ДЕВАЙСЫ И ГАДЖЕТЫ (продолжение)
Подумалось мне, что это был еще не весь цикл, надо бы кое-что дописать.
Одно кое-что уже более менее дописалось и оно под катом.
ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА
Папа у братьев Белоконей был человек строгий и очень не любил бардака в доме. Возвращаясь с работы, он произносил с порога только одно слово: «чистенько» или «грязненько». И уж когда было «грязненько», вся квартира становилась по стойке смирно. Братья Белокони, конечно, роптали, но вслух своего недовольства не высказывали, справедливо опасаясь, что могут остаться без финансирования, - и по команде «грязненько» покорно брались за пылесос, швабру и тряпку. Одна только мама-Белоконь успешно противостояла папе. А если он совсем бушевал, мягко напоминала: «Вас четверо, я одна. Меня беречь нужно».
Школьное прозвище «Бил», общее на троих братьев, папе очень не нравилось. «Что это за кличка собачья? - презрительно фыркал папа. - Вот у меня, понимаю, прозвище было - Боливар! В седьмом классе» . И дома принципиально звал сыновей только полными именами: Сергей, Александр, Илья. А они между собой, за глаза, звали его по имени-отчеству: Владимир Борисович.
Было обыкновенное субботнее утро. Едва проснувшись, старший Бил прибрел в кухню на запах из кофемашины. Владимир Борисович, гладко выбритый, уже сидел за столом в костюме и галстуке, отгородившись от внешнего мира экономической газетой на шестнадцати полосах. Периодически из-под газеты высовывалась его тяжелая рука и утягивала под страницы аккуратную кофейную чашечку. Портфель с документами помещался рядом, на стуле. Владимир Борисович собирался в офис.
Старший Бил вытряхнул спитой кофе в мусорку, чтобы сварить себе свежий. Мусора было, конечно, с горкой, как всегда по утрам, поэтому вытряхивал он быстро-быстро, на всякий случай повернувшись так, чтобы своей уже достаточно широкой спиной заслонить Владимиру Борисовичу вид на переполненное ведро. Не тут-то было! Владимир Борисович, ни на секундочку не отрываясь от чтения, заметил то, что от него скрывали, и произнес свое знаменитое «грязненько».
- Сергей! - сказал он строго. - Сергей! Сколько раз я тебя просил? Чтобы ЭТО было сделано с вечера?!
- А чего я-то? - осторожно возмутился старший Бил.
- Ты старший.
- Ну и что? Вон пусть Сашка, или Илюха…
- Как это что? Кто старший, на том ответственности больше.
«Тоже мне ответственность», - мысленно усмехнулся старший Бил, но вслух сказал другое:
- А какая мне от этого выгода? (Про выгоду Владимир Борисович хорошо понимал, заметим в скобках.)
- Какой же тебе выгоды от вынесенного ведра? - поинтересовался Владимир Борисович.
- Ну… не знаю… Да хоть какой. Что я, дурак, задарма работать? Вот вынесу я ведро, а ты мне за это что?
Папа посмотрел на старшего сына с любопытством. Потом, секунду поразмыслив, полез в портфель и выудил оттуда шоколадку фабрики Бабаева. С орехами.
- Вот. Твоя выгода! - он положил плитку на стол и щелчком подтолкнул к сыну. - Годится? Секретарше нес, но раз такое дело…
Старший Бил только покривился. Шоколадка! Он уже в университете учится, на беэмвухе ездит и два раза едва не женился, а ему шоколадку?! Но возражать не стал.
- Ладно, - сказал. - Ща кофейку хлебну и вынесу.
И стал варить себе кофе. А заодно сунул в микроволновку бутерброды с сыром, чтобы растаял.
На запах горячего сыра в кухню немедленно явился средний Бил - непричесанный и со следами подушки на щеке, но уже совершенно готовый завтракать. (А так же, заметим в скобках, обедать, полдничать, ужинать, перекусывать, перехватывать, точить и хомячить - как свойственно практически всем мальчикам его возраста.) Он плюхнулся за стол и спросил:
- Чё на завтрак?
- Чё?! - газета Владимира Борисовича опустилась, а брови, наоборот, многозначительно приподнялись. - Что это за «чё»? И где, скажи на милость, твое «доброе утро»?
- Доброе утро, па, - виновато буркнул средний Бил. - Так что у нас на завтрак?
- У меня - бутеры с сыром, - ответил старший Бил, нарочно пронося дымящуюся тарелку перед самым носом брата и ставя ее перед собой. А у тебя - что сам найдешь.
Средний Бил, делать нечего, поднялся и полез в холодильник, откуда стал выкладывать ветчину, сыр, колбасу, сосиски, кусок вчерашнего пирога, каким-то чудом доживший до утра, молоко, масло и так, по мелочи.
