Что общего у Карла Маркса и Прометея? Они несли Огонь!
Философская мысль в последнее время все больше ставит в центр внимания понятие «прометеизма», адресующее к подвигу древнегреческого бога Прометея. Академическая философская наука, например, обсуждает прометеизм Н.Ф. Федорова в связи с его доктриной «Общего дела». Философы же марксисты обращают свой взор на другой явный источник прометеизма - К. Маркса.
Размышляя о месте образа Прометея в марксизме, я раз за разом пытаюсь ответить себе на вопрос - каков смысл обсуждения этого древнегреческого бога (титана) с философской точки зрения и в чем может быть аналогия между Прометеем и Марксом? Не желая сразу же предъявлять итог своих рассуждений, начну лучше с некоторой проблематизации этого вопроса.
Марксизм - это учение. Не сухая и рационализированная научная теория, а именно масштабное философское учение, претендующее на универсальность. Раз так, то первым делом встает вопрос о традиции, к которой протягиваются нити от этого учения, а значит и о том, как оно предлагает рассматривать историческое развитие человечества.
Молодой Маркс
Коммунизм - это гуманизм. А значит, такое гуманистическое философское учение как Марксизм не может не адресовать к мировой гуманистической традиции. Гуманизм в этом понимании является неким светским аналогом религиозного человеколюбия и веры в благость человека. Поскольку Маркс не религиозен (по крайней мере, в традиционном понимании) и марксизм в чистом виде назвать религией нельзя, то искать первопричину антигуманистического зла, которое угрожает человечеству и его развитию, можно только в философии и науке в целом.
Главная проблема советского и современного марксизма в том, что подобные вопросы практически вообще не попадали в центр внимания исследователей-марксистов и т.н. вопросы надстройки пренебрежительно отбрасывались (и отбрасываются) как несущественные. Такое пренебрежение вдвойне странно, поскольку эти вопросы в свое время активно разрабатывал один из основоположников марксизма, зять Маркса - Поль Лафарг.
П. Лафарг
Лафарг занимался такими вопросами, как происхождение и развитие идей справедливости, добра, души и Бога, причем с сугубо марксистских позиций. Но эти исследования ни в коей мере не являлись некими попытками обличить «заскорузлые суеверия». Наоборот, то внимание, которое уделяет Лафарг тому же мифу о Прометее, позволяет говорить, что эта тема волновала его невероятно сильно. Причем, по мнению Лафарга в древние времена мифы, так или иначе, отражали реально происходящие в семье и племени события, нужно лишь правильно их интерпретировать. Логика здесь проста - первобытный человек придумывает себе такие мифы и таких богов, которые отвечают наличному уровню развития надстройки, т.е. мир богов он придумывает на основании своих семьи и племени, царящих в них отношениях и правилах (здесь и далее Лафарг цитируется по книге: Лафарг П. Экономический детерменизм Карла Маркса: исследования о происхождении и развитии идей справедливости, добра, души и Бога. М.: КомКнига, 2007. - 296 с.).
По сути дела, изучая древнегреческие мифы, а значит и историю развития человечества Лафарг нащупывает в этих мифах гуманистическую традицию, позволяющую говорить, что собственно гуманизм возник вовсе не в буржуазную эпоху Возрождения, а произрастает из гораздо более глухих глубин человеческой истории (первобытного коммунизма).
Лафарг, говоря о первобытном обществе и первобытном коммунизме, указывает, что в эту эпоху, очевидно, господствовал матриархат. Описывая такое первобытное общество, Лафарг отмечает, что в те времена племенной характер быта предполагал «многобрачие обоих полов», при котором «дети, знавшие с достоверностью только свою мать, группировались вокруг нее; было естественно, что происхождение считалось по матери, а не по отцу, который был неизвестен… и что… когда семья более менее определилась, именно мать, а не отец, стала сначала ее центром и главой» осуществляя важнейшую функцию хранительницы домашнего очага, а также приготовления и распределения продуктов среди семьи. Далее Лафарг делает крайне интересное замечание, согласно которому при развитии материальных и производственных сил матриархат стал сменяться патриархатом. Примечательно в нем то, что Лафарг не ограничивается простой констатацией развития сил материальных, но обращает внимание на крайне тонкие моменты произошедших нематериальных изменений в первобытном обществе.
