Рецензия на фильм Мохаммада Рахманияна "Книга закона"
21 декабря в Московском доме национальностей состоялся показ иранского фильма «Книга закона», за что отдельное спасибо организаторам - РОО "Персия". Я о фильме слышала много и давно: сами иранцы и люди, жившие в Иране, отзывались о нем достаточно позитивно.
Сложно сказать, что именно это за жанр: официально фильм заявлен как комедия, организаторы отрекомендовали его как драму с элементами комедии, я бы сказала, что это социальная сатира, или же грустная комедия (помнится, такая формулировка звучала в фильме «Осенний марафон»). В общем, режиссер весело и с иронией, а местами с сарказмом, рассказывает о не смешных и не веселых вещах. Отчасти проблематика фильма сугубо исламская и иранская (пресловутый конфликт между адатом и Шариатом плюс скрытый матриархат, характерный для иранского общества), отчасти - универсальная, касающаяся извечной битвы между невесткой и свекровью, в которой место, время и религия не являются инвариантом.
От организаторов, презентовавших фильм, услышала такой комментарий, будто бы иранцы относятся к Исламу с иронией, и в «Книге закона» это отражено. И даже это кино они представили в таком позитивном ключе: дескать, «все думают, что в Иране живут экстремисты, мусульмане», а они вон какие шутники и вообще для них это все несерьезно. Я никак не могу с этим согласиться, равно как и показанное в фильме - не общая для иранского общества картина. Это - определенный срез из жизни простых людей, обывателей, в своем роде правдивый, но отнюдь не универсальный.
Главный герой - иранский государственный служащий Рахман Тавана - «молодой человек» лет 40, вроде «добрый и положительный», но безвольный, слабохарактерный и извечно плывущий по течению. Пожалуй, он даже большая размазня, чем хрестоматийные Анатолий Ефремович Новосельцев и Женя Лукашин из фильмов Рязанова. Возможно, изначально он таким и не был - как-никак, воевал во время ирано-иракской войны - но мужское начало, увы, в нем подавлено многочисленной женской родней, бесконечно кудахтающей, как в большом курятнике, и указывающей, что делать «их мальчику».
Тихий и незлобивый, полноватый тюфяк Рахман Тавана и не женат (в свои-то годы!) лишь потому, что драгоценная мама вместе с сестрами и тетями до сих пор не определилась, какая девочка достойна «их мальчика». Вот они сидят, и, непрестанно щебеча, мусолят в руках фотографии потенциальных невест, попутно перемывая им все кости - это, кстати, их основное занятие в жизни. Дескать, у этой - какой позор! - у этой в семье стоит спутниковая тарелка и они смотрят развратные западные шоу а-ля «Fashion TV”, а вот ту мы в бассейне недавно видели - кошмар-кошмар, у нее ноги кривые и мохнатые, а волосы просто ужас, как пакля, а эта только на фото нормальная, у нее рот кривой и морда как у мужика.
Тем временем, «дорогого мальчика» отправляют на конференцию в Бейрут. В связи с угрозой израильской атаки на шиитские кварталы их заселяют в гостиницу в христианском квартале, и случайно, ужиная в кафе, наш герой знакомится с молодой ливанской христианкой, которая знает фарси и в восторге от персидской поэзии. Потом ее присылают им как переводчицу на переговоры.
Такой Рахман увидел будущую жену во время первой поездки в Ливан
В общем, Рахман на нее так подзапал. Через год его снова отправили на такую же конференцию в Бейрут, и, к своему удивлению, он обнаруживает, что эта девушка приняла Ислам, и уже не Джульетта, а Аменэ (Амина), что она носит хиджаб, ходит в мечеть, читает Коран. Они всей делегацией катаются на катере рядом с Голубиными скалами, потом обедают в каком-то уютном ресторанчике с видом на море, и Аменэ в своей черной чадре читает стихи Хафиза, а Рахман ее снимает на камеру. Вернувшись в номер, любуется на ее пухлые щечки, выглядывающие из-под хиджаба, и понимает, что капитально влюбился. Настолько основательно, что немедленно ее находит и ведет в иранское посольство, где для начала они заключают вроде бы временный брак. Но так, серьезно, чтобы привезти ее в Иран и там уже провести церемонию постоянного, с соблюдением всех традиций. О чем герой и сообщает драгоценной маме по телефону. «Чтения о мученической смерти Фатимы Захры (а) в мечети отменяются в связи с болезнью ханум-и Тавана». :))
Никях. Сначала - временный, потом - постоянный
Дальше начинаются довольно занятные события: героиня приезжает с мужем в Иран и сталкивается лицом к лицу с таким интернациональным явлением, как «народный Ислам». Режиссер не мог не съязвить на такую тему, как размер махра в Иране: когда Аменэ говорит о том, что хотела бы получить воду в качестве брачного дара, у одной из родственниц жениха спонтанно вырывается: «Сколько цистерн?», и когда они понимают, что махр символический, делают однозначный вывод, что «невестка слабоумная».