- Слушай, Сань, ведро вынеси после завтрака, - попросил старший Бил.
Папа опять опустил газету и поднял брови, но ничего не сказал.
- А чего я-то? - отрекся средний Бил. - Вон, Илюха встанет, его попроси.
- Илюха пока встанет, весь мусор уже на атомы распадется.
- А какая мне выгода? - поинтересовался средний Бил.
- Какой тебе выгоды от ведра-то? - старший Бил выразительно пожал плечами. - Между прочим, там больше половины мусора - твои. Ты же у нас главный по холодильнику.
- Докажи! - возразил средний Бил, приступая к завтраку.
- Ладно, я тебе шоколадку дам, - примирительно сказал старший Бил. - Вот эту. - И после небольшой паузы добавил: - Половинку.
- Ок, сделаю, - согласился средний Бил. - Только позавтракаю. Шоколадку вперед!
Шоколадку разломили пополам, и старший Бил свою половину немедленно съел, а средний не успел - он еще даже к пирогу не приступил. (Потому не приступил, заметим в скобках, что про попкорн вспомнил, который с вечера купил и забыл в кармане куртки. Не пропадать же добру!)
На бравый перещелк попкорна потянулся младший Бил. Увидел папину развернутую газету и тут же, от греха, слился в ванную, чтобы через пару минут появиться умытым и с почищенными зубами - младший Бил всегда вел себя рассудительно и осторожно (в семье, заметим в скобках; а как он вел себя в школе… в школе - это была совсем другая история).
- Доброе утро! - сказал младший Бил вежливо и тоже сел за стол. Он не стал просить попкорна, а только выразительно уставился на среднего брата и ждал, когда тот заметит. (Напрасные, заметим в скобках, ожидания.)
- Слушай, Илюх, - промычал средний Бил, давясь горячим попкорном, - ведро вынеси, а?
Газета опустилась, брови взлетели - но Владимир Борисович снова промолчал.
- А что ты мне за это дашь? - спросил младший Бил, с мольбою глядя на попкорн.
- Да вот, шоколадку. Вот эту… - посулил средний Бил. И после небольшой паузы добавил: - три дольки.
- Пять! - не согласился младший Бил.
- Четыре!
Ударили по рукам.
- Ща, поем только, и вынесу, - Илья Белоконь, рассудительный мальчик, больше не ожидая милостей от природы, запустил руку в миску с попкорном и сгреб сколько смог.
В коридоре запищал домофон.
- К кому? - строго спросил папа. - Я никого не жду.
Но братья только жевали, уткнувшись каждый в свою тарелку. Все знали, что Владимир Борисович чужих в доме не любит. А домофон все звонил, пока из коридора не появилась мама и не сняла трубку.
- Совести у вас нет, - сказала мама. - Я, между прочим, диссертацию пишу. Илья, это к тебе.
- Блин, - младший Бил втянул голову в плечи. - На хоккей же! Сорри, пап!
Он ушел в коридор, и оттуда доносился теперь громкий шепот, смешки и топотание.
- Лёнич, Павлючен, у меня дело к вам, - говорил младший Бил в коридоре. - Я ща оденусь и выйду, вы меня внизу подождите. А пока знаете что…
На этих словах он снова вернулся в кухню, вытащил из-под раковины объемный мусорный мешок и унес в коридор. Газета, брови, молчание. Братья тоже уши навострили. Средний даже жевать забыл.
- А чё мы-то? - возмутились два голоса в коридоре.
- Вы мне друзья или нет? - спросил младший Бил обиженно.
- Допустим, друзья, - нехотя согласился один голос.
- А что ты нам за это дашь? - уточнил другой.
- Чё дашь, чё дашь! Тоже мне друзья! Ну, ладно. Смартфон новый поюзать дам. Только не сегодня. В школе, в понедельник. Контейнеры за домом.
Хлопнула входная дверь, отсекая топот и голоса, а в кухню заскочил довольный младший Бил, схватил со стола причитающиеся четыре дольки и разом сунул за щеку.
- Па, я на о-кей, мо-о? - спросил он и, не дожидаясь ответа, скрылся в коридоре.
Владимир Борисович аккуратно свернул газету и положил в портфель.
- Что ж, господа. С вами хорошо, но работа ждать не станет, - сказал он, вставая. - И подгребите тут за собой, мать пожалейте!
- Так вроде суббота же, у всех выходной, - пожал плечами средний Бил. - Сидел бы дома, как люди.
- У всех выходной. Допустим. Да я-то не все! - ответил Владимир Борисович назидательно.
- Да ладно… - протянул старший Бил. - Чего ты такого особенного на своей работе делаешь?
- Я-то? - ухмыльнулся Владимир Борисович. - Да примерно то же самое, что вы сегодня с шоколадкой. Только у меня вместо шоколадки - деньги.
