Неделя ненависти
Когда-то давным давно, почти год назад, посетив подобное мероприятие, я задал вопрос "Как думаете, война начнется?"
Ответ долго ждать не пришлось...
В том или ином сочетании сверхдержавы постоянно ведут войну, которая длится уже пятьдесят пять лет. Война, однако, уже не то отчаянное, смертельное противоборство, каким она была в первой половине XX века. Это военные действия с ограниченными целями, причем противники не в состоянии уничтожить друг друга, материально в войне не заинтересованы и не противостоят друг другу идеологически. Но неверно думать, что методы ведения войны и преобладающее отношение к ней стали менее жестокими и кровавыми. Напротив, во всех странах военная истерия имеет всеобщий и постоянный характер, а такие акты, как насилие, мародерство, убийство детей, обращение всех жителей в рабство, репрессии против пленных, доходящие до варки или погребения живьем, считаются нормой и даже доблестью - если совершены своей стороной, а не противником. Но физически войной занята малая часть населения - в основном хорошо обученные профессионалы, и людские потери сравнительно невелики. Бои - когда бои идут - развертываются на отдаленных границах, о местоположении которых рядовой гражданин может только гадать. В центрах цивилизации война дает о себе знать лишь постоянной нехваткой потребительских товаров да от случая к случаю - терактами, уносящим порой несколько десятков жизней. Война, в сущности, изменила свой характер. Точнее, вышли на первый план прежде второстепенные причины войны. Мотивы, присутствовавшие до некоторой степени в больших войнах начала XX века, стали доминировать, их осознали и ими руководствуются.
Дабы понять природу нынешней войны - а, несмотря на перегруппировки, происходящие раз в несколько лет, это все время одна и та же война, - надо прежде всего усвоить, что она никогда не станет решающей. Ни одна из сверхдержав не может быть завоевана армиями других. Силы их слишком равны, и естественный оборонный потенциал неисчерпаем.
Приготовления к Неделе ненависти шли полным ходом, и сотрудники министерств работали сверхурочно. Шествия, митинги, военные парады, лекции, выставки восковых фигур, показ кинофильмов, специальные телепрограммы - все это надо было организовать; надо было построить трибуны, смонтировать статуи, отшлифовать лозунги, сочинить песни, запустить слухи, подделать фотографии.
На шестой день Недели ненависти, после шествий, речей, криков, пения, лозунгов, транспарантов, фильмов, восковых чучел, барабанной дроби, визга труб, маршевого топота, лязга танковых гусениц, рева эскадрилий и орудийной пальбы, при заключительных судорогах всеобщего оргазма, когда ненависть дошла до такого кипения, что попадись толпе те две тысячи бендеровских военных преступников, которых предстояло публично повесить в последний день мероприятий, их непременно растерзали бы.
Был уже вечер, мертвенный свет прожекторов падал на белые лица и алые знамена. На площади стояло несколько тысяч человек, среди них - примерно тысяча школьников, одной группой, в форме "Сути времени". С затянутой кумачом трибуны выступал оратор из правительства - тощий человечек с необычайно длинными руками и большой лысой головой, на которой развевались отдельные мягкие прядки волос. Корчась от ненависти, карлик одной рукой душил за шейку микрофон, а другая, громадная на костлявом запястье, угрожающе загребала воздух над головой. Металлический голос из репродукторов гремел о бесконечных зверствах, бойнях, выселениях целых народов, грабежах, насилиях, пытках военнопленных, бомбардировках мирного населения, пропагандистских вымыслах, наглых агрессиях, нарушенных договорах. Слушая его, через минуту не поверить, а через две не взбеситься было почти невозможно. То и дело ярость в толпе перекипала через край, и голос оратора тонул в зверском реве, вырывавшемся из тысячи глоток. Свирепее всех кричали школьники.
Ненависть началась каких-нибудь тридцать секунд назад, а половина зрителей уже не могла сдержать яростных восклицаний.
Ужасным было не то, что ты должен разыгрывать роль, а то, что ты просто не мог остаться в стороне. Какие-нибудь тридцать секунд - и притворяться тебе уже не надо. Словно от электрического разряда, нападали на весь митинг гнусные корчи страха и мстительности, исступленное желание убивать, терзать, крушить лица молотом: люди гримасничали и вопили, превращались в сумасшедших. При этом ярость была абстрактной и ненацеленной, ее можно было повернуть в любую сторону, как пламя паяльной лампы.
МАЙДАН - ЭТО ФАШИЗМ
ВОЙНА - ЭТО МИР
КРИЗИС - ЭТО СТАБИЛЬНОСТЬ
Важно! Фотографии сделаны сегодня мной в центре Москвы. Буквы украдены у английского политтехнолога Оруэлла и никакого отношения к реальной действительности не имеют. Наверное.