Правозащитное - 2
Выношу этот текст сюда из ФБ, чтобы он не потерялся.
Это все в попытке сделать спектакль. Если я его не сделаю, я сдохну,ей-богу.
Каждый день нынче беседую с российскими правозащитниками.
В общем, я с ними каждый день беседую последние 10 лет,с тех пор, как 17 марта 2006 года (мамароднаялюдистольконеживут) мы с занесенном снегом березовом лесу под Орлом познакомились сначала с Andrey Yurov а на следующий день и с Dmitri Makarov с которым тут же начали о чем-то ругаться.
Отдельная часть истории о том, чего я тогда там делала. А была я там, тайно от родителей, на семинаре Школы Публичной Политики, делавшейся почившей в бозе "Открытой Россией", на деньги Михаила Борисовича Ходорковского.
В день, когда мы познакомились с АЮ нам вечером на шикарном ужине, где, как щас помню, было какое-то невероятное количество блюд, и в том числе чуть ли не молочный поросенок (хотя память меня может тут уже подводить), нам объявили, что это распоследний семинар, потому что вот буквально сегодня стало известно, что счета "Открытой России" арестованы, и больше никаких денег ни на что не будет.
Я очень хорошо помню, что удивилась, но не расстроилась, потому что всех своих к тому моменту уже встретила.
Если когда-нибудь мы по-нормальному встретимся с МБХ я скажу ему большое человеческое спасибо за то, что лично моя жизнь благодаря ему изменилась.
На ШПП я оказалась очень интересным образом, увидев на студенческой конференции непонятный значок у мальчика в петлице (это про важность пиара, господа, носите на себе значки). На мой вопрос, что это за значок, кудрявый (как щас помню) мальчик очень удивленно спросил: "ты что, не знаешь про ШПП?"
Дальше я пошла искать ШПП, но, естественно, в нашем Задопье Сизом ее отродясь не бывало. Но зато бывало в соседнем Воронеже и Орле.
Я, как честный человек 19 лет, подхожу к папе и спрашиваю, куда, мол, удобнее будет ездить учиться, в Орел или Воронеж?
Это была тактическая ошибка.
На мой вопрос нахмуренный папа мне сказал, что удобнее всего сидеть дома.
Ок - сказала я, привыкнув не волновать родителей по мелочам, а дальше решила, как обычно, действовать по-своему: написала в Орел координатору ШПП, потому что до Орла было 5 часов по железной дороге в любое время суток, а Воронеж тот хуй знает где, координатор ШПП мне с радостью ответила, что польщена моим интересом и немедленно пригласила учиться.
Дальше начинается эпопея из разряда "Михайло Ломоносов идет пешком в Москву с рыбным обозом".
Поскольку официально для родителей я нигде не училась, то раз в месяц, когда в ШПП были занятия мне приходилось: задерживаться у подруги, чтобы что-то там доучить (на двое суток, ага), ездить в деревню дышать свежим воздухом с другой подругой (на двое суток, Карл), на два дня раньше уезжать на очередную "официальную" конференцию и т.п.
Скрывалась я, что твой разведчик, очень качественно. Родители только через полгода поняли, что что-то со мной не так. Впрочем, было уже поздно.
За эти полгода я лично увидела Людмилу Алексееву и еще целые табуны тогдашней гражданской, экспертной и политической элиты страны.
Один из самых удивительных моментов - что происходило с элитой местной, Орловской (чиновникамии, бизнесменами, студентами, политиками), когда в зале вдруг появлялся Дмитрий Краюхин. Все вдруг начинали бегать, подходить к нему, пытаться задавать какие-то вопросы.
В общем, через 10 минут пребывания Краюхина в аудитории мне стало окончательно понятно, что это странный бородатый чувак в Орле, видимо, самый крутой, раз на него так все реагируют...
Никогда больше не видела я такой реакции местного гражданского общества на местного же правозащитника.
Потом в МПД мне все время рассказывали, что золотой век, мол, уже прошел, и теперь только сплошная деградация и схлопывание всех свобод. А мне все равно очень долго казалось, что все происходит очень свободно и открыто, пока я сама не начала замечать, как постепенно этот и так небольшой круг свободы вокруг меня сжимался. И как на улице приходилось бояться не нацистов, а полицейских или нацистов с полицейскими, все из которых на гос.службе и т.д.
К чему я это все?
Как как-то верно заметила Sasha Delemenchuk это наши лучшие годы. Вот такие, какие есть, с войнами, убийствами и политическими заключенными. Мои лучшие 10 лет прошли с правозащитниками всех стран и мастей. И это уж точно будет последнее, о чем я пожалею в этой жизни.
Мне всегда было сложно считать себя одной из них, потому что не хватало ни смелости, ни стойкости, ни самосжигающего желания помогать другим, но я очень-очень благодарна, что эти 10 лет смогла быть рядом и хоть немного помочь всему происходящему.
Сейчас я только надеюсь, что очередная моя безумная авантюра про весь этот мир удастся, потому что по-другому и быть не может.
Этот мир с трудом выносим, но прекрасен, всегда таким был и всегда таким останется.