Одно кое-что уже более менее дописалось и оно под катом.
ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА
Папа у братьев Белоконей был человек строгий и очень не любил бардака в доме. Возвращаясь с работы, он произносил с порога только одно слово: «чистенько» или «грязненько». И уж когда было «грязненько», вся квартира становилась по стойке смирно. Братья Белокони, конечно, роптали, но вслух своего недовольства не высказывали, справедливо опасаясь, что могут остаться без финансирования, - и по команде «грязненько» покорно брались за пылесос, швабру и тряпку. Одна только мама-Белоконь успешно противостояла папе. А если он совсем бушевал, мягко напоминала: «Вас четверо, я одна. Меня беречь нужно».
Школьное прозвище «Бил», общее на троих братьев, папе очень не нравилось. «Что это за кличка собачья? - презрительно фыркал папа. - Вот у меня, понимаю, прозвище было - Боливар! В седьмом классе» . И дома принципиально звал сыновей только полными именами: Сергей, Александр, Илья. А они между собой, за глаза, звали его по имени-отчеству: Владимир Борисович.
Было обыкновенное субботнее утро. Едва проснувшись, старший Бил прибрел в кухню на запах из кофемашины. Владимир Борисович, гладко выбритый, уже сидел за столом в костюме и галстуке, отгородившись от внешнего мира экономической газетой на шестнадцати полосах. Периодически из-под газеты высовывалась его тяжелая рука и утягивала под страницы аккуратную кофейную чашечку. Портфель с документами помещался рядом, на стуле. Владимир Борисович собирался в офис.
Старший Бил вытряхнул спитой кофе в мусорку, чтобы сварить себе свежий. Мусора было, конечно, с горкой, как всегда по утрам, поэтому вытряхивал он быстро-быстро, на всякий случай повернувшись так, чтобы своей уже достаточно широкой спиной заслонить Владимиру Борисовичу вид на переполненное ведро. Не тут-то было! Владимир Борисович, ни на секундочку не отрываясь от чтения, заметил то, что от него скрывали, и произнес свое знаменитое «грязненько».
- Сергей! - сказал он строго. - Сергей! Сколько раз я тебя просил? Чтобы ЭТО было сделано с вечера?!
- А чего я-то? - осторожно возмутился старший Бил.
- Ты старший.
- Ну и что? Вон пусть Сашка, или Илюха…
- Как это что? Кто старший, на том ответственности больше.
«Тоже мне ответственность», - мысленно усмехнулся старший Бил, но вслух сказал другое:
- А какая мне от этого выгода? (Про выгоду Владимир Борисович хорошо понимал, заметим в скобках.)
- Какой же тебе выгоды от вынесенного ведра? - поинтересовался Владимир Борисович.
- Ну… не знаю… Да хоть какой. Что я, дурак, задарма работать? Вот вынесу я ведро, а ты мне за это что?
Папа посмотрел на старшего сына с любопытством. Потом, секунду поразмыслив, полез в портфель и выудил оттуда шоколадку фабрики Бабаева. С орехами.
- Вот. Твоя выгода! - он положил плитку на стол и щелчком подтолкнул к сыну. - Годится? Секретарше нес, но раз такое дело…
Старший Бил только покривился. Шоколадка! Он уже в университете учится, на беэмвухе ездит и два раза едва не женился, а ему шоколадку?! Но возражать не стал.
- Ладно, - сказал. - Ща кофейку хлебну и вынесу.
И стал варить себе кофе. А заодно сунул в микроволновку бутерброды с сыром, чтобы растаял.
На запах горячего сыра в кухню немедленно явился средний Бил - непричесанный и со следами подушки на щеке, но уже совершенно готовый завтракать. (А так же, заметим в скобках, обедать, полдничать, ужинать, перекусывать, перехватывать, точить и хомячить - как свойственно практически всем мальчикам его возраста.) Он плюхнулся за стол и спросил:
- Чё на завтрак?
- Чё?! - газета Владимира Борисовича опустилась, а брови, наоборот, многозначительно приподнялись. - Что это за «чё»? И где, скажи на милость, твое «доброе утро»?
- Доброе утро, па, - виновато буркнул средний Бил. - Так что у нас на завтрак?
- У меня - бутеры с сыром, - ответил старший Бил, нарочно пронося дымящуюся тарелку перед самым носом брата и ставя ее перед собой. А у тебя - что сам найдешь.
Средний Бил, делать нечего, поднялся и полез в холодильник, откуда стал выкладывать ветчину, сыр, колбасу, сосиски, кусок вчерашнего пирога, каким-то чудом доживший до утра, молоко, масло и так, по мелочи.
- Слушай, Сань, ведро вынеси после завтрака, - попросил старший Бил.
