Русский Ислам. Часть 2. Первые ласточки и "второе поколение"
Первые русские мусульмане - в то время, когда случаи принятия Ислама еще оставались единичными - были движимы несколько иными мотивами, нежели дальнейшее поколение русских, начавшие приходить в Ислам более массово и в более поздний период. На конец 80-х - начало 90-х годов прошлого века пришелся бум религиозной литературы, которая еще совсем недавно для основной части граждан была труднодоступна. В связи с этим интеллигентскую среду накрыла волна «духовных исканий», когда люди принялись штудировать сакральные тексты различных традиционных и не очень традиционных для России конфессий, проявляя в этом всю пытливость русского ума. В этот период в Ислам русских людей приводило, главным образом, кропотливое изучение Библии и христианских вероучительных текстов, в которых они обнаруживали противоречия, а также необоснованность множества доводов. Поняв, что христианство по тем или иным причинам не может удовлетворить их духовных и интеллектуальных запросов, эти люди начали изучать иные религии, читая соответствующую литературу и общаясь с представителями данных конфессий. Знакомство с Кораном, соотнесение его положений с библейскими сюжетами и христианскими догматами, посещение мечети и живой контакт с ее обитателями - вот что приводило первых русских мусульман в лоно Единобожия. Представителями этого поколения русских мусульман являются, например, такие деятели, как Иман Валерия Порохова, Али Вячеслав Полосин или русский шиит Тарас (Абдулкарим) Черниенко.
Другое дело, что этот тип русского мусульманина был обречен очень быстро сойти с авансцены русского Ислама, сделавшись устаревшим и неактуальным как в силу исторической ситуации, так и по причине роста понимания специфики Ислама в среде новообратившихся.
Первое поколение русских мусульман искало в Исламе «чистую духовность», воспринимая его именно как религию в традиционном для христианского мира понимания этого феномена. Разочаровавшись в христианстве, эти новообратившиеся в своих религиозных поисках все же не выходили за пределы христианской системы координат.
Очень быстро - опять же, в силу стремительных и драматических перемен в истории современной России - на смену этим «первым ласточкам» пришли русские мусульмане нового типа. Причем этот процесс был настолько стремительным, что зачастую можно говорить практически о ровесниках некоторых мусульман «первой волны», или о тех людях, которые были моложе их всего на пять-восемь лет.
Это были дети девяностых - эпохи печально известных «демократических реформ», когда активно разрушалась и разворовывалась инфраструктура страны, приватизировались предприятия, разваливалась система обороны и промышленности, импортировалась западная масс-культура, русское население было доведено до обнищания, так, что положение его в стране, где основные достижения были созданы его руками, стало унизительным. Это были дети и подростки, которые собственными глазами - по телевизору или даже воочию - видели расстрел Белого Дома в 1993-м, разрушенный Грозный в 94-м, наблюдали ложь и цинизм демократических политиков на телевидении, испытывали на себе прелести либеральных экспериментов над экономикой, становились свидетелями мучительной агонии их собственной страны, добиваемой горсткой еврейских олигархов и гигантской толпой бывших членов КПСС, мерно вливавшихся в следующие друг за другом «партии власти».
Эта пассионарная, думающая молодежь не могла мириться с унижением собственного достоинства, своего народа, своей страны, и активно шла в политику - как в правые националистические, так и в лево-патриотические организации. Вместе с тем - особенно по мере углубления в политическую жизнь на практике - очень быстро эти молодые люди осознали несостоятельность старых идеологических рецептов спасения как страны, так и мира. Не только они прочувствовали, что эти старые схемы отжили свое - подспудное понимание этого пропитало все оппозиционные круги, чем и объясняется такая мода на противоречивые альянсы и синтез не сочетаемого. Оппозиция была увлечена попыткой объединить правых и левых, красных и белых, коммунистов-атеистов и православных монархистов, гитлеристов и сталинистов, эволаистов и троцкистов - о чем свидетельствует и опыт газеты «День» (впоследствии - «Завтра»), и феномен Национал-большевистской партии. Однако эволюция этих сред и организаций уже в путинскую эпоху подтвердила правоту скептиков, сомневавшихся в том, насколько вообще возможно «скрестить ужа и ежа», и может ли из этого родиться какой-то действительно целостный, востребованный будущими поколениями, способный предложить реальную альтернативу проект.
