Философия. №7 - Пятая ступень: миф.
Наконец-то удалось дописать многотрудную седьмую статью. Целых полгода на то, чтобы сформулировать какие-то пару сотен строк простейшего текста! И все полгода ушли на поиск этой простоты и краткости - той самой простоты, которая не означает ущербность. Сколько раз статья переписывалась, зачеркивалась и снова переписывалась! И вроде бы близок финал, но тут настигает новая напасть - из-за многократных переделок теряется легкость изложения, поэтому опять приходится всё начинать сначала. И вот статья закончена, но снова ее нельзя публиковать - прошло целых полгода и вряд ли кто уже помнит, о чем шла речь раньше. Поэтому первый абзац не годится, и вместо простых ссылок, - краткое содержание предыдущих "серий".
О том, почему я решил изложить основы философии не так, как это принято в классических учебниках, подробно сказано здесь. Дальше я поставил цель - дать границы предмета. В своем восхождении, философ проходит до-философские этапы наивного реализма и феноменологии. Эти два этапа - не просто детство философа, а необходимые для него условия не оторваться в будущем от действительности и не уйти в абстрактные дали собственных предпочтений или фантазий. Но этих ступеней нам недостаточно, т.к. наивный реализм и феноменология не дают нам вожделенной встречи с действительностью. Реальность требует не просто наблюдения (или созерцания) за ней, но - своего осмысления и объяснения. До-философский опыт говорит нам о том, что все зыбко и обманчиво, постоянно появляется и исчезает. И тот же самый опыт свидетельствует об обратном - ничего не меняется и не исчезает. Философ вынужден подняться на третью ступень, - трансцедентальную, - и попытаться разобраться в этом противоречии. Но эта попытка заканчивается неудачей. Мы научились видеть действительность как один смысл, но по-прежнему имеем два раздельных факта - два факта одной действительности. Что если на четвертой ступени нам удастся достигнуть единства, полного и окончательного? Будет ли это желаемая встреча с действительностью? Если мы говорим о философии, то да - ничего уже выше этого синтеза быть не может. Это уже будет жизнь во всей ее полноте и многообразии. В этом синтезе будет все логическое и случайное. И будет ясно, как это все переплетается в живую и вечно бурлящую действительность. Мы увидим как смысл и факт объединились в вещь не только по смыслу, но и фактически, - в ту самую вещь, с которой мы имеем дело в повседневности. Это предел четвертой ступени и предел философии. Но что же находится за этим пределом, т.е. за философией? Пока мы не указали это что-то, наша задача дать границы философии еще не исполнена. Что же представляет из себя эта пятая ступень?
Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны взять не философию в целом, а конкретного философа - живого человека. Философия нашла свой предел и успокоилась, а вот живой человек на этом остановиться не может. Ему недостаточно просто понять действительность, он должен ее прожить! Достигнув максимального для себя синтеза, философ осуществляет его в себе и окружающей его действительности. Таким образом, мы встречаемся с жизнью не только в разуме, но во всей ее непостижимой и неисчерпаемой глубине. И эта глубина уже не просто философская. Это уже будет миф. Более подробно к мифу мы вернемся на четвертой ступени (философской), а пока сошлюсь на пост, в котором уже касался вопроса о мифе: логос, эйдос и миф.
Сейчас же хотелось подвести итоги пройденного пути. Наша вводная часть была максимально наивна, т.е. содержала минимальное количество теоретического материала. Это было необходимо потому, что философия и не может ни на что другое опираться - все более содержательные конструкции уже используют ту или иную философию. В то же время, эта "наивная" часть содержала в себе очень важные исходные моменты. Прежде всего, мы постарались по максимуму избежать использования содержательной стороны познания окружающего мира. Так, на первой ступени шла речь о том, что мы наблюдаем за окружающим нас миром (включая самих себя), но как мы это делаем, не было сказано ни слова. Многие философы это познание начинают с чувств: все, что мы узнаем в этом мире, все это мы получаем через чувства. Как мы можем что-то увидеть, если не воспользуемся зрением? Однако эта позиция уже исходит из натуралистических начал, которые сразу накладывают на нас серьезные ограничения. А что если мы - эманация верховного божества? Тогда нам доступны сверхчувственные интуиции? Что если сама природа содержит в себе что-то, что выше наших чувств, и это что-то доступно нам? Конечно, этого может и не быть на самом деле, но в истории философии были целые системы, которые исходили из самых разных представлений о мире и человеке. И если мы хотим дать основы философии, то мы обязаны исходить из таких общих начал, которые бы позволили нам увидеть, как то или иное содержание начинает влиять на саму философию. Как философия начинает разворачиваться, принимая в себя конкретные начала, конкретную мифологию.
