"За Советы без КПСС": о какой власти мечтали люди во время перестройки
Анализ писем политических и общественных активистов, направленных во властные органы и партийную прессу в 1989-90 годы, показывают: основой реформы они видели восстановление власти Советов, самоуправление (вплоть до тюрем), социальное равенство и усиление насилия (вплоть до публичных расстрелов). Требования были похожи на программу эсеров 1910-х.
Процесс трансформации политической и общественной системы России идет уже тридцать лет, тем не менее ментальные представления о власти, сложившиеся в более ранний период, продолжают оказывать на этот процесс немалое влияние. Поэтому важно выяснить, какой образ власти сформировался в сознании советских людей, когда процесс демократизации только начался, какая организация государственной власти представлялась наиболее желанной, какие установки влияли на формирование этого образа.
В первую очередь нас интересует мнение социально-активного меньшинства, как оно видело трансформацию власти и общества. Ведь именно эти активисты в итоге являлись и являются движущей силой социально-политических изменений в стране (тогда как пассивное большинство лишь подчиняется их воле).
Источниковой базой исследования послужили письма советских людей, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации в фонде писем первого президента России Б.Н. Ельцина. Анализ этих писем был проведён историком Анной Поповой, основные выводы опубликованы в «Новом историческом вестнике», №1, 2015.
Использованные письма относятся к 1989-1991 годам, то есть к периоду, когда Ельцин ещё не был главой государства, а являлся депутатом Верховного Совета. Однако он обладал колоссальной политической популярностью: для многих советских людей в тот период фигура Ельцина стала своеобразным символом эпохи обновления. В фонде также содержатся письма, отправленные и другим лицам, например, Горбачёву, а также в газеты. Все они имеют единую форму - обращение к власти с просьбой, мнением, предложением.
Анализируя «письма во власть» времен перестройки, можно выделить одну их специфическую черту. В целом для российской ментальности сама мысль обращения к властному лицу (чаще всего к первому человеку в государстве) является достаточно привычной. В этом проявляется такая характерная черта отечественного общественного сознания как харизматический характер власти.
В письмах перестроечной эпохи сам стиль диалога общества и власти несколько меняется. Харизматичный характер власти по-прежнему сказывается. Это прослеживается в огромном числе писем, обращенных к Ельцину (если писать, то самому известному человеку в стране), и в той тональности, в которой обращаются люди к этому политическому деятелю: «Вам, Борис Николаевич, я очень верю как никому, в нашей стране».
Однако общий стиль такого заочного разговора трансформировался: теперь власть не только просят - от неё требуют, ей указывают, ждут реального диалога с адресатом. В обращениях можно встретить фразы типа «Если Вам мои мысли интересны, я могу их продолжить в следующем письме» и даже предложения пригласить автора на личную встречу. Например, К.А.Кабдулов в письме от 25 мая 1989 года очень эмоционально высказывает возмущение фактом присутствия среди депутатов Верховного Совета представителей духовенства. Требуя привлечь за это к ответственности Горбачева, автор не просто считает, что этот вопрос уместно обсудить на Съезде народных депутатов СССР. Он убежден, что должен стать непосредственным участником этого обсуждения: «Было бы еще лучше, если бы Вы прислали приглашение (хотя бы телеграммой) мне для дальнейшего уточнения отдельных фраз и размышления [Видимо, автор предполагал, что он будет уточнять, какие фразы должен говорить Ельцин]. Хотелось бы лично. Очная беседа, полемика породили бы ещё кое-что по перестройке, по аренде, кооперативам, хозрасчётной политике».
Вопрос о власти встречается в письмах граждан часто, хотя по популярности он отстает от вопросов социально-экономического развития - жалоб на нехватку продуктов, рост цен. От граждан порой приходили весьма развернутые послания, написанные с использованием социологических данных, трудов классиков марксизма-ленинизма. В то же время общественные представления о власти находят отражения в небольших фразах среди жалоб или соображений по другим вопросам: социальным проблемам, развитию культуры и образования, товарному дефициту.
Анализ писем показывает, что в целом в сознании людей сохранялось представление о преимуществе социалистического строя, именно социализм рассматривался в качестве образа идеальной организации жизни. Капитализм же, наоборот, вызывал страх и ужас. В этом плане очень показательной является письмо-листовка: на обычном листке бумаги от руки нарисован бегемот, который на карте съедает страны социалистического лагеря. Образ бегемота у автора возник в результате использования первых букв фамилий политической элиты мира того времени: «Б» - Буш, «Г» - Горбачев, «М» - Миттеран, «Т» - Тетчэр. При этом анонимный корреспондент убежден, что «Бегемот» поставил задачу уничтожить социализм во всём мире, ликвидировать компартии и внедрить капитализм в социалистический лагерь. Сам факт возможной ликвидации социалистического лагеря трактуется им как величайшее бедствие.