А мы лишь можем сделать его чуточку лучше. Ибо у бога нет других рук, кроме наших.
Это все в попытке сделать спектакль. Если я его не сделаю, я сдохну,ей-богу.
Каждый день нынче беседую с российскими правозащитниками.
В общем, я с ними каждый день беседую последние 10 лет,с тех пор, как 17 марта 2006 года (мамароднаялюдистольконеживут) мы с занесенном снегом березовом лесу под Орлом познакомились сначала с Andrey Yurov а на следующий день и с Dmitri Makarov с которым тут же начали о чем-то ругаться.
Отдельная часть истории о том, чего я тогда там делала. А была я там, тайно от родителей, на семинаре Школы Публичной Политики, делавшейся почившей в бозе "Открытой Россией", на деньги Михаила Борисовича Ходорковского.
В день, когда мы познакомились с АЮ нам вечером на шикарном ужине, где, как щас помню, было какое-то невероятное количество блюд, и в том числе чуть ли не молочный поросенок (хотя память меня может тут уже подводить), нам объявили, что это распоследний семинар, потому что вот буквально сегодня стало известно, что счета "Открытой России" арестованы, и больше никаких денег ни на что не будет.
Я очень хорошо помню, что удивилась, но не расстроилась, потому что всех своих к тому моменту уже встретила.
Если когда-нибудь мы по-нормальному встретимся с МБХ я скажу ему большое человеческое спасибо за то, что лично моя жизнь благодаря ему изменилась.
На ШПП я оказалась очень интересным образом, увидев на студенческой конференции непонятный значок у мальчика в петлице (это про важность пиара, господа, носите на себе значки). На мой вопрос, что это за значок, кудрявый (как щас помню) мальчик очень удивленно спросил: "ты что, не знаешь про ШПП?"
Дальше я пошла искать ШПП, но, естественно, в нашем Задопье Сизом ее отродясь не бывало. Но зато бывало в соседнем Воронеже и Орле.
Я, как честный человек 19 лет, подхожу к папе и спрашиваю, куда, мол, удобнее будет ездить учиться, в Орел или Воронеж?
Это была тактическая ошибка.
На мой вопрос нахмуренный папа мне сказал, что удобнее всего сидеть дома.
Ок - сказала я, привыкнув не волновать родителей по мелочам, а дальше решила, как обычно, действовать по-своему: написала в Орел координатору ШПП, потому что до Орла было 5 часов по железной дороге в любое время суток, а Воронеж тот хуй знает где, координатор ШПП мне с радостью ответила, что польщена моим интересом и немедленно пригласила учиться.
Дальше начинается эпопея из разряда "Михайло Ломоносов идет пешком в Москву с рыбным обозом".
Поскольку официально для родителей я нигде не училась, то раз в месяц, когда в ШПП были занятия мне приходилось: задерживаться у подруги, чтобы что-то там доучить (на двое суток, ага), ездить в деревню дышать свежим воздухом с другой подругой (на двое суток, Карл), на два дня раньше уезжать на очередную "официальную" конференцию и т.п.
Скрывалась я, что твой разведчик, очень качественно. Родители только через полгода поняли, что что-то со мной не так. Впрочем, было уже поздно.
За эти полгода я лично увидела Людмилу Алексееву и еще целые табуны тогдашней гражданской, экспертной и политической элиты страны.
Один из самых удивительных моментов - что происходило с элитой местной, Орловской (чиновникамии, бизнесменами, студентами, политиками), когда в зале вдруг появлялся Дмитрий Краюхин. Все вдруг начинали бегать, подходить к нему, пытаться задавать какие-то вопросы.
В общем, через 10 минут пребывания Краюхина в аудитории мне стало окончательно понятно, что это странный бородатый чувак в Орле, видимо, самый крутой, раз на него так все реагируют...
Никогда больше не видела я такой реакции местного гражданского общества на местного же правозащитника.
Потом в МПД мне все время рассказывали, что золотой век, мол, уже прошел, и теперь только сплошная деградация и схлопывание всех свобод. А мне все равно очень долго казалось, что все происходит очень свободно и открыто, пока я сама не начала замечать, как постепенно этот и так небольшой круг свободы вокруг меня сжимался. И как на улице приходилось бояться не нацистов, а полицейских или нацистов с полицейскими, все из которых на гос.службе и т.д.
К чему я это все?
Как как-то верно заметила Sasha Delemenchuk это наши лучшие годы. Вот такие, какие есть, с войнами, убийствами и политическими заключенными. Мои лучшие 10 лет прошли с правозащитниками всех стран и мастей. И это уж точно будет последнее, о чем я пожалею в этой жизни.
Мне всегда было сложно считать себя одной из них, потому что не хватало ни смелости, ни стойкости, ни самосжигающего желания помогать другим, но я очень-очень благодарна, что эти 10 лет смогла быть рядом и хоть немного помочь всему происходящему.
Сейчас я только надеюсь, что очередная моя безумная авантюра про весь этот мир удастся, потому что по-другому и быть не может.
Этот мир с трудом выносим, но прекрасен, всегда таким был и всегда таким останется.
А мы лишь можем сделать его чуточку лучше. Ибо у бога нет других рук, кроме наших.