Воспевание матриархата в первобытной культуре - женская статуэтка найденная в Австрии. Верхний палеолит.
Прежде всего, по мнению Лафарга, эти тонкости были связаны с понятием души, поскольку душа играла для первобытного человека огромное значение - дикарь времен первобытного матриархата считал, что обладает душой, а значит, может рассчитывать на благую жизнь после смерти. Однако с развитием производственных сил, усложнением человеческого общества и увеличения важнейших функций, которые осуществлял мужчина (прежде всего война) на смену матриархату стал приходить протобуржуазный патриархат, который жестко подавлял матриархальные религиозные культы (являвшиеся своеобразной духовной опорой сторонников матриархата).
Борьба с матриархальными культами логично привела и к войне с матриархальными идеями. Одной из ключевых идей матриархата в духовной сфере по Лафаргу была идея о том, что каждый член общины обладает душой, а значит, одинаково может претендовать на жизнь после смерти, т.е. идея духовного равенства. Патриархат же, искореняя матриархальные культы и насаждая свои, т.е. осуществляя своеобразную войну идей, с целью духовной легитимации своей власти стал атаковать идею о всеобщем обладании душой. В последствии же идея о том, что душой обладает лишь глава семьи позволяла удерживать свою деспотическую власть, поскольку в таком случае обладающий душой имел более высокий духовный статус.
В результате многовековой борьбы, матриархальный культ все больше сдавал свои позиции. Постепенно духовная картина мира первобытного человека изменилась - если при матриархате душой обладал каждый член общины, а значит, существовало не только материальное равенство (общий дом, общая утварь, общая возделываемая земля и т.д.) но и равенство духовное, то с приходом патриархата душой стал обладать лишь патриарх (глава семьи). Такой глава семьи был ее полновластным хозяином, который мог убить или продать любого члена семьи, что фактически превращало их в бесправных рабов. Отсутствие же души невероятно усугубляло такое бесправное положение. По факту та трансформация духовной сферы, к которой прибег для упрочения своей власти патриархат сродни фашистским методам расчеловечивания (разумеется, с оговоркой о том, что фашизм возник много тысяч лет спустя), когда человек не просто насильно подчиняется воли вождя, но у него изымают душу, право обладать статусом полноценного человека. Патриархат, таким образом, кроваво сменив матриархат, для удержания власти прибег к крайне жестоким мерам, отказавшись от изначального гуманизма присущего матриархату.
(Жан Огюст Энгр "Зевс и Фетида")
Зевс в греческой мифологии является главой "олимпийской" патриархальной
семьи, жестоко карающий любого, кто смеет противиться его воле.
В этой связи становится более или менее понятна та гуманистическая традиция, которую нащупывает Лафарг. Ведь по Лафаргу Прометей украл с Олимпа (у Зевса - символического "отца" семейства олимпийских богов) и передал людям не простой огонь - «Титан, похитив головню с очага Олимпа, не просто украл раскаленный уголь, - он покушался на права богов». Лафарг цитируя миф о Прометее приводит следующие строки: «я дерзнул, я освободил смертных, я помешал им… превратиться в ничто. Я вложил в них дерзкие надежды… Я дал им огонь… Я сделал людей разумными и господами своей собственной воли… Они имели глаза и не видели, они имели уши и не слышали». Этот огонь являлся священным, потому, что с точки зрения древнегреческих мифов «головня похищенная Прометеем из «источника огня», не является обыкновенным огнем… Это - священный огонь дающий смертному, обладающему им, право зажечь семейный очаг, основать независимую семью, освобожденную от деспотической власти отца».
По мнению Лафарга, великий гуманизм подвига Прометея заключается в том, что даруя священный огонь людям, он подарил им душу, возможность обладания которой была ими потеряна в эпоху замены первобытного матриархального коммунизма протобуржуазным патриархатом. «В эпоху, когда создавалась вторая часть мифа о Прометее - говорит Лафарг, - только отцы семейств могли обладать душой; а для того, чтобы иметь право зажечь семейный очаг, необходимо было, согласно религиозной идеологии, обладать головней священного огня, взятой из источника огня. Прометей, доставляя смертным головню из очага Олимпа, «источника огня», этим самым - подарил им душу, утерянную ими с тех пор, как они стали жить под строем патриархальной семьи».
