, человек маленький, но я восхищаюсь Арбузовым, как он сумел организовать людей, преодолеть все трудности и создать такую фирму, известную на всю Европу.
Пару недель назад приезжал ещё один потенциальный немец-заказчик, удивлялся, как прекрасно организовано производство. Новые японские станки с ЧПУ, чистота, порядок, действует система качества.
Наше правительство всю дорогу не любило "Фенокс", потому что не получало с него много денег. Наши заказчики в Германии, там же образуется прибыль, там же платятся налоги. Но всё это законно. Мне не раз приходилось переводить акты таможенных и налоговых проверок органами Германии, всё было в порядке.
По тому же принципу работают и ЕПАМ, и ПВТ, насколько мне известно. У них точно так же заказчики за границей, там образуется прибыль и там заказчики платят с неё налоги. В Беларуси платятся только налоги с зарплаты за выполнение заказов.
Почему-то можно из госбюджета, за счет наших налогов, содержать убыточные государственные предприятия. А частное успешное предприятие надо гнобить, выдумывая якобы недоплаченные налоги.
Ну разрушило государство наш "Фенокс", ну как, сильно разбогатело? 2.000 человек остается без работы, но чиновникам на это плевать. Ай, одно расстройство.
Собственно, "Фенокс" был создан задолго до моего прихода, меня туда взяли в 1997-м. Тоже было дело случая. Подруга моя хотела к ним устроиться, её не взяли. Тогда она позвонила мне и дала телефон отдела маркетинга, мол, попытайся, вдруг тебя возьмут. Ко мне тоже особого интереса при разговоре не проявили, я ушла, не оставив никаких данных. Но когда об этом узнал Арбузов, то приказал немедленно разыскать и взять на работу, немецкий переводчик скоро понадобится. Единственное, что запомнили в маркетинге, это что я работаю в каком-то НИИ. И принялись обзванивать все НИИ Минска по алфавиту. Нашли НИИ, но я в тот день была в отгуле. Кое-как выпросили в кадрах мой телефон и позвонили мне домой, пригласили на работу. Так я и попала на "Фенокс".
На первой неделе апреля 1998 г. приехали первые шесть станков. В газетах после ареста Арбузова писали, что это тайна, покрытая мраком, как Арбузов получил заказ от немецкого автопрома. Никакой тайны нет. Известная фирма "Сименс" купила другую немецкую фирму "Бремзгидравлик", которая изготавливала тормозные цилиндры для VW. "Сименсу" надо было освободить площади, потому что он хотел выпускать электронные тормоза. На выставке в Германии представители "Бремзгидравлик" подошли к стенду "Фенокса", где тоже были выставлены цилиндры, и предложили перенести производство цилиндров к нам. Поскольку станки уже были б/у, то их отдавали за полцены плюс обещали бесплатную установку и наладку. Дело сулило выгоду и перспективу, Арбузов согласился. Вот под это дело и понадобился переводчик, знающий станки, то есть я.
В каких условиях мы ставили эти 6 станков - это феноксовская легенда. За три дня до приезда станков был взят в аренду цех на заводе в Масюковщине, который уже несколько лет стоял заброшенный. Цех был захламлен какими-то коробами вентиляции. В цеху не работало ничего, ни отопление, ни водопровод, ни канализация. А начало апреля выдалось холодным, цех не прогрелся после зимы, холод в помещении стоял жуткий, никакая одежда не спасала.
Не было воды. Для мытья рук брали воду из бочки, куда стекала вода с крыши. С туалетом было хуже всего, простите за подробности. Мужики вышли на лицу, отвернулись к стеночке и сделали своё дело, а мне, единственной женщине, что делать? Только пытаюсь завернуть за угол, как тут же кто-нибудь туда приходит покурить. Приходилось терпеть до обеда, когда нас везли в кафе "Вена", было тогда у Арбузова такое кафе возле Комаровки. Когда мы вваливались толпой в кафе одетые в сто одежек, выпачканных машинным маслом, от нас народ шарахался.
Мы - это человек 10 немцев-наладчиков, ну и я при них. Мы отмывались, отогревались, вкусно кушали, и ужас вызывала мысль, что надо возвращаться обратно в этот холод. Причем сидели на заводе допоздна, чтобы побыстрее запустить станки. Я своих детей видела только спящими.
Немцы мне потом, через несколько лет, рассказывали, что они каждый год тем самым коллективом собираются в ресторанчике и вспоминают свои приключения в Минске.