Еще один важный момент - это направление, в котором мы двигались, определяя границу философии. Не обязательно было начинать с этапа наивного реализма и заканчивать мифом. Ребенок, взрослея и открывая для себя мир, действительно начинает с самых простых азов. Но взрослый человек, наткнувшись на что-то, будет рассматривать это что-то с точки зрения своего мифа. Один, увидев на окнах правильный узор, нарисованный морозом, подумает про чудо, а другой, - вспомнит про фракталы, третий же вообще ничего не заметит и пройдет мимо. Миф, в конечном счете, задает горизонт обзора философа и всякого человека. Не всякая философия использует понятие мифа в качестве своей вершины. Так, марксистская философия опирается на понятие мировоззрения. Но пока мы не дали определение мифа, нам сгодится любое его содержание, - и если это будет мировоззрением, значит, так тому и быть. Важно, чтобы, при всей глубине своего мифа, человек не потерял детскую непосредственность в восприятии окружающего его мира (наивный реализм) и сохранил ясный взгляд на действительность, не замутненный последующими философскими построениями (феноменология). Мы можем разрабатывать очень детальную теорию зрения, включающую в себя все известные факты офтальмологии, но при этом не должны забывать, что глаза - это еще и зеркало души (поэтому на христианских иконах святые всегда зрячие, даже если по жизни были слепыми). С другой стороны, богатый миф об одухотворенности всего на свете не должен заслонить от нас тот простой факт, что не всякая тень - еще и привидение.
И последнее. Когда я читал философов еще в школе, то в какой-то момент наткнулся на один очень интересный для себя парадокс - редкая философия проходила испытание, если выводы этой философии применить к ней самой. Такая философия была красивой и стройной только при одном условии - сама она должна находиться вне своих законов! Кант говорил о "вещах в себе" так, как будто они открылись ему в действительности; экзистенциализм погружает нас в иррациональное, опираясь при этом на наш здравый смысл; Ницше отвергает всякий авторитет настолько уверенно, что в этом вопросе сам становится великим авторитетом. А что сказать об авторе этих строк? Если я говорю, что "миф задает горизонт философа", значит "моя" философия тоже условна, так как является горизонтом моего мифа! А раз так, то и фраза о мифе носит уже относительный характер. То, что формулировалось как абсолютная истина, в итоге оказывается относительным! Так мы открыли еще одну проблему - соотношение объективного и субъективного. Решение этой проблемы породило в истории философии огромное множество различных нигилистических, агностических и скептических учений, вообще отвергающих возможность познать что-либо "до конца". Можно было бы довериться таким философам, если бы не та же самая проблема - невозможность познать истину в полноте должна быть доступна нам абсолютно! Иначе откуда нам про нее знать и доверять ей? А раз так, то значит, нам что-то все-таки доступно во всей своей полноте.
Подбираясь к четвертой ступени, мы так и не выяснили - как же изменчивый и непостоянный мир одновременно вечен и постоянен? Перепрыгнув через эту ступень, запутались в другом противоречии - как абсолютное связано с нашим относительным? Поэтому нашей философии никак не обойтись без четвертой ступени.
О том, почему я решил изложить основы философии не так, как это принято в классических учебниках, подробно сказано здесь. Дальше я поставил цель - дать границы предмета. В своем восхождении, философ проходит до-философские этапы наивного реализма и феноменологии. Эти два этапа - не просто детство философа, а необходимые для него условия не оторваться в будущем от действительности и не уйти в абстрактные дали собственных предпочтений или фантазий. Но этих ступеней нам недостаточно, т.к. наивный реализм и феноменология не дают нам вожделенной встречи с действительностью. Реальность требует не просто наблюдения (или созерцания) за ней, но - своего осмысления и объяснения. До-философский опыт говорит нам о том, что все зыбко и обманчиво, постоянно появляется и исчезает. И тот же самый опыт свидетельствует об обратном - ничего не меняется и не исчезает. Философ вынужден подняться на третью ступень, - трансцедентальную, - и попытаться разобраться в этом противоречии. Но эта попытка заканчивается неудачей. Мы научились видеть действительность как один смысл, но по-прежнему имеем два раздельных факта - два факта одной действительности. Что если на четвертой ступени нам удастся достигнуть единства, полного и окончательного? Будет ли это желаемая встреча с действительностью? Если мы говорим о философии, то да - ничего уже выше этого синтеза быть не может. Это уже будет жизнь во всей ее полноте и многообразии. В этом синтезе будет все логическое и случайное. И будет ясно, как это все переплетается в живую и вечно бурлящую действительность. Мы увидим как смысл и факт объединились в вещь не только по смыслу, но и фактически, - в ту самую вещь, с которой мы имеем дело в повседневности. Это предел четвертой ступени и предел философии. Но что же находится за этим пределом, т.е. за философией? Пока мы не указали это что-то, наша задача дать границы философии еще не исполнена. Что же представляет из себя эта пятая ступень?
Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны взять не философию в целом, а конкретного философа - живого человека. Философия нашла свой предел и успокоилась, а вот живой человек на этом остановиться не может. Ему недостаточно просто понять действительность, он должен ее прожить! Достигнув максимального для себя синтеза, философ осуществляет его в себе и окружающей его действительности. Таким образом, мы встречаемся с жизнью не только в разуме, но во всей ее непостижимой и неисчерпаемой глубине. И эта глубина уже не просто философская. Это уже будет миф. Более подробно к мифу мы вернемся на четвертой ступени (философской), а пока сошлюсь на пост, в котором уже касался вопроса о мифе: логос, эйдос и миф.
Сейчас же хотелось подвести итоги пройденного пути. Наша вводная часть была максимально наивна, т.е. содержала минимальное количество теоретического материала. Это было необходимо потому, что философия и не может ни на что другое опираться - все более содержательные конструкции уже используют ту или иную философию. В то же время, эта "наивная" часть содержала в себе очень важные исходные моменты. Прежде всего, мы постарались по максимуму избежать использования содержательной стороны познания окружающего мира. Так, на первой ступени шла речь о том, что мы наблюдаем за окружающим нас миром (включая самих себя), но как мы это делаем, не было сказано ни слова. Многие философы это познание начинают с чувств: все, что мы узнаем в этом мире, все это мы получаем через чувства. Как мы можем что-то увидеть, если не воспользуемся зрением? Однако эта позиция уже исходит из натуралистических начал, которые сразу накладывают на нас серьезные ограничения. А что если мы - эманация верховного божества? Тогда нам доступны сверхчувственные интуиции? Что если сама природа содержит в себе что-то, что выше наших чувств, и это что-то доступно нам? Конечно, этого может и не быть на самом деле, но в истории философии были целые системы, которые исходили из самых разных представлений о мире и человеке. И если мы хотим дать основы философии, то мы обязаны исходить из таких общих начал, которые бы позволили нам увидеть, как то или иное содержание начинает влиять на саму философию. Как философия начинает разворачиваться, принимая в себя конкретные начала, конкретную мифологию.
Еще один важный момент - это направление, в котором мы двигались, определяя границу философии. Не обязательно было начинать с этапа наивного реализма и заканчивать мифом. Ребенок, взрослея и открывая для себя мир, действительно начинает с самых простых азов. Но взрослый человек, наткнувшись на что-то, будет рассматривать это что-то с точки зрения своего мифа. Один, увидев на окнах правильный узор, нарисованный морозом, подумает про чудо, а другой, - вспомнит про фракталы, третий же вообще ничего не заметит и пройдет мимо. Миф, в конечном счете, задает горизонт обзора философа и всякого человека. Не всякая философия использует понятие мифа в качестве своей вершины. Так, марксистская философия опирается на понятие мировоззрения. Но пока мы не дали определение мифа, нам сгодится любое его содержание, - и если это будет мировоззрением, значит, так тому и быть. Важно, чтобы, при всей глубине своего мифа, человек не потерял детскую непосредственность в восприятии окружающего его мира (наивный реализм) и сохранил ясный взгляд на действительность, не замутненный последующими философскими построениями (феноменология). Мы можем разрабатывать очень детальную теорию зрения, включающую в себя все известные факты офтальмологии, но при этом не должны забывать, что глаза - это еще и зеркало души (поэтому на христианских иконах святые всегда зрячие, даже если по жизни были слепыми). С другой стороны, богатый миф об одухотворенности всего на свете не должен заслонить от нас тот простой факт, что не всякая тень - еще и привидение.
И последнее. Когда я читал философов еще в школе, то в какой-то момент наткнулся на один очень интересный для себя парадокс - редкая философия проходила испытание, если выводы этой философии применить к ней самой. Такая философия была красивой и стройной только при одном условии - сама она должна находиться вне своих законов! Кант говорил о "вещах в себе" так, как будто они открылись ему в действительности; экзистенциализм погружает нас в иррациональное, опираясь при этом на наш здравый смысл; Ницше отвергает всякий авторитет настолько уверенно, что в этом вопросе сам становится великим авторитетом. А что сказать об авторе этих строк? Если я говорю, что "миф задает горизонт философа", значит "моя" философия тоже условна, так как является горизонтом моего мифа! А раз так, то и фраза о мифе носит уже относительный характер. То, что формулировалось как абсолютная истина, в итоге оказывается относительным! Так мы открыли еще одну проблему - соотношение объективного и субъективного. Решение этой проблемы породило в истории философии огромное множество различных нигилистических, агностических и скептических учений, вообще отвергающих возможность познать что-либо "до конца". Можно было бы довериться таким философам, если бы не та же самая проблема - невозможность познать истину в полноте должна быть доступна нам абсолютно! Иначе откуда нам про нее знать и доверять ей? А раз так, то значит, нам что-то все-таки доступно во всей своей полноте.
Подбираясь к четвертой ступени, мы так и не выяснили - как же изменчивый и непостоянный мир одновременно вечен и постоянен? Перепрыгнув через эту ступень, запутались в другом противоречии - как абсолютное связано с нашим относительным? Поэтому нашей философии никак не обойтись без четвертой ступени.