Карл Маркс через призму постмодернистской культуры (возможно ли?)
Презрение отечественных «элитариев» к народным массам России с каждым годом приобретает все более гротескные и неприкрытые формы. Закономерным итогом такого презрения является постмодернистское опошление всех высоких культурных норм и привитие на их месте зоологических потреблятских инстинктов. Как ни странно, но интерпретация таких культовых голливудских фильмов, как Матрица и Бойцовский клуб может помочь раскрыть эту проблематику и даже, в какой-то мере, с их помощью можно объяснить идеи К. Маркса.
Пожалуй упоминаемое презрение - самая очевидная причина той чудовищной атаки на российское образование и культуру - а значит на возможность народных масс обладать полноценным бытием (вместо жвачного потреблятского существования). Причем элитная брезгливость к российскому обывателю проскальзывает даже сквозь официозные заявления достаточно высокопоставленных государственных чинов. Но давайте вместо того чтобы сокрушаться по поводу подлости таких заявлений попробуем подумать, что общего у этого презрения со всеразлагающим постмодернизмом?
Пожалуй, наиболее выпукло эту заявку оформил А. Фурсенко, заявив о порочности советской системы образования пытавшейся взрастить человека-творца и противопоставив ей нынешнюю систему, взращивающую квалифицированного потребителя.
Что же внутренне подразумевают подобные заявления? Думаю любой согласится с тем, что подразумевают они невероятное презрение к собственному народу и откровенное желание превратить народ в быдло, жвачно-потребительский плебс. И именно отсюда уже произрастают, например заявления Г. Грефа, сокрушающегося по поводу затруднений манипуляции чернью, которая вдруг сможет овладеть какими-либо знаниями.
К этим же намерениям примыкают и тотальное постмодернистское опошление и вульгаризация всего, что хоть как то связано с Культурой (да и человечностью вообще). Взамен проталкиваются лишь быдло-гламур, как единственный псевдо-идеальный образ будущего для плебея, всеразъедающие стеб, ирония, сарказм, как ответ (и оружие) на естественную потребность человека в какой-либо серьезности по отношению к жизни. В конце концов все человечное в человеке не просто блокируется, но остервенело выжигается в лучших (или худших?) традициях оруэлловских антиутопий с его двоемыслием, мозаичной шизофренизацией сознания и разумеется со всепроникающим «большим братом» т.е. неким вездесущим Другим ни на минуту не позволяющем человеку остаться наедине со своим бытием и реальностью. Только в наше время он трансформировался из беспощадного тирана-диктатора в не менее тираничного и беспощадного информационного маньяка-террориста, подрывающего бахтианским карнавальным тротилом все, что противоречит его народофобческому фундаментализму.
Подобные рассуждения могли бы так и остаться пустым абстрактным философствованием или эстетством, если бы не одно «но» - если бы при антисоветской системе образования не выросли живые люди. Люди, которые плоть от плоти той системы и тех кодов жизнедеятельности, которые в них заложили новорусские «патриции». И если постараться воспринять всю эту разношерстную молодежь как некий феномен, то трудно не побледнеть от отчаяния.
Наблюдая за ними, беседуя с ними, да и чего греха таить, вспоминая самого себя в не столь далекие школьные и студенческие годы, начинаешь понимать, что грефы и фурсенки открыто позволяющие себе глубоко антинародные высказывания в каком-то плане имеют к этому все основания. Ведь новое поколение русских молодых людей превращено ими и им подобными в нечто гораздо более аморфное и атрофированное, чем, например, был русский пролетариат начала 20 века, классовое сознание которому, с таким остервенением привносили большевики, пытаясь этот пролетариат превратить в организованную силу. Но тогда, по крайней мере, были какая то осознанность, обусловленная трудовой деятельностью в бесчелвоечных условиях, ощущение беды и порожденное фундаментальным неблагополучием желание справедливого переустройства мира т.е., какой то исторический драйв.
Сейчас же вся жизнь человека и измеряемого по себе же человечества заканчивается сегодняшним днем. Что будет завтра уже не важно. Главное получить максимальное удовольствие от жизни сегодня. Принцип удовольствия как смысл жизни, унылый потребительский комфорт как единственный парапет перед бездной собственного небытия. А значит, человек становится заложником и рабом этой ситуации, поскольку спастись в Культуре путем приобщения к чему то трансцендентному, высокому и вечному (только и делающего человека человеком) ему не дадут, да он и не способен уже отличить симулякр от чего то подлинного.
Жизнь «на последнем дыхании», порождаемая отсутствием той самой серьезности в жизни, предельных оснований бытия и формирующей образ будущего высокой идеи, приводят к судорожным попыткам хоть как то почувствовать, что ты все-таки жив. Но если герой одноименного фильма Ж.Л. Годара пытается почувствовать этот вкус жизни, бросаясь в криминальную авантюру, приведшую его к реальному «последнему дыханию» т.е. смерти, то современная российская молодежь (за редким исключением ушедших в наркоманию, алкоголизм, суицид) предпочитает гораздо более травоядные способы такого бегства (кстати категорически рекомендую всем посмотреть фильм Жана Люка Годара «На последнем дыхании»).
