Уважение
Согласно определению русских словарей, уважение - это признание чьих-то заслуг или выдающихся качеств. Иными словами, уважение может быть заслужено, и не может быть дано без оснований. Можно ли уважать ребенка? кошку? малообразованных мелочных людей? О чем мы говорим, когда говорим об “уважении к личности”? Распространяется ли это на все личности, или только на достойные?
Мне бы хотелось тут отметить несколько моментов.
Английское слово “респект”, уже перекочевавшее в наш сетевой язык, имеет несколько значений. Первое значение, очень близкое к нашему “уважению” - high or special regard. Второе же значение - the act of giving thoughtful attention and consideration - даже не поддается точному переводу. По сути, это означает - “готовность внимательно и вдумчиво рассмотреть и принять во внимание”. Это совсем не про заслуживание почестей и особого отношения, это про готовность учитывать, готовность видеть и слышать. И вот этот самый “респект”, как мне кажется, медленно просачивается в наши реалии, но пока не может найти себе достойного слова.
Второй момент - это широта нашей личной перспективы. Например, конституция большинства разумных государств имеет статью об уважении прав и достоинств личности. Это самое уважение распространяется на всех, включая худших преступников. И они, согласно закону, имеют право не быть распятыми толпой, а на юридическую защиту и достойное отношение, даже если в конце концов попадут на электрический стул. То есть, вот это широкое безусловное право на уважение - есть базовая функция государства. Этический код многих профессий, например, психотерапевтов, так же включает в себя расширенное понятие “уважения”, и так же требует уважения к личности, любой. То есть, понятие базового уважения существует, но существует или в рамках закона, или в рамках профессиональной этики. Это выходит далеко за рамки “ты меня уважаешь?”.
Получается, что широта и базовость нашего личного понимания и применения слова “уважение” - это наша способность выходить за рамки личных эмоций, и существовать в категориях более высоких гуманистических ценностей.
Третье, историко-культурное. Есть группы стран и религий, в которых “уважение” - это некий статус, присваиваемый согласно полу, возрасту и соц. статусу. Старшие (во всех смыслах) получают уважение, а младшие (во всех смыслах) обязаны (!) его высказывать. Тут нет и речи о заслугах и достоинствах, это передаваемое, как наследство, качество. Система сама питает себя, младшие высказывают уважение, терпят попирательство своей личности и границ, зачастую открыто и с желанием жертвуя свою самость системе, чтобы, обретя старшинство, взимать этот долг со следующего поколения младших. Эта система ярка в Азии, в мусульманстве, в тюремной иерархии и армейской дедовщине, и других сообществах, сила которых базируется на ценности статуса “уважаемый” и передаче этого статуса.
И вот это азиатско-патриархально-дедовщинная система вдруг в конце 20 века сталкивается с волной западного “респекта”. Который про базовое достоинство, не связан с заслугами, не передается по наследству, и положен всем. И случается коллапс поколений.
Старшее поколение, авансом оплатившее будущее уважение, вдоволь униженное и отработавшее поклонение старшим в свое время, ждет долга. А младшее поколение просыпается из этого морока нарушенных границ и поколенческой дедовщины, и, надышавшись гуманистическими ценностями, берет и выстраивает границы. “Я вас, мама, уважаю, но прошу не вмешиваться. Это моя семья. Не вам это решать”.
И начинается Вавилон, разговор на разных языках. “Что значит уважать ребенка, что там уважать-то, мокрые штаны? Пусть вырастет сначала” - звучит песнь прошлого. В ее припеве ты или авторитет, или служи на задних лапках, вот доживешь до моих лет. А эти наглые, старших не уважают… читай, не готовы отказаться от прав, мнений и достоинства ради будущего, причитающегося им по статусу, уважения.
Но система поколенческого долга работает настолько, насколько каждое следующее поколение принуждено и выбирает в ней участвовать. И оно, кажется не желает. Что еще хуже, оно, по сути, раздает это уважение направо и налево кому попало, каким-то глупым, ничем не заслужившим детям. Облигации обесценены и взыскать долг по ним не представляется возможным. Равное, партнерское, базовое уважение к личности никак не напитает этот долг. Как будто бы жили-были многие поколения, передавая уверенность уважения и признания от сынов к дедам, как семейную реликвию, а потом оно взяло и сломалось. Сыны взяли реликвию, переплавили на кучу мелочи, и раздали бедным родственникам.
Из этого нет вывода, это слом системы, который произошел на наших глазах. Старинная, четко оговоренная скрепа вдруг переродилась во что-то современное, свежее, непонятное.
И не получившие свой долг скорбят и злятся. Пенсионный фонд сгорел. Им было положено, а молодые уже не знают, что и с какой стати. Молодые болтают что-то про уважение, а сами просят не вмешиваться, звонят редко и вообще смеют требовать уважения. Они, те, которые должны платить, а не требовать!
И изучать границы, личное пространство, принятие им, кредиторам не полученной дани, приходится тяжело и болезненно, в горечи недостачи, как новый телефон, который никогда не заменит преклоненное “да, мама”. И нам, отстаивающим новый мир, защищающим себя и наших детей от исторически навязанного долга, выстраивающим новую систему уважения - не преклоненного, а бережного и тактичного - важно знать и замечать их боль. И поступать по-своему.
http://www.womanfrommars.com/thoughts-aloud/%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BF%D0%B5%D0%BA%D1%82/
Мне бы хотелось тут отметить несколько моментов.