Часть думающих русских молодых людей авангардная и порой весьма талантливая эклектика а-ля «любить Аврору и Рейхстаг» не удовлетворяла, и они искали зерно истины в более гомогенных средах и организациях, отличавшихся последовательностью в политических предпочтениях. Речь идет, прежде всего, о националистических партиях, и в куда меньшей степени - о леворадикальных группах, в потому что последние абсорбируют в себя преимущественно еврейскую, а не русскую молодежь. Но вслед за активным участием в их деятельности пришло понимание того, что все эти стратегии и идеологемы не решают как насущных, так и мировоззренческих проблем.
Так постепенно ряд молодых оппозиционеров пришли к Исламу как к целостной, имеющей сакральное происхождение системе понимания реальности во всех ее срезах и аспектах, и в ее отношении к Богу.
Знакомство с Исламом для тогдашнего русского патриота было делом нетрудным, ибо патриотическая пресса охотно освещала темы, с ним связанные, и мусульмане активно присутствовали на страницах газет и журналов этого направления. Причем в данной нише работали люди яркие и одаренные, чей интеллектуальный и пропагандистский уровень был на порядок выше сегодняшних мусульманских журналистов России, несмотря на то, что их понимание Ислама было скорее оригинальным и самобытным, нежели полностью основанным на какой-либо ветви исламской традиции. Публикации Шамиля Султанова и Гейдара Джемаля в газетах «День» и «Завтра» (на полосе «Огненный Ислам»), а также в журнале «Элементы», программы Джемаля «Минарет» и «Ныне» на ТВ, его журнал «Тавхид», газета «Аль-Кодс», издававшаяся братьями Шамилем и Камилем Султановыми, исламские рубрики в альманахе «Волшебная гора» - все это создавало достаточную интеллектуальную базу для того, чтобы русский националист, русский патриот мог познакомиться с Исламом. Причем, эти статьи скорее давали возможность понять Ислам именно как систему комплексного миропонимания, основанную на Единобожии и вбирающую в себя как сугубо религиозные, так и политические аспекты, нежели освещали частные и важные, бесспорно, нюансы фикха (права) и ритуальной практики. Однако мы не можем говорить о неаутентичной или поверхностной трактовке Ислама в тех публикациях. Во всяком случае, с точки зрения задаваемой интеллектуальной планки они выгодно отличались от сегодняшнего квазилиберального дискурса мусульманской общественности России, предпочитающей не искать подход к на различным слоям населения, а оправдывать доверие политической элиты, а также ассоциировать Ислам с фактором диаспор и мигрантов, которые не всегда являются носителями исламской ментальности.
Все эти публикации, равно как практика зарубежных исламских движений и религиозно-политическая мысль мусульманского мира, привлекали внимание части будущих русских мусульман. Они чувствовали потребность в целостной методологии объяснения соотношения между Богом, миром и человеком, и в то же время - дающей ответы на вопрос, что делать здесь и теперь, в конкретных исторических и политических условиях. Они нуждались не в отвлеченной «чистой духовности», а в такой религиозной системе, которая задавала бы сакральный смысл существованию смертного человека, но при этом касалась бы актуальных аспектов его мирского бытия: политики, экономики, взаимоотношений полов, жизни социума. Они искали для себя политическую идеологию, но такую, которая объясняла бы метафизическую цель человеческой жизни, не сводящуюся только лишь к его функционированию в качестве винтика эмпирически осязаемой реальности.