Но это было не самое трудное. Месяца за три-четыре постепенно всё наладилось, станки запустили, вода появилась. Приехали наши заказчики инспектировать производство. Их было двое, один молодой, высокий, надменный, блондин-супермен, а второй очень пожилой, шикарно одетый, с аристократичными манерами. В первый день им показали станки, потом пожилой поехал в гостиницу отдохнуть перед ужином в ресторане, а молодого я повезла магазин, он интересовался нашей керамикой.
Пожилой, услышав где-то через час стук в дверь номера гостиницы, открыл дверь, даже не спросив, кто там, потому что ожидал прихода коллеги. Вместо коллеги ворвались двое в масках, дали ему по голове, сбили с ног, связали, заклеили рот скотчем и украли все его деньги и документы. Самое страшное было в том, что ему надо было принимать лекарство каждые два часа, иначе он мог умереть от удушья. Он лежал и уже начинал задыхаться, но, к счастью, его коллега пришел вовремя. Позвонил Арбузову, тот вызвал скорую и милицию, а потом забрал обоих немцев к себе домой, не доверяя больше этой гостинице.
Я потом припомнила, что возле гостиницы, когда мы немцев заселили и ждали транспорта, возле нас всё крутились мальчишки-цыганята, назойливо выпрашивавшие деньги. Видимо, они послужили наводчиками на богато одетого иностранца. А может, и кто-то из работников гостиницы был в доле с грабителями.
На следующий день мы ожидали, что немцы всё бросят и улетят подальше от Беларуси, но они повели себя профессионально. Задание должно быть выполнено, несмотря на личные трудности. Производство было осмотрено, переговоры проведены. На заключительный разговор, когда они должны быть объявить свою оценку, собрались все, от Арбузова до наших наладчиков. Многое стояло на кону. Многие миллионы взятого кредита, рабочие места для людей, затраченные усилия, перспективы фирмы. Все ждут молча, затаив дыхание.
И тут молодой Рёш говорит: "Ich glaube an den Erfolg dieses Unternehmens...", делает маленькую паузу, и я, радостно улыбаясь, встреваю с переводом: "Я верю в успех этого предприятия"! И тут Рёш добавляет на выдохе "nicht", потому что по правилам немецкой грамматики "не" ставится в конце фразы.
Я спотыкаюсь, перестаю улыбаться и прошу повторить, что он сказал, потому что мне не хочется верить в это nicht. Этот садюга повторяет громко и раздельно. Мне не остается ничего другого, как так же громко перевести: "Я не верю в успех этого предприятия".
Много лет спустя этот самый Рёш снова приезжал к нам с аудитом. В ресторане за ужином я ему припомнила эти его слова. Он признал, что был не прав, но добавил, что тогдашние условия нашего цеха его шокировали.
Ничего, мы справились. Хотя надо было многое ещё сделать. Чтобы "Фенокс" допустили к поставкам на конвейер VW, надо было с нуля создать систему менеджмента качества и получить международный сертификат качества ISO и сертификат немецкого автопрома VDA. "Фенокс" был первой фирмой в Беларуси, получивший сертификат ISO. И каждый год проходил аудиты для подтверждения сертификатов.
Нужны были ещё станки, потому что надо было бесперебойно поставлять каждую неделю 11.000 тормозных скоб. Поломка станка грозила срывом поставок, а каждый час простоя конвейера стоит 40.000 евро штрафа. Кстати, однажды мы таки его заплатили, было дело.
Я, конечно, человек маленький, но я восхищаюсь Арбузовым, как он сумел организовать людей, преодолеть все трудности и создать такую фирму, известную на всю Европу.
Пару недель назад приезжал ещё один потенциальный немец-заказчик, удивлялся, как прекрасно организовано производство. Новые японские станки с ЧПУ, чистота, порядок, действует система качества.
Наше правительство всю дорогу не любило "Фенокс", потому что не получало с него много денег. Наши заказчики в Германии, там же образуется прибыль, там же платятся налоги. Но всё это законно. Мне не раз приходилось переводить акты таможенных и налоговых проверок органами Германии, всё было в порядке.
По тому же принципу работают и ЕПАМ, и ПВТ, насколько мне известно. У них точно так же заказчики за границей, там образуется прибыль и там заказчики платят с неё налоги. В Беларуси платятся только налоги с зарплаты за выполнение заказов.
Почему-то можно из госбюджета, за счет наших налогов, содержать убыточные государственные предприятия. А частное успешное предприятие надо гнобить, выдумывая якобы недоплаченные налоги.
Ну разрушило государство наш "Фенокс", ну как, сильно разбогатело? 2.000 человек остается без работы, но чиновникам на это плевать. Ай, одно расстройство.