детский взгляд из далекого прошлого в его близкое будущее
Это - просто картинка из детского журнала. "Мурзилка". Целую пачку нашел на чердаке нашего дома. Потертые, запыленные, аккуратно сшитые. Мальчикам такие картинки интересней.
Однако это - журналы моей мамы.
В этом номере первых листов не осталось, но это лето 1939 года. Вероятно, июнь.
Эти вот картинки - и под ними стихотворение:
"Темны пограничные ночи,
Роса тяжелее свинца.
В дозоре лежит пулеметчик,
Не видно, не слышно бойца.
Над ним облака и зарницы,
Он скрыт за высокой травой,
И ночью и днем на границе
Недремлющий наш часовой.
Врагами задуманы войны,
Немало врагов у страны,
Но родина наша спокойна,
Она не боится войны.
И если страна не захочет,
И если страна запретит,
Никто под водой не проскочит,
Над облаком не пролетит.
Бравые такие стихи о том, как Советский Союз быстро, эффектно и уверенно всех победит в приближающейся войне. И рисунки интересные. Старомодная и трогательная военная техника, еще довоенная. Этакий стим-панк.
Конца только у стихотворения не осталось. Но это и неважно, ведь в жизни конец оказался сильно другим.
Бабушка, наверное, читала маме эти стихи. Мама смотрела картинки, она еще не умела читать. А когда научилась, то уже, возможно, понимала, что все бывает не так легко и красиво. Потому что в предновогодние дни в самом конце того же 1939 года ее отец - мой дед поднимал на лесной опушке между Карелией и Финляндией роту из снега в атаку, а комсоставу как раз к празднику выдали белые полушубки, и финской снайперше легко было выбивать офицеров. Очень хорошо их было видно на сером фоне солдатских шинелей. Маме было три, ее сестренке почти год. А бабушка, не прожив с мужем и четырех лет, все оставшиеся ей почти шестьдесят провела вдовой.
А потом было 22 июня.
Все случилось не так, как в бравом стишке.
Никто не знал, что будет. Нечего было есть. Бабушку вместе со всеми женщинами мобилизовали в трудармию - увезли за 60 км в лес, который надо было валить, не дав им ни еды, ни пил, ни топоров. Женщины через два дня взбунтовались и вернулись обратно. От неминуемого лагеря их спас председатель нашего колхоза, как-то самоотверженно извернувшийся и взявший вину на себя - будто бы это он их вызвал обратно в село на срочные работы.
А всей питерской части семьи еще предстояла блокада.
Про 9 мая говорят, что надо гордиться мол, войну помнить, ленточки георгиевские цеплять.
Не знаю. У меня главный день для памяти - это все-таки 22 июня.