Соглашаясь с Лафаргом виднейший советский философ и филолог А.Ф. Лосев замечал: "Весь смысл похищения огня Прометеем заключается, по Лафаргу, в том, что Прометей хочет возвратить людям то первобытно-коллективистское равенство, которое было при матриархате, и делает уже поголовно всех людей причастными разуму, воле и свободному развитию."
Таким образом, подвиг Прометея может отражать реально происходящую борьбу в первобытном обществе двух сил - сторонников матриархального гуманизма, которые боролись за право обладать душой всеми членами общины и антигуманистического протобуржуазного патриархата, который желая удержать свою деспотическую власть лишил большинство общины права обладать душой превратив их в рабов.
Вышеприведенные рассуждения П. Лафарга позволяют более ясно понять, какой именно гуманистической традиции наследовал К. Маркс. Созвучность Маркса этой традиции очевидна хотя бы потому, что он называл Прометея «… самым благородным святым и мучеником в философском календаре».
Кроме того, исходя из вышеуказанного, любые размышления о прометеизме Маркса и об аналогиях Маркса и Прометея наполняются предельно понятным содержанием. Ведь очевидно, что Прометей, освободивший человека от патриархального рабства и своеобразного отчуждения души (а значит, давший возможность полноценного человеческого существования), вполне может быть соотнесен с Марксом, который спустя тысячелетия даровал пролетариату (классу, наиболее угнетенному и отчужденному от своей родовой человеческой сущности) знание об архитектуре его рабства. Ведь раб не способный понять архитектуры своего рабства, пусть даже и пытающийся ее просто разрушить, обречен на поражение. Раб же, сумевший понять сущность своего рабства перестает быть рабом и реально способен на отмену господства над собой (так же как и обладающий душой первобытный дикарь).
Диего Ривера "Пролетариат"
Лафарговские первобытные люди, превращенные в рабов патриархальным строем, вполне могут быть соотнесены с людьми, превращенными в рабов капитализмом. В каком-то плане, и те и другие лишаются своим угнетателем души - некоей сущностной человеческой характеристики, без которой человек не является человеком. Только в первом случае человек лишается права на душу и загробную жизнь, столь ценные в те времена, а во втором случае, человек превращается в бездушную машину, становясь не просто рабом, но вообще лишаясь своей человеческой сущности и возможности какого либо восхождения (подробнее о концепции Маркса отчуждения человека от своей человеческой сущности см.: Фромм Эрих. Марксова концепция человека).
Капитализм, доведя человека до такого состояния, когда про него можно лишь сказать - «не человек - ком глины» посредством эксплуатации и отчуждения убивает в человеке душу. Это такое состояние, размышляя о котором процитированный только что Антуан де Сент-Экзюпери вопрошал - «Под какой страшный пресс они попали? Почему же так изуродована благородная глина из которой вылеплен человек?». После чего с ужасом констатировал, что в условиях капитализма потенциальный «Маленький Моцарт, как и все, попадет под тот же чудовищный пресс», что «Моцарт обречен».
Антуан де Сент-Экзюпери
Попавший под пресс эксплуатации и отчуждения человек просто страдал и терпеливо переносил страшное угнетение. Угнетение, о котором Экзюпери писал: «Мучительно не уродство этой бесформенной, измятой человеческой глины. Но в каждом из этих людей, быть может, убит Моцарт». То есть указывая на то, что капитализм, по сути, убивает в человеке душу - его высшее творческое начало.
Антикапиталистическая антиутопия Джека Лондона "Железная пята" (обложка)
И для того чтобы человек смог скинуть оковы рабства понадобился новый Прометей даровавший людям священный огонь - огонь знания, который позволил человеку понять сущность творящейся по отношению к нему несправедливости и обрести собственное подлинное бытие.
Маркс, таким образом, как когда-то Прометей восстал против буржуазно-капиталистического олимпа, раскрыл людям глаза на архитектуру рабства и «вложил в них дерзкие надежды» на создание нового мироустройства, которое отменит рабство и принцип господства, позволив человечеству восходить.
Диего Ривера "Человек на перепутье"