Такую всеобъемлющую религиозно-политическую систему ориентиров эти русские люди обрели лишь в Исламе.
Их часто укоряют в том, что они «приняли религию ради решения земных задач». Что они «используют Ислам в своих политических целях». Что они «подменили служение Богу идеологией». И так далее.
Все эти обвинения совершенно беспочвенны, ибо в основе их лежит фундаментальное непонимание сути Ислама, о котором ошибочно судят просто как об «одной из религий».
Между тем, Ислам определяет сам себя при помощи понятия «дин» - существительного, образованного от глагола «дана», который в переводе с арабского языка означает «подчиняться», «покоряться», «занимать (деньги)», «давать в долг», «судить», «исповедовать», «обвинять», «предавать суду», «признавать виновным», «осуждать», «приговаривать». Собственно, и название данной религии - Ислам - также является масдаром [1] от глагола «аслама», который переводится как «покоряться», «подчиняться», «вручать», «передавать», «предавать», «выдавать», «бросать на произвол судьбы», «приводить», «вести».
Таким образом, глаголы «дана» и «аслама» объединяет общность некоторых значений, как то «покоряться» и «подчиняться»; кроме того, иные смысловые аспекты глагола «аслама» также имеют отношение к таким понятиям, как политика, власть, подчинение, лидерство. В частности, термином «имам», важным как для суннитского, так и для шиитского ислама, помимо предстоятеля на молитве, обозначают религиозного вождя. Ислам, тем самым, имплицитно включает в себя правовые и политические аспекты, ибо объемлет все стороны человеческого бытия, а не только те его стороны, которые в европейском понимании принято относить к «духовной сфере». Политика, таким образом, является самой сердцевиной Ислама, а не просто одной из сфер, которую Шариат тоже регламентирует. Предметом политики является вопрос о власти, а он является одним из краеугольных камней Ислама, согласно которому, вся власть над мирозданием принадлежит Аллаху, а человек является его наместником (халифом) на земле. Соответственно, Всевышний Аллах установил обязательный для всего человечества Закон - Шариат, а поскольку для претворения любого закона в жизнь необходимо наличие исполнительной власти, Аллах наделил определенных людей правом на осуществление этой миссии.
Ученые и рядовые представители разных направлений в Исламе с самого начала его существования спорят о том, кому именно должна принадлежать эта власть. Однако, в любом случае, христианский принцип, озвученный в Посланиях апостола Павла, согласно которому «любая власть от Бога», Исламом отвергается. Ислам не приемлет подобной позиции, ибо правитель, открыто попирающий установления Бога - как в сфере закона, так и в морально-этической области (например, в шиитском Исламе восстание против неправедного тирана является богоугодным делом), расценивается в Исламе как бунтовщик против Него, и власть подобного человека, таким образом, незаконна.
Такая позиция в отношении несправедливой власти перевернула представление ряда будущих русских мусульман о религии. Ведь многие из них интуитивно ощущали, что Бог есть, однако отвергали существующие клерикальные формы христианства - ведь, за исключением старообрядчества, христианство не дает человеку адекватной платформы для проявления нонконформизма. В рамках христианства ограничена возможность сопротивляться несправедливости всеми доступными средствами, в том числе - и ответным насилием, которое иногда бывает единственным способом защитить права и достоинство человека и целого народа. И дело отнюдь не в высокой нравственной планке, задаваемой официозным христианством, а совсем наоборот. Вид попов в богатых золоченых рясах, славословящих режим Ельцина и поющих осанну любой власти, вызывал во многих русских людях спонтанное отторжение по отношению к РПЦ.
