Полонез
Восьмая Песня Неба.
«И прожитому я подвел черту,
жизнь разделив на эту и на ту,
и полужизни опыт подытожил:
та жизнь была беспечна и легка,
легка, беспечна, молода, горька,
а этой жизни я еще не прожил.»
Олег Чухонцев
***
Машина в воздухе. Снаружи, за кабиной, тишина и спокойствие осеннего утра. Мотор над головой гудит ровно, я сижу откинувшись в кресле и гляжу вниз. Подо мной несет свои воды Ока, я лечу вдоль нее, вдоль полей и желтеющих рощиц деревьев по обоим берегам. Сонная жизнь внизу разливается сонливостью и в атмосфере: в наушниках тишина, аэродромы вокруг тоже еще спят, молчит эфир, не врывается в мой полет знакомым фоновым шумом докладов. Самолет плывет в осеннем желтом воздухе, иногда капли влаги конденсируются на остеклении, но практически сразу откатываются назад и исчезают: из неба пришли и в небо возвращаются.
Бросаю взгляд на приборы, осматриваю воздушное пространство за кабиной, и вновь усаживаюсь подперев рукой подбородок, и гляжу вниз, на ленту реки, проматывающуюся подо мной. Эта река, широкая когда смотришь не нее с берега, сверху не выглядит такой уж впечатляющей, зато вид из кабины самолета очень ярко вырисовывает перспективу: Ока потихоньку проявляется из дымки впереди и растворяется в такой же бесконечности позади самолета. Я гляжу на эту восхитительную картину и, вдруг яркой вспышкой рождается в сознании понимание избитого сравнения реки и жизни. Надо было забраться так высоко, чтобы почувствовать его! Но тут же, следом, наваливается холодная пустота: я сознаю, что этот полет - прощальный. Из дымки впереди выплывает Кашира, в ней, недалеко от колокольни с ярко-синим куполом мгновенно угадывается знакомый дом. Вот забор, который чинил своими руками, вот колонка перед калиткой, а за калиткой - яблоневый сад. Я делаю круг, земля под крылом накреняется и начинает вращаться в ритме моего полета. Я молча прощаюсь - со всем, что было для меня на этой земле, в этой стране дорого. Я смотрю на землю, смотрю не отрываясь, а она все кружится и кружится в завораживающем танце-прощании. Наступило время улетать из гнезда. Улетать насовсем, далеко в неизвестность. На юг, к теплым морям. Что ждет меня там? Что бы ни ждало, я встречу новую жизнь с открытым сердцем. Я не буду спокоен: там, внизу, останется фундамент недостроенного дома и отчетливое понимание, что этот дом никогда не будет достроен. Его ждет окончательное разрушение и забвение. Опыт научил меня больше не тратить времени на то, что невозможно построить. Поэтому я улетаю.
Но в этом небе навсегда сохранится след, который оставили мы двое: пилот и его Самолёт.
«И прожитому я подвел черту,
жизнь разделив на эту и на ту,
и полужизни опыт подытожил:
та жизнь была беспечна и легка,
легка, беспечна, молода, горька,
а этой жизни я еще не прожил.»
Олег Чухонцев
***
Машина в воздухе. Снаружи, за кабиной, тишина и спокойствие осеннего утра. Мотор над головой гудит ровно, я сижу откинувшись в кресле и гляжу вниз. Подо мной несет свои воды Ока, я лечу вдоль нее, вдоль полей и желтеющих рощиц деревьев по обоим берегам. Сонная жизнь внизу разливается сонливостью и в атмосфере: в наушниках тишина, аэродромы вокруг тоже еще спят, молчит эфир, не врывается в мой полет знакомым фоновым шумом докладов. Самолет плывет в осеннем желтом воздухе, иногда капли влаги конденсируются на остеклении, но практически сразу откатываются назад и исчезают: из неба пришли и в небо возвращаются.
Бросаю взгляд на приборы, осматриваю воздушное пространство за кабиной, и вновь усаживаюсь подперев рукой подбородок, и гляжу вниз, на ленту реки, проматывающуюся подо мной. Эта река, широкая когда смотришь не нее с берега, сверху не выглядит такой уж впечатляющей, зато вид из кабины самолета очень ярко вырисовывает перспективу: Ока потихоньку проявляется из дымки впереди и растворяется в такой же бесконечности позади самолета. Я гляжу на эту восхитительную картину и, вдруг яркой вспышкой рождается в сознании понимание избитого сравнения реки и жизни. Надо было забраться так высоко, чтобы почувствовать его! Но тут же, следом, наваливается холодная пустота: я сознаю, что этот полет - прощальный. Из дымки впереди выплывает Кашира, в ней, недалеко от колокольни с ярко-синим куполом мгновенно угадывается знакомый дом. Вот забор, который чинил своими руками, вот колонка перед калиткой, а за калиткой - яблоневый сад. Я делаю круг, земля под крылом накреняется и начинает вращаться в ритме моего полета. Я молча прощаюсь - со всем, что было для меня на этой земле, в этой стране дорого. Я смотрю на землю, смотрю не отрываясь, а она все кружится и кружится в завораживающем танце-прощании. Наступило время улетать из гнезда. Улетать насовсем, далеко в неизвестность. На юг, к теплым морям. Что ждет меня там? Что бы ни ждало, я встречу новую жизнь с открытым сердцем. Я не буду спокоен: там, внизу, останется фундамент недостроенного дома и отчетливое понимание, что этот дом никогда не будет достроен. Его ждет окончательное разрушение и забвение. Опыт научил меня больше не тратить времени на то, что невозможно построить. Поэтому я улетаю.
Но в этом небе навсегда сохранится след, который оставили мы двое: пилот и его Самолёт.