Одним из наиболее распространенных в письмах было требование отстранить КПСС от власти. Причём это требование сквозит в письмах, присланных представителями самых различных социальных слоев: и от интеллигенции, и от простых рабочих. Знаковый момент эпохи - бюрократизация государственного аппарата - у многих авторов связывается с деятельностью КПСС. В частности, учитель истории пенсионер Корнющенко Дмитрий Ильич в письме депутатам Съезда народных депутатов делает заключение: «КПСС - главная сила, препятствующая перестройке. История знает достаточно примеров того, когда партии начав революционное обновление, в дальнейшем оказывалась ниже поставленной ими же задач и сходили со сцены».
Пенсионерка Зубковская с возмущением рассказывает в своём обращении, что в одной передаче увидела выступление заведующего аграрным отдела Тамбовского обкома КПСС. «Я была уверена, что аграрные отделы КПСС - дело далекого безобразного прошлого, когда ехали на село «уполномоченные» учить крестьян, когда сеять, что и где сажать. Неужели этому нет конца? Когда же она кончится, эта руководящая власть КПСС? Когда же труженик сам будет решать, что ему делать на своей земле без безграмотных и корыстолюбивых бездельников-указчиков?» - восклицает она.
Анализ писем показывает, что, выступая против засилья власти КПСС, общество оставалось приверженцем Советской власти. Фактически возрождался лозунг Кронштадтского мятежа и многих других антибольшевистских выступлений времён Гражданской войны: «За Советы без коммунистов!». Простой рабочий, беспартийный гражданин Журавлев из Ростовской области тоже отмечает: «Сейчас уже совершенно ясно любому здравомыслящему и небезразличному к общественным делам человеку, что власть принадлежала и принадлежит ещё (несмотря ни на что) партийной бюрократии от низшего до высшего звена. И как следствие - власть никогда не принадлежала и не принадлежит Советам, а значит народу».
В письмах граждане выражали недоумение, зачем вводится пост президента СССР. В частности, в письме коммуниста Сметанина введение поста президента СССР рассматривается как прямая угроза демократии и народовластия. Коммунист считает, что данный вопрос на фоне социальных и экономических проблем является даже не второстепенным, а третьестепенным, и в повестке сессии Верховного Совета он появился только, чтобы укрепить личную власть Горбачёва.
Также в письмах встречается аналогичная оценка классического буржуазного парламента.
Советское общество (и его выразители - активное меньшинство) ратовало за возрождение Советской власти, связывая свои надежды с работой обновляющихся Советов. Фактически во всех письмах содержится единый рецепт преобразований: отстранить от власти партийную номенклатуру и передать власть Советам на всех уровнях. С возрождением «истинной» Советской власти народ связывал надежды на решение всех проблем общества.
Очень часто поднимается вопрос самоуправления - заводов, колхозов, учреждений, но не только: встречаются даже такие экзотические предложения, что надо убрать все исправительные учреждения из системы МВД, переведя колонии на самоуправление.
На формирование образа желаемой власти повлияло традиционное для сознания советских людей представление о справедливости как о высшей ценности. Важным критерием этой справедливости выступало равенство, причем равенство не возможностей, а равенство в доступности различных социальных благ. В советском обществе власть позиционировалась как власть народная. Соответственно носители власти должны жить так, как живёт весь народ, испытывая с ним те же лишения и трудности. Поэтому, рассуждая о власти, авторы писем наиболее часто подчёркивают, что прежде всего надо ликвидировать привилегированное положение носителей этой народной власти. Уничтожить все привилегии, заставить чиновников стоять в очереди вместе с народом - один из наиболее распространенных призывов.
Ненависть к верхушке, которая только провозглашает себя народной властью, а на самом деле далека от проблем простых людей и живёт за их счет, сквозит во многих письмах. Так, одна пенсионерка, которая сочла за лучшее остаться неизвестной, выразилась категорично и образно: «Мы ловим рыбу, а они её едят. Нахапали себе высоких окладов. За что? За безделье? Что они делали и что делают? Что хапают деньги украдкой от того народа, который эти деньги зарабатывает?».
Авторы писем хорошо осознают и выделяют в качестве главного недостатка советского управленческого аппарата его бюрократизацию, превращение в механизм, не способный работать оперативно. Именно проблемам командно-административной системы посвящены развернутые послания, похожие скорее не на письма, а на научные статьи. Авторы делают вывод, что бюрократия незаконно присвоила право контролировать всё производство, распределение продукции, нарушая этим права советских людей, превратив власть советскую во власть бюрократическую.