От себя добавлю, что в Иране у Аменэ были все шансы попасть и в нормальную исламскую среду, но ей просто не повезло. Она не того человека себе нашла, чего по молодости, неопытности и искренней восторженности просто не поняла, а сравнить ей было не с кем. Поэтому ее раздражает то, что муж не встает на утренний намаз и даже с трудом представляет, как его совершать. И что его родственницы, собравшись с подругами на какой-то очередной курятник с пышным застольем, без конца обсуждают знакомых и не находят более интересных тем. Аменэ читает им аят из Корана о тех, кто «пожирает мясо своего брата», они, театрально закатывая глаза, начинают возмущаться - дескать, кого ты тут исламской этике учишь, да мы с пеленок, да ты, Джульетта...с диким гвалтом они уходят, объявляя ей бойкот, и топча ногами скатерть, расстеленную на полу - еще более неприятный момент, чем, собственно, их неумолкающее кудахтанье - возмущаются «такому нахальству». Только одна из сестер мужа проявляет человечность и понимание, пытаясь защищать невестку от нападок женской родни своего брата.
Свадьба. Женщины были в шоке от размера ее махра. :)
Дальше начинается позиционная война между свекровью и невесткой: как бы последняя ни старалась быть милой и доброй, мама нашего героя упорно противится всем ее мирным инициативам. Аменэ и ливанских вкусностей (таких, как таббуле, фаттуш, хомус, мутаббаль) наготовит, и стол накроет - все впустую: мать демонстративно удаляется есть рис, расценивая похвалу в адрес кулинарных способностей невестки как выпад лично против себя. Притронувшийся к вражеским кушаньям - злостный предатель, когда сын позволет себе робкую реплику, что все очень даже и вкусно, мама показательно заваливается в обморок на руки к другим наседкам с этаким пафосным стоном: «Он убил свою мать!! Ааах...» Собственно иранской специфики тут в упор не вижу - такого и в России, хоть отбавляй. Но что точно - так это то, что наше общество гораздо более патриархально, чем «фундаменталистский Иран, где женщин кутают в чадру». Этот матриархат и высмеивается в фильме.
Самое большим недоразумением в фильме является поведение дражайшего супруга, который не встает на защиту молодой жены, а лишь тихо раздражается по поводу ее «излишнего рвения» в плане соблюдения норм Шариата, и укоряет ее за то, что она бодается с его матерью, как ему кажется, по поводу и без.
Невзирая на протесты родни мужа, они вместе. Судьба или недоразумение?
Не вижу смысла пересказывать все перипетии этой войны, но бабья травля заканчивается тем, что Аменэ, вытирая слезы, просто бежит обратно в Ливан с большим животом и большим чемоданом. И тут - вдруг! - у женской мафии вроде как просыпается сострадание, они вроде как даже сожалеют о случившемся! Уж не знаю, насколько можно верить искренности их «раскаяния» - скорее, им просто жаль «сбежавшего живота»: они-то думали, что здоровье никудышной невестки слабое, и ребенка она не выносит, а теперь досадно, досадно - наследника рода упускать, чтобы он рос в каком-то там Ливане, который постоянно бомбят. И, вдохновленный женской поддержкой, наш герой снова проявляет решимость, покупает билет на самолет, летит в Ливан и там находит жену в приграничной с «Израилем» зоне, которая регулярно обстреливается. В полуразрушенном здании Аменэ ведет урок, преподает девочкам Коран. И вроде как происходит счастливое воссоединение...
