Фридрих Ницше. Мыслитель наедине с собой.
Это благородно - стыдиться лучшего в себе, так как только сам и обладаешь им.
После того как я узрел бушующее море с чистым, светящимся небом над ним, я не выношу уже всех бессолнечных, затянутых тучами страстей, которым неведом иной свет, кроме молнии.
Мой глаз видит идеалы других людей, и зрелище это часто восхищает меня; вы же, близорукие, думаете, что это - мои идеалы.
Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.
Лишь теперь я одинок: я жаждал людей, я домогался людей - а находил всегда лишь /себя самого/ - и больше не жажду себя.
Возвышенный человек, видя возвышенное, становится свободным, уверенным, широким, спокойным, радостным, но совершенно прекрасное потрясает его своим видом и сшибает с ног: перед ним он отрицает самого себя.
Кто не живет в возвышенном, как дома, тот воспринимает возвышенное как нечто жуткое и фальшивое.
Кто стремится к величию, у того есть основания увенчивать свой путь и довольствоваться количеством. /Люди качества стремятся к малому.
Желать чего-то и добиваться этого - считается признаком сильного характера. Но даже не желая чего-то, все-таки добиваться этого - свойственно сильнейшим, которые ощущают себя воплощенным фатумом.
Те, кто до сих пор больше всего любили человека, всегда причиняли ему наисильнейшую боль; подобно всем любящим, они требовали от него невозможного.
В стадах нет ничего хорошего, даже когда они бегут вслед за тобою.
Чем свободнее и сильнее индивидуум, тем /взыскательнее/ становится его любовь; наконец, он жаждет стать сверхчеловеком, ибо все прочее не /утоляет/ его любви.
После того как я узрел бушующее море с чистым, светящимся небом над ним, я не выношу уже всех бессолнечных, затянутых тучами страстей, которым неведом иной свет, кроме молнии.
Мой глаз видит идеалы других людей, и зрелище это часто восхищает меня; вы же, близорукие, думаете, что это - мои идеалы.
Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.
Лишь теперь я одинок: я жаждал людей, я домогался людей - а находил всегда лишь /себя самого/ - и больше не жажду себя.
Возвышенный человек, видя возвышенное, становится свободным, уверенным, широким, спокойным, радостным, но совершенно прекрасное потрясает его своим видом и сшибает с ног: перед ним он отрицает самого себя.
Кто не живет в возвышенном, как дома, тот воспринимает возвышенное как нечто жуткое и фальшивое.
Кто стремится к величию, у того есть основания увенчивать свой путь и довольствоваться количеством. /Люди качества стремятся к малому.
Желать чего-то и добиваться этого - считается признаком сильного характера. Но даже не желая чего-то, все-таки добиваться этого - свойственно сильнейшим, которые ощущают себя воплощенным фатумом.
Те, кто до сих пор больше всего любили человека, всегда причиняли ему наисильнейшую боль; подобно всем любящим, они требовали от него невозможного.
В стадах нет ничего хорошего, даже когда они бегут вслед за тобою.
Чем свободнее и сильнее индивидуум, тем /взыскательнее/ становится его любовь; наконец, он жаждет стать сверхчеловеком, ибо все прочее не /утоляет/ его любви.