Писавшие о бюрократизме аппарата управления требовали сократить его на 70-80%.
В ряде писем поднят вопрос, кто должен быть носителем Советской власти, кого лучше избирать в народные депутаты. Тут также можно отметить проявление традиционных для советского общества взглядов. Рабочие одного из заводов Риги с тревогой писали: «Рабочий класс почти не выбирается в Советы, а толкаем дилетантов учёных и профессоров, которым наш рабочий класс создал все условия учиться и быть действительно учёными рабочего класса, а таких единицы, они в основном борются за тёплое кресло, а до рабочих им дела нет». Большевистская идеологическая установка, что именно рабочий класс является авангардом всего общества, была жива.
Оценивая Советы, как воплощение мечты об истинной демократии, общество в то же время сохраняло сложившиеся ранее представления о методах управления. Для советского общественного сознания было характерно рассматривать в качестве главного инструмента управления принуждение. В 1920-1940-е, обращаясь к власти, граждане сами часто требовали, чтобы других людей что-то заставили сделать или кого-то наказали.
В период перестройки демократизация становится одной из ключевых идей. Однако в письмах перестроечной эпохи идея принуждения как способ разрешения социальных проблем звучит очень часто. Неоднократно можно встретить требование типа «заставить всех работать», «наладить дисциплину, без дисциплины перестройка невозможна». Конечно, в первую очередь, это касается бюрократического аппарата. Однако такие требования некоторые авторы распространяют на учёных (в первую очередь досталось учёным-историкам) и деятелей культуры - эстрадным певцам. Освободившиеся рабочие руки интеллигентов и чиновников должны быть направлены на самые тяжелые работы - стройки, лесозаготовки и пр.
Традиционное отношение к насилию проявлялось и в других сферах. Так, часто звучали предложения предоставить милиционерам чрезвычайные полномочия - проводить систематические проверки всех мужчин старше 16 лет, прибывающих в города Москва и Ленинград, в Москве проверить на предмет их фиктивности браки москвичек с лицами Закавказья и Средней Азии.
Граждане предлагали создавать резервации для рецидивистов, применять публичные казни, расстреливать всех, кто, имея три судимости, совершил новое преступление («таких людей уже нельзя исправить»), ужесточить уголовную и административную ответственность.
Редко обсуждается в письмах деятельность органов судебной власти. Тенденция к выделению трёх ветвей власти и реформированию суда оказалась практически не замеченной в обществе. Сам факт малочисленности писем, затрагивающих работу судебной системы, свидетельствует о многом: граждане не привыкли рассматривать суды в качестве инструмента защиты прав и свобод. Для большинства советских людей суд представлялся карательным органом, с которым честному человеку лучше дело не иметь.
Анализируя «письма во власть» перестроечной эпохи можно заметить ещё одно интересное обстоятельство: в ментальных установках общества сложилось потребительское отношение к власти. В письмах нередко выдвигается требование, обращенное к власти, решить все проблемы. Депутаты, по мнению авторов, должны выехать на места и обеспечить всех продуктами, занять молодёжь и пр.: «Органы таковые не работают, никто не интересуется, чем занят народ».
Очень редко звучат идеи, связанные с самостоятельным решением экономических и социальных проблем: дать свободу предпринимательской деятельности или разрешить самостоятельно вести фермерское хозяйство. Для писем перестроечной поры, которая вроде как была направлена на формирование условий для проявления инициативы, самоорганизации, не характерно высказывание подобных желаний. Более того, подобное обогащение за счёт личной инициативы, предпринимательских способностей вообще в письмах граждан выступает как «рвачество» и «спекуляция», которые надо пресекать и за которые следует наказывать.
Таким образом, советские люди в конце 1980-х имели мозаичный образ желаемой власти. Однако, с другой стороны, четко проявляются некоторые традиционные, сложившиеся за годы Советской власти ментальные черты: харизматичность образа власти, свои чаяния люди связывали если не с главой государства, то хотя бы с самым популярным политиком текущего периода, в то же время насилие трактуется как лучший способ управления. Люди желали получить власть народную, причем народная власть виделась им традиционно как власть Советов, в этом плане логично было непонимание и отрицание атрибутов парламентской и президентской республики. При этом лучший носитель этой Советской власти понимается также традиционно - рабочий человек в прямом смысле этого слова, то есть представитель рабочего класса.
Введенные в ходе реформ 1990-х атрибуты парламентского государства - многопартийность, конкуренция между политическими партиями, разделение властей - остались так и не понятыми в обществе.
Источник: http://ttolk.ru/?p=25425