Фильм вовсе не такой однозначный и бесспорный, как это кажется на первый взгляд, а потому нуждается в некоторых комментариях.
Казалось бы, парадокс, но: хотя в «Книге закона» очень удачно высмеиваются некоторые пороки традиционно-джахилийской части иранского общества, судить по нему об Иране и делать о нем выводы категорически нельзя.
И вот почему.
Иранское общество очень неоднородно, местами поляризовано до предела. В нем есть искренне религиозные люди, которые, разумеется, ни с какой иронией к Исламу никто не относится, воспринимая его очень серьезно. Причем это образованные и интеллектуальные иранцы, не похожие на показанного в фильме начетчика-идиота - коллегу главного героя. Есть и другие - вестернизированные граждане, собирающиеся на подпольные вечеринки с алкоголем и многими другими элементами «развлекухи». А есть и третьи - обычные люди, ничего толком об Исламе не знающие, но цепляющиеся за некоторые традиционные элементы мусульманского образа жизни как за нечто само собой разумеющееся, потому что «так принято». Они могут кутаться в чадру по самое не хочу, но не уметь читать намаз и не знать, что написано в Коране. Подобные люди и показаны в фильме. Отрицать, что такие есть в Иране, нет смысла. Другое дело, что это далеко не общая картина.
Торговец пытается навешать Аменэ лапши на уши
Даже если пойти по деталям. Например, хамство продавцов и таксистов, с которыми постоянно сталкивается главная героиня. Честно скажу - не ради того, чтобы представить Иран в розовом цвете - но лично мне крайне редко встречалось подобное. Временами (очень нечасто!) бывает, что кто-то обсчитает в такси, но, как правило, такого со мной не случалось. Вообще, может, помните мой пост про то, какого шороху я навела в Исфахане, где местная тайно бухающая молодежь приняла меня за сотрудницу КСИР. :)) Возможно, у меня такой типаж и я так одевалась, что меня за нее принимали и, соответственно, боялись связываться. :)) Но на Кише-то у меня был уже другой стиль, и никакого хамства, никаких проблем, никакого надувательства. Иранцы вообще очень вежливый народ. Даже таксисты или продавцы в большинстве своем ведут себя с достоинством. Я не претендую на то, что знаю иранское общество лучше самих иранцев, но, откровенно говоря, это был для меня очень странный и неожиданный момент в фильме. Лично мне он показался несколько утрированным.
Далее - про беспредельных баб. Еще со времен работы в Исламском комитете я слышала от Гейдара Джемаля, что феминизм в Иране принял неприличные формы, и впоследствии неоднократно убеждалась, что это именно так. Собственно, это же я мне часто рассказывали в самом Иране мужчины из религиозной среды. О том, что Шариат подарил женщинам много прав и призывает относиться к ним с уважением, но что в Иране прекрасным дамам дано гораздо больше привилегий, чем это предполагается в нашем шиитском праве. И с этим также невозможно поспорить. Другое дело, что далеко не все мужчины в Иране - такие безвольные подкаблучники, каким показан Рахман Тавана. Многие воспринимают этот матриархат гораздо более болезненно. Многие вынуждены играть по этим правилам, невзирая на внутренний протест (ибо таковы законы, основанные на неписаных социальных нормах). Многих - обладателей весьма мужественного типажа - этот факт возмущает. И если бы все были такими тряпками, как этот человек, столько людей не лежало бы на Бехешти-Захра, кладбище мучеников. Тряпки и ничтожества не могут с голыми руками идти на шахские и саддамовские танки. Другое дело, что иранский феминизм словно подпитывается извне всякими правозащитными организациями и женскими обществами, чтобы рахманы тавана размножались, как бактерии в благоприятной среде, а на их матушек и тетушек не находилось бы управы.
