Зигзаги социального рынка
Своеобразный парадокс германской модели: ее эффективность и прагматичность при решении задач экономического развития и ее неадекватность задачам надуманным или навязанным извне, нерелевантным к интересам Германии как таковой.
Германская модель социально-рыночного хозяйства - традиционная альтернатива навязанной нам монетарной модели. Поэтому так же традиционен и интерес к ней у сторонников здравого смысла в экономике. Масштабные обобщающие исследования по этой теме выходят нечасто; последней значимой работой стала книга «Социальное рыночное хозяйство в Германии: истоки, концепция, практика» (см. «Эксперт» № 19 за 2002 год), в которой судьба германской модели прослеживается до конца ХХ века. Однако нынешнего читателя все больше интересует, как повлияли на германскую экономику вызовы века двадцать первого - энергетический, климатический, демографический и др. Как показала себя германская модель в период кризиса?
Ответ на эти и многие другие вопросы дает недавно вышедшая монография Института Европы РАН «Современная Германия: экономика и политика». Книга уникальна по широте охвата - от оборонной политики до стратегии инноваций - и, разумеется, включает полный набор аналитики по всему спектру экономических вопросов: макроэкономика, банковская система, фондовый рынок, структурная, инвестиционная и промышленная политика, энергетика, внешняя торговля и т. д.
Общая оценка эффективности германской модели авторами проводится через призму ситуации 2008-2009 годов, когда обрушившийся на мир финансовый кризис стал серьезной проверкой жизнеспособности многих национальных экономик. Преимущество социально-рыночной модели в этой ситуации оказалось столь велико, что дало повод для многочисленных насмешек над англосаксонской либерально-рыночной моделью (самая резкая из них принадлежит Франсуа Саркози, указавшему либеральному монетаризму место на свалке истории).
В книге читатель найдет детальный и профессиональный разбор факторов, обеспечивших устойчивость германской модели, - от структуры германских финансовых институтов до реформы социального обеспечения и трудовых отношений. Последняя была проведена в 2003 году скорее по либеральным лекалам, но это не должно удивлять: за 60 с лишним лет существования социально-рыночной системы Германия перепробовала всевозможные средства и механизмы из всех доступных арсеналов - либерального, кейнсианского, централизованно-планового. Успех обеспечивался не идеологической «чистотой» мер, а их адекватностью проблеме и здоровым прагматизмом. Но при этом никогда не упускался из виду главный принцип социального государства: социальные блага - это не товар, а право каждого члена общества. И одновременно не забывался экономический императив: постоянная настройка механизмов конкуренции как главного стимула развития.
Понятно, что эти цели взаимно противоречивы, но именно в попытке их совместить и кроется секрет германской модели. Разумеется, в такой гигантской экономике, как немецкая, добиться управляемости на уровне «мерседеса» - задача нереальная. Нежелательные эффекты в силу инерционности системы обнаруживаются не сразу, их коррекция - дело тоже небыстрое. Поэтому иногда даже у экспертов возникает ощущение наличия перекосов, которые объясняются постоянным лавированием между Сциллой социального иждивенчества и Харибдой «дикого капитализма».
В книге детально описано, как выправлялся серьезный стратегический перекос - крен от социально-рыночного хозяйства в сторону государственно-социального патернализма, запущенный во времена правления канцлера Гельмута Коля. К началу 2000-х уровень социальной обеспеченности немцев начал зашкаливать, подавая неверные сигналы рынку труда и экономике в целом. Размер пособий и условия их получения порождали нежелание трудиться, а усложненные правила увольнения провоцировали иждивенчество и низкую мобильность рабочей силы. То, что замахнуться на «священную корову» - социальное обеспечение - решился социал-демократ канцлер Герхард Шредер, многим представлялось невероятным, но это просто очередное проявление прагматизма немецкой модели (тот же консерватор Людвиг Эрхард при необходимости замораживал цены и тарифы на долгие годы, проводил решения в духе кейнсианства и т. д.).
Как бы то ни было, но свою роль реформа труда и социального обеспечения сыграла, дав возможность экономике справиться с кризисом за счет более гибкого рынка труда. Плюсом оказалась и структура германских банков, продемонстрировавшая преимущество перед англосаксонской банковской системой. Германский финансовый капитал оказался меньше затронут операциями с высокорисковыми деривативами; причина этого - в преобладании кредитных институтов публичного права (муниципальных сберегательных касс, кредитных товариществ), для которых нехарактерна рискованная кредитная политика. Тем не менее, отдельные немецкие банки оказались на грани банкротства из-за операций с деривативами за рубежом, и государству пришлось пойти на масштабные меры по стабилизации финансового рынка.