Да, несомненно, в оппозиции было немало православных священников, много старообрядцев, не принимавших ни официальную церковь, ни сатанинскую власть. Но их позиция выглядела слишком нефундаментальной, скорее основанной на нравственном чувстве, нежели на их собственных сакральных текстах, принимая во внимание строки апостола Павла: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Для сего вы и подати платите, ибо они Божии служители, сим самым постоянно занятые». (Рим 13:1-6)
Однако в Исламе противящийся неправедной власти - это праведник. Самым ярким примером такого праведника является особенно почитаемый в шиитском Исламе любимый внук Пророка (с) Имам Хусейн (а), поднявший восстание против порочного халифа Язида и павший мученической смертью на этом пути. Будущий русский мусульманин видел, что и на современном Востоке восстания против несправедливых правителей часто проходят в том числе и под исламскими знаменами, а лидерами этих выступлений и революций порой являются сами религиозные деятели - как это было в Иране в 1979 году. Это было необычно и вызывающе привлекательно для людей, которые привыкли к тому, что религия и духовенства учат покорности, непротивлению властям, социальному и политическому конформизму. Одно это яркое отличие Ислама от христианства само по себе вызывало неподдельный интерес у части русской радикальной молодежи - как правой, так и левой. Оно делало Ислам таким же завораживающе манящим, как и другие антилиберальные идеи, снискавшие славу запрещенных и экстремистских - а ведь известно, что с точки зрения русского менталитета такие эпитеты являются рекламой, а не антирекламой той или иной идеологии. Русским людям внушалось, что Хизбалла и ХАМАС - террористические организации, а они видели героических бойцов, сопротивляющихся сионистской оккупации. И при этом вспоминали, что еврейское антирусское лобби сильно и в родной стране, что еврейские олигархи и политики разворовывают народную собственность, вытесняя русских на обочину жизни. Русские патриоты видели, как мусульмане сражаются против американских агрессоров - и восхищались их храбростью, ибо образ бесстрашных исламских бойцов и мучеников весьма соответствовал сформированным еще советским кино представлениям о героизме, близким и понятным русскому человеку.
Словом, Ислам был актуален, востребован, привлекателен для русской политизированной молодежи, обитавшей в лево-патриотической или в праворадикальной нише русской оппозиции. К тому же, в 90-е и в начале «нулевых» еще не был столь ощутим фактор этнической диаспоры и миграции, который сегодня, напротив, часто отталкивает русских людей от Ислама.
Преимуществом Ислама перед левыми и правыми идеями, которые в патриотической среде 90-х неизбежно приобретали вид эклектичного постмодернистского «винегрета» с акцентом на эстетику и с налетом неизбежной театральности, была его целостность.
Эта целостность, равно как и, опять же, органичная внутренняя связь с политикой, продиктована самим исламским пониманием Единобожия - Таухида. Согласно Исламу, Всевышний Аллах одновременно и Трансцендентен, и Имманентен реальности, а власть Его объемлет все аспекты мироздания. Поэтому Ислам и политика является единым целым, так, что невозможно отделить одно от другого - недаром Имам Хомейни сказал некогда, что «исламская религия носит политический характер, все в ней связано с политикой, даже богослужение». Поскольку власть Аллаха тотальна, и Он одновременно и не подобен всему сотворенному, и имманентен ему, власть Его и Его религии не может ограничиваться сферой славословий и ритуальных услуг. Аллах - это не «Бог духовности» или «Бог молитв», подобно языческим идолам - богам войны, богам любви, богам семьи и т.д. Аллах - Господь всех миров, всего сотворенного. И потому утверждения о том, что «политисламисты» - в том числе и русские - «используют религию в своих политических целях», «смешивают духовное и мирское» - говорят о некомпетентности подобных «обвинителей».
Ислам как всеобъемлющая религиозно-политическая система, Ислам как религия нонконформистов и людей, не желающих смиряться с собственным униженным положением, Ислам как религия справедливости, Ислам как символ протеста - таким Ислам представал с мусульманских полос патриотических изданий. И такая выигрышная презентация Ислама вскоре начала приносить свои плоды.
Продолжение следует
[1] Отглагольным существительным.