Очаровательная женская родня Рахмана :)
Это один момент. Другой момент - женское хамство. Тут все тоже неоднородно и неоднозначно. По личным впечатлениям, в Тегеране женщины очень вежливые. Кому-то из них присуща теплая учтивость и желание помочь, кому-то - этакий холодок и официальность в общении. Но - образованность, умение вести себя с достоинством - неизменно присущи тегеранкам. А вот в Куме действительно распространен тот женский типаж, который показан в фильме. Тут можно вспомнить много примеров, связанных хотя бы с мавзолеем Фатимы Маасуме (а). В обычные дни там собирается достаточно вменяемая женская публика, понимающая, для чего люди приходят в такие места. И то - постоянно встречаются дамочки, прямо скажем, неадекватные. Кто-то может усесться на твой коврик и твой мохур, и, ничтоже не сумняшеся, зашнуровывать ботинок, когда ты читаешь намаз. Кто-то не прочь сигануть прямо через твою голову, когда обуваешься ты. Но что там творится в праздники или во время траурных церемоний, когда толпами приходят такие «куры», какие показаны в фильме! Комнаты для омовения наполняются кудахтаньем. Наглые тетки лезут прямо к тебе, когда ты открываешь кран, зачерпывают из него воду для себя прямо перед твоим носом, забрызгивая все вокруг, очередь в туалет не соблюдают, долбят, как безумные, в дверь кабинки...И даже когда стоишь на площади, ждешь подругу, а на тебя прямо прет, как танк, женская компания из четырех подобных бабищ, у них не возникнет мысли тебя обойти - они едва ли не сшибают тебя с ног. Словом, узнаваемый типаж в фильме показан. Есть в Иране такие невоспитанные тетки, у них никакого уважения к людям - ни к мужчинам, ни к другим женщинам. Первая мысль, когда в Тегеран из Кума приезжаешь - о, какие тут вежливые дамы, какие учтивые, какие приятные, без тени иронии...
Другое дело, что у человека, не знакомого с Ираном, после просмотра может сложиться неправильное впечатление, будто это страна хамов и джахилей. Это в корне ошибочный вывод. Высмеивать пороки общества - дело полезное, когда это не доходит до гротеска и излишеств. А в фильме очень многое сильно утрировано.
И снова про финал. В конце таксист-палестинец говорит Рахману Тавана - не важно, какой национальности твоя жена, какая у нее вера, главное, чтобы вам было хорошо. Многие усматривают в этом вселенскую гуманистическую мудрость и великий моральный посыл фильма. Но, по здравому размышлению, это банальность и благоглупость. Да, правда, если есть и любовь, и общая мировоззренческая основа, и личностная совместимость - уже отходит на второй план гражданство, этническая принадлежность, временные сложности, проблемы с родней, обстоятельства места и времени. Однако такие вещи, как комплиментарность культур и разных типов менталитета, или общность взглядов (религиозных в том числе), никто не отменял. Это очень важные нюансы. Можно сколько угодно рассуждать про абстрактные общечеловеческие ценности, но когда «он в Хамас, она в Цахал», она на Ашуру держит траур, а он радуется «большому празднику», перспективы такого брака сомнительны. А уж что говорить про конфликт менталитетов. Это очень сложно - адаптироваться к чужой национальной культуре, это огромная работа над собой. И есть культуры и типы сознания, которые близки (поэтому удачны многие русско-иранские браки, а вовсе не потому, что «все мы люди»), а есть те, которые далеки друг от друга, как разные планеты, и все попытки диалога между мужем и женой будут сродни разговору двух глухих.
Для Аменэ Священный Коран - руководство для жизни
Религиозная принадлежность супругов не имеет значения, когда для них это - нечто вроде символической культурной маркировки, внешнего соблюдения обрядов ради осознания определенной идентичности. Когда они - аполитичные обыватели, ставящие свечку или постящиеся в месяц Рамадан просто для того, чтобы «все было хорошо и не случилось ничего плохого». Если религия для человека - основа и смысл жизни, или если человек активно вовлечен в политическую жизнь, тут уже все намного сложнее и проблематичнее. Ну не будет счастливого брака у нашиста и активистки Левого фронта, у нацика и левачки-анархистки, у нацбола и представительницы «офисного планктона», ждущей сытости и стабильности. Они разным живут и дышат, на разных баррикадах находятся. Так же и с активно религиозными людьми: тут конфессиональная разница играет столь же большую роль. Даже если они не враждебно настроенны по отношению друг к другу. Все равно - это важно.