Папа опять опустил газету и поднял брови, но ничего не сказал.
- А чего я-то? - отрекся средний Бил. - Вон, Илюха встанет, его попроси.
- Илюха пока встанет, весь мусор уже на атомы распадется.
- А какая мне выгода? - поинтересовался средний Бил.
- Какой тебе выгоды от ведра-то? - старший Бил выразительно пожал плечами. - Между прочим, там больше половины мусора - твои. Ты же у нас главный по холодильнику.
- Докажи! - возразил средний Бил, приступая к завтраку.
- Ладно, я тебе шоколадку дам, - примирительно сказал старший Бил. - Вот эту. - И после небольшой паузы добавил: - Половинку.
- Ок, сделаю, - согласился средний Бил. - Только позавтракаю. Шоколадку вперед!
Шоколадку разломили пополам, и старший Бил свою половину немедленно съел, а средний не успел - он еще даже к пирогу не приступил. (Потому не приступил, заметим в скобках, что про попкорн вспомнил, который с вечера купил и забыл в кармане куртки. Не пропадать же добру!)
На бравый перещелк попкорна потянулся младший Бил. Увидел папину развернутую газету и тут же, от греха, слился в ванную, чтобы через пару минут появиться умытым и с почищенными зубами - младший Бил всегда вел себя рассудительно и осторожно (в семье, заметим в скобках; а как он вел себя в школе… в школе - это была совсем другая история).
- Доброе утро! - сказал младший Бил вежливо и тоже сел за стол. Он не стал просить попкорна, а только выразительно уставился на среднего брата и ждал, когда тот заметит. (Напрасные, заметим в скобках, ожидания.)
- Слушай, Илюх, - промычал средний Бил, давясь горячим попкорном, - ведро вынеси, а?
Газета опустилась, брови взлетели - но Владимир Борисович снова промолчал.
- А что ты мне за это дашь? - спросил младший Бил, с мольбою глядя на попкорн.
- Да вот, шоколадку. Вот эту… - посулил средний Бил. И после небольшой паузы добавил: - три дольки.
- Пять! - не согласился младший Бил.
- Четыре!
Ударили по рукам.
- Ща, поем только, и вынесу, - Илья Белоконь, рассудительный мальчик, больше не ожидая милостей от природы, запустил руку в миску с попкорном и сгреб сколько смог.
В коридоре запищал домофон.
- К кому? - строго спросил папа. - Я никого не жду.
Но братья только жевали, уткнувшись каждый в свою тарелку. Все знали, что Владимир Борисович чужих в доме не любит. А домофон все звонил, пока из коридора не появилась мама и не сняла трубку.
- Совести у вас нет, - сказала мама. - Я, между прочим, диссертацию пишу. Илья, это к тебе.
- Блин, - младший Бил втянул голову в плечи. - На хоккей же! Сорри, пап!
Он ушел в коридор, и оттуда доносился теперь громкий шепот, смешки и топотание.
- Лёнич, Павлючен, у меня дело к вам, - говорил младший Бил в коридоре. - Я ща оденусь и выйду, вы меня внизу подождите. А пока знаете что…
На этих словах он снова вернулся в кухню, вытащил из-под раковины объемный мусорный мешок и унес в коридор. Газета, брови, молчание. Братья тоже уши навострили. Средний даже жевать забыл.
- А чё мы-то? - возмутились два голоса в коридоре.
- Вы мне друзья или нет? - спросил младший Бил обиженно.
- Допустим, друзья, - нехотя согласился один голос.
- А что ты нам за это дашь? - уточнил другой.
- Чё дашь, чё дашь! Тоже мне друзья! Ну, ладно. Смартфон новый поюзать дам. Только не сегодня. В школе, в понедельник. Контейнеры за домом.
Хлопнула входная дверь, отсекая топот и голоса, а в кухню заскочил довольный младший Бил, схватил со стола причитающиеся четыре дольки и разом сунул за щеку.
- Па, я на о-кей, мо-о? - спросил он и, не дожидаясь ответа, скрылся в коридоре.
Владимир Борисович аккуратно свернул газету и положил в портфель.
- Что ж, господа. С вами хорошо, но работа ждать не станет, - сказал он, вставая. - И подгребите тут за собой, мать пожалейте!
- Так вроде суббота же, у всех выходной, - пожал плечами средний Бил. - Сидел бы дома, как люди.
- У всех выходной. Допустим. Да я-то не все! - ответил Владимир Борисович назидательно.
- Да ладно… - протянул старший Бил. - Чего ты такого особенного на своей работе делаешь?
- Я-то? - ухмыльнулся Владимир Борисович. - Да примерно то же самое, что вы сегодня с шоколадкой. Только у меня вместо шоколадки - деньги.