Английское слово “респект”, уже перекочевавшее в наш сетевой язык, имеет несколько значений. Первое значение, очень близкое к нашему “уважению” - high or special regard. Второе же значение - the act of giving thoughtful attention and consideration - даже не поддается точному переводу. По сути, это означает - “готовность внимательно и вдумчиво рассмотреть и принять во внимание”. Это совсем не про заслуживание почестей и особого отношения, это про готовность учитывать, готовность видеть и слышать. И вот этот самый “респект”, как мне кажется, медленно просачивается в наши реалии, но пока не может найти себе достойного слова.
Второй момент - это широта нашей личной перспективы. Например, конституция большинства разумных государств имеет статью об уважении прав и достоинств личности. Это самое уважение распространяется на всех, включая худших преступников. И они, согласно закону, имеют право не быть распятыми толпой, а на юридическую защиту и достойное отношение, даже если в конце концов попадут на электрический стул. То есть, вот это широкое безусловное право на уважение - есть базовая функция государства. Этический код многих профессий, например, психотерапевтов, так же включает в себя расширенное понятие “уважения”, и так же требует уважения к личности, любой. То есть, понятие базового уважения существует, но существует или в рамках закона, или в рамках профессиональной этики. Это выходит далеко за рамки “ты меня уважаешь?”.
Получается, что широта и базовость нашего личного понимания и применения слова “уважение” - это наша способность выходить за рамки личных эмоций, и существовать в категориях более высоких гуманистических ценностей.
Третье, историко-культурное. Есть группы стран и религий, в которых “уважение” - это некий статус, присваиваемый согласно полу, возрасту и соц. статусу. Старшие (во всех смыслах) получают уважение, а младшие (во всех смыслах) обязаны (!) его высказывать. Тут нет и речи о заслугах и достоинствах, это передаваемое, как наследство, качество. Система сама питает себя, младшие высказывают уважение, терпят попирательство своей личности и границ, зачастую открыто и с желанием жертвуя свою самость системе, чтобы, обретя старшинство, взимать этот долг со следующего поколения младших. Эта система ярка в Азии, в мусульманстве, в тюремной иерархии и армейской дедовщине, и других сообществах, сила которых базируется на ценности статуса “уважаемый” и передаче этого статуса.
И вот это азиатско-патриархально-дедовщинная система вдруг в конце 20 века сталкивается с волной западного “респекта”. Который про базовое достоинство, не связан с заслугами, не передается по наследству, и положен всем. И случается коллапс поколений.
Старшее поколение, авансом оплатившее будущее уважение, вдоволь униженное и отработавшее поклонение старшим в свое время, ждет долга. А младшее поколение просыпается из этого морока нарушенных границ и поколенческой дедовщины, и, надышавшись гуманистическими ценностями, берет и выстраивает границы. “Я вас, мама, уважаю, но прошу не вмешиваться. Это моя семья. Не вам это решать”.
И начинается Вавилон, разговор на разных языках. “Что значит уважать ребенка, что там уважать-то, мокрые штаны? Пусть вырастет сначала” - звучит песнь прошлого. В ее припеве ты или авторитет, или служи на задних лапках, вот доживешь до моих лет. А эти наглые, старших не уважают… читай, не готовы отказаться от прав, мнений и достоинства ради будущего, причитающегося им по статусу, уважения.
Но система поколенческого долга работает настолько, насколько каждое следующее поколение принуждено и выбирает в ней участвовать. И оно, кажется не желает. Что еще хуже, оно, по сути, раздает это уважение направо и налево кому попало, каким-то глупым, ничем не заслужившим детям. Облигации обесценены и взыскать долг по ним не представляется возможным. Равное, партнерское, базовое уважение к личности никак не напитает этот долг. Как будто бы жили-были многие поколения, передавая уверенность уважения и признания от сынов к дедам, как семейную реликвию, а потом оно взяло и сломалось. Сыны взяли реликвию, переплавили на кучу мелочи, и раздали бедным родственникам.
Из этого нет вывода, это слом системы, который произошел на наших глазах. Старинная, четко оговоренная скрепа вдруг переродилась во что-то современное, свежее, непонятное.
И не получившие свой долг скорбят и злятся. Пенсионный фонд сгорел. Им было положено, а молодые уже не знают, что и с какой стати. Молодые болтают что-то про уважение, а сами просят не вмешиваться, звонят редко и вообще смеют требовать уважения. Они, те, которые должны платить, а не требовать!
И изучать границы, личное пространство, принятие им, кредиторам не полученной дани, приходится тяжело и болезненно, в горечи недостачи, как новый телефон, который никогда не заменит преклоненное “да, мама”. И нам, отстаивающим новый мир, защищающим себя и наших детей от исторически навязанного долга, выстраивающим новую систему уважения - не преклоненного, а бережного и тактичного - важно знать и замечать их боль. И поступать по-своему.
http://www.womanfrommars.com/thoughts-aloud/%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BF%D0%B5%D0%BA%D1%82/