Что касается героев, то эту концовку я воспринимаю не как happy end, а как открытый финал. Честно говоря, будущее их брака едва ли представляется мне радужным. По моему личному опыту, союз активно изучающей Ислам, соблюдающей мусульманки и «мусульманина по рождению», с раздражением и ленью воспринимающего все, что связано с Шариатом, обречен. Если бы было наоборот - муж активный мусульманин, а жена не в Исламе или чисто формально произнесла шахаду - тут были бы шансы. Знаю много примеров, когда соблюдающие мужчины женились на не религиозных женщинах, а потом из года в год терпеливо вели их в Ислам, и уже лет через 5, а то и через 10, жены потихоньку приходили к этому, и уже по зову сердца надевали хиджаб, вставали на намаз...Но наоборот - не получится. Это противоречит женской сути: тянуть за собой мужика, как на аркане, переделывать его...Нормальная женщина в мужчине хочет видеть покровителя, опекуна, который ее за собой будет вести и даст в жизни ориентиры. Бесхарактерное, аморфное «оно», которое нужно тащить в светлое будущее, лепить из него что-то, женщине не нужно. Нормальная женщина не будет тратить на это свое время и свои силы. Тем более, что это абсолютно бесполезная затея. Люди не меняются, человека не переделать насильно. Аллах сотворил человека свободным - это его выбор. Мы можем только принять его с этой свободой.
Аменэ должна принять Рахмана, Рахман Аменэ. Но они друг друга не примут, потому что они с разных грядок ягоды. Ну, будет у них «попытка номер два» или «номер три» - она все равно сбежит. Не потому, что он иранец, не потому, что Иран плохой, а потому что человек такой, плюс из соответствующей среды, отягощенный багажом «надлежащего воспитания».
Рахман совершенно равнодушен к тому, чем живет его жена
Во-первых, у них экзистенциальная несовместимость. Во-вторых, ей нужен более мужественный тип, потому что она - девушка добрая, наивная, витающая в поэтических облаках, воспринимающая жизнь идеалистично. Рахман не смог защитить ее даже от бабьей своры, оставив одну на растерзание. Повторю, дело совсем не в том, что она ливанка, а он иранец. Попался бы ей какой-нибудь ксировец, какой-нибудь шиитский ученый - может, и сложился бы брак, и отбил бы он ее у своей матриархальной родни, и читали бы они вместе намаз, комментарии к аятам, ездили бы в зияраты, а когда она тяжело вынашивала бы ребенка, он сидел бы у ее постели и с нежностью держал за руку. Иранцы ведь по большей части - заботливые и преданные мужья. Но нашей Аменэ попался не такой человек, а невнятный Рахман Тавана. Тихий, ничем не приметный, уставший от жизни служащий с несчастными глазами, равнодушный как к Исламу, так и к столь любимой ею поэзии. Ему же, по большому счету, совершенно неинтересны увлечения жены, а ее базовые принципы ему в тягость. Банальный, теплохладный, скучный человек, в то время как она - женщина явно неординарная. С пассионарной жилкой и живым сердцем, я бы сказала.
Спасет ли дело любовь? Я, если честно, не увидела там особой любви. С его стороны - была влюбленность, очарованность ее молодостью, потом чувство стыда и вины, что так некрасиво получилось. Но даже эта последняя сцена - нет в ней накала чувств, боли, раскаяния, когда люди, пройдя через размолвки, расставания, ссоры, выстрадали свою любовь, поняв, что, несмотря ни на что, жить друг без друга не могут. А у Рахмана с Аменэ - не видно ни страсти, ни слез радости. «Ну наконец-то ты научилась правильно выговаривать мое имя» - «А, дети, знакомьтесь: это мой муж», - спокойно комментирует она. Сдается мне, Аменэ снова сбежит от него, благо вернуть махр в виде воды и таким образом расторгнуть брак особой проблемы не будет. :)) К ксировцу ли, к хизбаллаховцу ли, к иранцу или к ливанцу - не суть важно. Не ее это. Жаль девушку. Экзистенциально они с разных планет. А что до внутреннего раскаяния женской стаи - не верю я в их показные рыдания. У этого тоже есть своя прагматичная, расчетливая основа. Их не она волновала, а ее ребенок. И в случае неизбежного развода он, конечно, отойдет к родне мужа.
Так что фильм совсем не так прост и легок, и гораздо глубже, чем это поначалу кажется.