Кадры из к/ф "На последнем дыхании" Ж.Л.Годара (1960)
Иронично то, что другим достаточно культовым фильмом, в котором показано как именно современный «квалифицированный потребитель» прячется от бытия является «Бойцовский клуб». Ирония же состоит в том, что обличая западный «буржуазный» гламур и снобизм, фильм сам является насквозь гламурным и уж тем более постмодернистским. Позиция героя фильма (как и одноименного романа Чака Паланика) - доведенного бегством от подлинного бытия до шизофрении и раздвоения личности потребителя, - насквозь фальшива, поскольку найденный героем выход из ситуации еще в большей степени бесперспективен и ущербен, нежели травоядное потребительство.
Если потребитель является рабом где то на 99 процентов, то появившийся в результате раздвоения личности героя фильма антиурбанист-террорист является рабом на 1000 процентов. Ирония, причем достаточно злая, заключается еще и в том, что единственный способ борьбы с капиталистической системой угнетения герой видит в террористических атаках на «сердце» капитализма - небоскребы финансовых центров, уподобляясь тем самым печально известным луддитам, разрушавшим в начале 19 века машины как источник всех своих бед (вызванных опять же развитием капитализма).
Луддиты уничтожающие машины
Позиция урбанистического неолуддита - это позиция раба, поскольку раб не способный понять архитектуры своего рабства и пытающийся ее просто разрушить, обречен на поражение. Раб же, сумевший понять такую архитектуру перестает быть рабом и реально способен на изменение истории.
Крал Маркс, создавая Экономико-Философские рукописи и Капитал, раскрывал архитектуру рабства, что позволило в последующем Ленину вдохнув в пролетариат классовое сознание (т.е. объяснив истинную причину их рабства и необходимость сплочения ради «дерабизации») эту архитектуру разрушить и создать новую систему отменившую рабство и принцип элитного господства.
Современная же ситуация куда в большей степени может быть соотнесена с другим популярным фильмом - «Матрица», в котором люди проиграв войну с машинами попали к ним в тотальное рабство и были полностью лишены какого либо подлинного бытия. Будучи интегрированными в некую супер-компьютерную сеть полностью управляемую машинами люди уже не понимали, что они рабы и всего лишь выполняют приказы своих господ. Человек существовал в мире чистых симулякров или же отчужденных форм, в котором рабство стало непреодолимо. Если это и не наша сегодняшняя реальность, то уж точно страшная среднесрочная перспектива, от которой никто не сможет укрыться, обложившись модным барахлом из Икеи.
Кстати интересно еще и то, что на примере фильма Матрица очень рельефно объясняется Марксова концепция классового пролетарского сознания и Ленинская теория роли партии в его формировании. Согласно Марксу, пролетариат с точки зрения своего классового сознания может быть либо «классом в себе», и тогда он не осознает свой классовый интерес, оставаясь рабом капитала, либо «классом для себя» - когда он просыпается ото сна, осознает свой классовый интерес и начинает революционную борьбу.
Самое главное здесь то, как именно пролетариат может перейти из состояния сна («класс в себе») в состояние организованной революционной борьбы с капитализмом. Как считает известный словенский левый философ Славой Жижек (причем достаточно обоснованно) Ленин достроил Марксову модель теорией, согласно которой именно партия, как интеллектуальный авангард пролетариата должна вдохнуть в рабочий класс осознание архитектуры капиталистического рабства. Жижек пишет цитирует следующее изречение Ленина: «...всякое преклонение пред стихийностью рабочего движения, всякое умаление роли «сознательного элемента», роли социал-демократии означает тем самым - совершенно независимо оттого, желает ли этого умаляющий или нет, - усиление влияния буржуазной идеологии на рабочих. вопрос стоит только так: буржуазная или социалистическая идеология. Середины тут нет. Стихийное развитие рабочего движения идет именно к подчинению его буржуазной идеологии ибо стихийное рабочее движение есть тред-юнионизм». На основании которого Жижек заключает, что по убеждению Ленина именно партия должна вмешаться в сон пролетариата извне, пробудив его от неосознанной спячки. «Потребность в партии - отмечает Жижек, связана с тем, что рабочий класс никогда не бывает «вполне самим собой». Основной смысл упорства Ленина в этой внешности заключается, таким образом, в том, что «адекватное» классовое сознание не возникает «стихийно», оно не соответствует «стихийному стремлению» рабочего класса».
С. Жижек
Примерно таким же образом, пробудить от самодовольной виртуальной спячки людей находящихся в Матрице могла лишь организованная группка повстанцев, ведущих партизанскую войну против машин. Без этого постапокалиптического сопротивления люди в Матрице обречены, поскольку у них не хватит сил даже понять, что в реальности они рабы.
Однако есть в этих наблюдениях и нечто, позволяющее надеяться, что насаждаемые деградация и оскотинивание не способны окончательно превратить человека в экзистенциально беспомощного слепца. Какая-то неумолимая тяга человека к истине, неосознаваемое стремление пробиваясь сквозь отчуждение постигать сложность и восходить имманентно присущи человеку. Даже несмотря на всевозможные попытки элиты превратить народ России в туземцев, «негров» над которыми можно господствовать вечно остается запрос на сложность и тяга к ней. А раз так, то даже в случае реализации самых пессимистичных сценариев разрушения нашего образования и культуры остается вероятность того, что большевики 21 века смогут, повторив подвиг своих предшественников помочь обездоленным развить классовое сознание и сбросить оковы рабства.