Карточное или попытка сделать красиво
Где-то там, так далеко, что не осталось в том месте больше ни материи, ни времени, в неподвижном бессветном ничто Великая Госпожа раскладывает карты. Атласным в золотую чешую и цветы крапом вверх, не задумываясь, без особой цели кладет она их близ себя одну за одной. А когда последняя карта ложится в отведенное ей волей Госпожи место, безвременье сжимается, поворачивая карты обратной стороной и раздавая судьбы согласно раскладу.
Кому-то выпадают Покой и Светило, превращая все существование этих счастливцев в бесконечный теплый сон. Их закрома всегда полны, дороги легки, и смеются они в ответ на утверджения иных о том, что жить во сне - плохо. Что плохого в легкости? Что может быть приятнее уюта и покоя? И неважно, что это все - сон, коли провести в его плену всю жизнь с рождения до самой смерти.
Дорога и Парус оборачиваются своей прямой стороной к другим. Резкие ветры несут их по жизни, звездное небо становится их кровом. Легконоги и смешливы рожденные с такими картами в судьбе, потому как нельзя уйти далеко с тяжелым сердцем и животом, хлопающим тебя по коленям. Приходя куда-то, они тотчас же начинают грезить о новой дороге - в ней вся их жизнь, и, словно глубоководные рыбы, боятся они умереть, остановившись.
Веретно и Плуг определяют собой жизнь третьих. Нет несчастья в тяжелом труде, что бы кто не говорил по этому поводу. Горды и немногословны те, кто свивает нити и вспахивает землю. Потому как что проку со слов, услышать которые могут лишь небо и ветер, и что толку клонить голову перед тем, кто ест и спит в золоте, но ни разу не видел того, как прорастает сквозь тьму новая жизнь.
Все справедливо в этом раскладе, все учтено и сообразно. Но горечь и беда ждут тех, для кого из всей колоды в судьбу ушла только одна карта. Кромешник. Их удел - смотреть из тьмы, как зажигаются огни в окнах чужих домов, ловить отблески смеха чужих детей, цепляться в отчаянии за ошметки чужих снов, просыпать сквозь пальцы пыль чужих дорог. Кромешные, отрезанные ломти, ждущие парной карты и подспудно знающие, что никогда им ее не дождаться. Нет в них зла и горечи, нет в них радости - только свинцовая тоска и безнадежное ожидание.
Кому-то выпадают Покой и Светило, превращая все существование этих счастливцев в бесконечный теплый сон. Их закрома всегда полны, дороги легки, и смеются они в ответ на утверджения иных о том, что жить во сне - плохо. Что плохого в легкости? Что может быть приятнее уюта и покоя? И неважно, что это все - сон, коли провести в его плену всю жизнь с рождения до самой смерти.
Дорога и Парус оборачиваются своей прямой стороной к другим. Резкие ветры несут их по жизни, звездное небо становится их кровом. Легконоги и смешливы рожденные с такими картами в судьбе, потому как нельзя уйти далеко с тяжелым сердцем и животом, хлопающим тебя по коленям. Приходя куда-то, они тотчас же начинают грезить о новой дороге - в ней вся их жизнь, и, словно глубоководные рыбы, боятся они умереть, остановившись.
Веретно и Плуг определяют собой жизнь третьих. Нет несчастья в тяжелом труде, что бы кто не говорил по этому поводу. Горды и немногословны те, кто свивает нити и вспахивает землю. Потому как что проку со слов, услышать которые могут лишь небо и ветер, и что толку клонить голову перед тем, кто ест и спит в золоте, но ни разу не видел того, как прорастает сквозь тьму новая жизнь.
Все справедливо в этом раскладе, все учтено и сообразно. Но горечь и беда ждут тех, для кого из всей колоды в судьбу ушла только одна карта. Кромешник. Их удел - смотреть из тьмы, как зажигаются огни в окнах чужих домов, ловить отблески смеха чужих детей, цепляться в отчаянии за ошметки чужих снов, просыпать сквозь пальцы пыль чужих дорог. Кромешные, отрезанные ломти, ждущие парной карты и подспудно знающие, что никогда им ее не дождаться. Нет в них зла и горечи, нет в них радости - только свинцовая тоска и безнадежное ожидание.