шервудские истории
- Послушай, святой отец, мне нужен твой совет.
Отец Тук оторвался от наполовину пустой кружки эля и взглянул в глаза Маленькому Джону.
- Сын мой, скажи - эта кружка наполовину пуста или наполовину полна?
- Не знаю, - удивленно ответил Маленький Джон. - А есть разница?
- Еще какая, - грустно сказал отец Тук, - Так что иди отсюда… и пока не поймешь эту разницу, не возвращайся.
- Но дело действительно важное. Робин третий день что-то пишет, не отрываясь, измарал уже уйму пергамента.
- И? Что же ты хочешь от меня?
- Видишь ли, святой отец. Я читать не умею.
Тук вздохнул.
- Ладно, пойдем.
Локсли увлеченно писал. Настолько увлеченно, что не обратил внимания на вошедших. Тук подошел к нему и заглянул через плечо.
- Хм. И что же ты пишешь, сын мой?
- А? А, это вы…
Казалось, мысли Локсли витают где-то далеко.
- Пишешь. Что.
- Ах, это… Это мемуары.
- Чего? - в один голос произнесли Тук с Маленьким Джоном и переглянулись. Тук многозначительно выгнул бровь, а Джон покрутил пальцем у виска.
- Робин. Зачем? Тебе вроде еще не стукнул тот возраст, когда при ходьбе сыплется песок, симпатичные девки уже не интересуют и кроме марания пергамента чернилами нечем заняться!
- Понимаешь, святой отец, - задумчиво ответил Локсли, поглаживая кончиком пера щеку. - Я не надеюсь дожить до этого возраста.
- Тогда зачем тебе их вообще писать?
- Я чувствую, что история нас оболжет. Ну, не сама история, конечно, а историки. Которые будут писать для нового шерифа Нотингамского или нового принца Джона. Мне что-то не хочется остаться в памяти потомков эдаким Шервудским Потрошителем…
- А какая разница? - спросил Малютка Джон.
- Ну, скажем так - ты бы хотел, чтобы твои внуки запомнили тебя, как огромного тупого медведя, единственным достоинством которого были исключительные размеры?
- Э… нет.
- Вот и я не хочу.
Локсли снова углубился в текст. Отец Тук некоторое время читал через плечо, потом удивленно воскликнул:
- Но ведь все было совсем не так! Мы с тобой познакомились в моей часовне - ну, когда она еще была, а через реку друг друга катали с Малюткой Джоном, на спор, после того как уговорили бочонок эля на двоих!
- Понимаешь, святой отец… - Локсли сделал паузу. - Потомкам будет неинтересно, если я напишу, как все было на самом деле. Скучные детали никогда не запоминаются - кто запомнит, если я напишу, что с Джоном мы познакомились под Бельтайн в трактире «Три подковы»? А вот сцена с переходом через брод и бой на шестах - это будут помнить все.
- Но тогда чем ты отличаешься от тех, кто будет писать для новых шерифа и принца?
- Видишь ли. Возможно, я и позволил себе добавить немного ярких деталей. Но я никогда, не единым словом не изменил того, что составляло и составляет нашу с вами суть.
Отец Тук оторвался от наполовину пустой кружки эля и взглянул в глаза Маленькому Джону.
- Сын мой, скажи - эта кружка наполовину пуста или наполовину полна?
- Не знаю, - удивленно ответил Маленький Джон. - А есть разница?
- Еще какая, - грустно сказал отец Тук, - Так что иди отсюда… и пока не поймешь эту разницу, не возвращайся.
- Но дело действительно важное. Робин третий день что-то пишет, не отрываясь, измарал уже уйму пергамента.
- И? Что же ты хочешь от меня?
- Видишь ли, святой отец. Я читать не умею.
Тук вздохнул.
- Ладно, пойдем.
Локсли увлеченно писал. Настолько увлеченно, что не обратил внимания на вошедших. Тук подошел к нему и заглянул через плечо.
- Хм. И что же ты пишешь, сын мой?
- А? А, это вы…
Казалось, мысли Локсли витают где-то далеко.
- Пишешь. Что.
- Ах, это… Это мемуары.
- Чего? - в один голос произнесли Тук с Маленьким Джоном и переглянулись. Тук многозначительно выгнул бровь, а Джон покрутил пальцем у виска.
- Робин. Зачем? Тебе вроде еще не стукнул тот возраст, когда при ходьбе сыплется песок, симпатичные девки уже не интересуют и кроме марания пергамента чернилами нечем заняться!
- Понимаешь, святой отец, - задумчиво ответил Локсли, поглаживая кончиком пера щеку. - Я не надеюсь дожить до этого возраста.
- Тогда зачем тебе их вообще писать?
- Я чувствую, что история нас оболжет. Ну, не сама история, конечно, а историки. Которые будут писать для нового шерифа Нотингамского или нового принца Джона. Мне что-то не хочется остаться в памяти потомков эдаким Шервудским Потрошителем…
- А какая разница? - спросил Малютка Джон.
- Ну, скажем так - ты бы хотел, чтобы твои внуки запомнили тебя, как огромного тупого медведя, единственным достоинством которого были исключительные размеры?
- Э… нет.
- Вот и я не хочу.
Локсли снова углубился в текст. Отец Тук некоторое время читал через плечо, потом удивленно воскликнул:
- Но ведь все было совсем не так! Мы с тобой познакомились в моей часовне - ну, когда она еще была, а через реку друг друга катали с Малюткой Джоном, на спор, после того как уговорили бочонок эля на двоих!
- Понимаешь, святой отец… - Локсли сделал паузу. - Потомкам будет неинтересно, если я напишу, как все было на самом деле. Скучные детали никогда не запоминаются - кто запомнит, если я напишу, что с Джоном мы познакомились под Бельтайн в трактире «Три подковы»? А вот сцена с переходом через брод и бой на шестах - это будут помнить все.
- Но тогда чем ты отличаешься от тех, кто будет писать для новых шерифа и принца?
- Видишь ли. Возможно, я и позволил себе добавить немного ярких деталей. Но я никогда, не единым словом не изменил того, что составляло и составляет нашу с вами суть.