Новым вызовом германской модели признается энергоклиматический; разделы, посвященные ему, читаются с особым интересом. В отличие от реальных проблем, диктуемых германской экономикой, энергоклиматический вызов - угроза скорее виртуальная. Ее основные драйверы - боязнь газовой зависимости от России и желание бороться с глобальным потеплением - вряд ли можно рассматривать как имеющие отношение к реальной экономике. С теми же газовыми поставками из нашей страны Германия не имела проблем за всю их историю (даже в сложнейшие периоды холодной войны). Муссирование этой темы - вопрос скорее политики, подыгрывание антироссийской риторике Брюсселя и антирусским фобиям и страхам Польши и Прибалтики. Что же касается глобального изменения климата, то оно, как известно, естественный циклический процесс, находящийся в настоящее время в фазе потепления. Роль антропогенного фактора в нем весьма невелика, и воздействовать на температуру планеты при помощи снижения выбросов парниковых газов можно только в очень узких пределах, не перебивающих основного природного тренда, от человечества не зависящего. Поэтому желание Германии пускать гигантские средства на решение такой изначально не решаемой задачи можно рассматривать как своего рода «игры доброй воли».
А средств на борьбу с этими виртуальными угрозами отпускается немало. Читатель может в деталях узнать о гигантских ветропарках, строящихся на севере Германии и в прибрежных водах, о миллионах гектаров плодородной земли, изымаемой для производства биотоплива, о том, как власти, забыв о своих социальных обязательствах, перекладывают расходы по всем этим проектам на потребителя, закладывая их в рекордный для Европы тариф на электроэнергию.
В самом деле, политика Германии в энергетике в последние годы оставляет впечатление плохо спланированной, если не сказать хаотичной. Поспешный вывод из строя половины действующих АЭС после катастрофы на Фукусиме базировался на не оправдавшихся надеждах закрыть брешь в энергобалансе за счет вводимых ветропарков. При этом упускалось из виду, что киловатт мощности ветряка и киловатт мощности АЭС или ТЭС - это совершенно разные вещи с точки зрения устойчивости поставок электроэнергии. Объем энергии, вырабатываемой ветряными станциями, зависит от скорости ветра, стабильность которой обеспечить по определению невозможно. Включение таких волатильных источников энергии сразу обернулось потерями стабильности в сетях, едва не приведя к массовым блэкаутам зимой 2011/12. Выправить положение удалось за счет включения уже остановленных ТЭС, причем почему-то задействованы были не газовые станции, а работающие на угле (видимо, сказались «газовые» соображения в отношении к России). Но при этом не учли, что уголь по удельным выбросам СО2 !ДВОЙКА НИЖНИМ ИНДЕКСОМ! превосходит газ в два с лишним раза; в итоге в Германии впервые за много лет начали расти выбросы парниковых газов в энергетике, снижением которых так гордилось руководство страны.
Дальнейшая история принимаемых мер в энергетике все больше стала напоминать историю про тришкин кафтан, когда попытка наладить порядок в одной части приводит к усугублению проблем в другой. Включение ТЭС не смогло полностью выправить нарушенный волатильными источниками порядок в сетях: сбои и отключения стали происходить почти каждый день, а на самом деле - намного чаще, так как по германским правилам регистрируются лишь сбои, длящиеся не менее трех минут. От германской энергосистемы стали отгораживаться: дошло до того, что соседние страны (та же Польша) стали устанавливать на границах соединительных ЛЭП специальные блокираторы. А многие предприятия Германии, производство которых требует равномерности и непрерывности в поставках энергии, чтобы избежать этих сетевых скачков, начали сооружать собственные ТЭС на традиционных энергоносителях. Дополнительным бонусом могло стать снижение расходов на электроэнергию за счет отказа от сетевых поставок, в которые включен «зеленый тариф». Но не тут-то было: решением правительства сбором по «зеленому тарифу» была обложена электроэнергия, производимая для самообеспечения, а сам сбор, разумеется, был направлен на развитие возобновляемых источников энергии, провоцирующих дальнейшую разбалансировку энергосетей.
И наконец, чтобы хоть как-то компенсировать дефицит энергии от закрытия собственных АЭС, Германия пошла на ее закупки у соседей, в частности у Франции и Чехии (производящих энергию в основном на АЭС). В итоге получается абсурдная картина: борясь за закрытие атомной энергетики у себя, Германия стимулирует ее развитие в соседних странах, в том числе работу тех французских и чешских станций, которые по техническому уровню уступают АЭС, закрытым в Германии.
Немалый интерес вызовут у читателя детали воплощения в Германии любимого детища Брюсселя - третьего энергопакета. Профессионально дана картина последствий дробления единых энергокомпаний Германии с точки зрения проводимой реформы энергетики. Заслуживает отдельного упоминания раздел о жульнических структурах типа финансовых пирамид, создаваемых на новом розничном энергорынке, - компаниях, соблазняющих потребителя поставками по низким ценам, а затем, собрав крупные суммы, исчезающих из вида. Возможно, это станет предостережением от подобных экспериментов в нашей энергетической отрасли (хотя ошибку с дроблением единой энергосистемы мы уже повторили).
В общем, подводя итоги и рекомендуя книгу широкому кругу читателей, хотелось бы отметить своеобразный парадокс германской модели: ее эффективность и прагматичность при решении задач экономического развития - и неадекватность задачам надуманным или навязанным извне, нерелевантным к интересам Германии как таковой. И это в свою очередь помогает нам правильно оценить германский опыт и извлечь из него должные уроки.
Источник: http://expert.ru/expert/2015/48/zigzagi-sotsialnogo-ryinka/