Р.Богданас. Сколько литовцев еще смотрит в окно
«Во время Холокоста в Литве уничтожили практически всех евреев».
Звучит правильно, но я склоняюсь к другому варианту:
«Во время Холокоста была уничтожена еврейская часть литовского общества».
Кажется, что это то же самое.
Но я вижу существенную разницу, проявляющую отношение к своему краю и его прошлому.
В первом случае признают, что кроме литовцев на этой земле жили еще и евреи, которых теперь не осталось. Их история завершилась, а наша, по крайней мере, пока, еще продолжается.
То есть есть два разных пути - евреев и литовцев.
Во втором случае мы утверждаем, что евреи, несмотря на то, что они отличаются от литовцев, являются частью той же Литвы, - как рука и нога, они разные, но являются частью того же тела. Несмотря на то, что евреи жили своей довольно закрытой общиной, их вековое присутствие и их работа рядом сделали их частью Литвы.
Казалось бы, это простая правда, но как тяжело ее понять. Ведь тогда придется выяснить, какое безумие охватило Литву, когда одна рука рубила другую и срывала с ее застывших пальцев золотые кольца.
Болезненный, но самый быстрый способ понимания этой правды - это отождествление себя с литовскими евреями, чтобы мы не думали о них только как о евреях в Литве, только как о присутствовавшем атрибуте, из-за уничтожения которого мы сожалеем. Люди договариваются между собой только потому, что могут испытывать эмпатию. Иными словами, мы способны представить, какой будет реакция на то или иное наше действие или слово, и именно это делает общение между людьми возможным.
Кто не обладает эмпатией, тот болен аутизмом. Он может отлично считать, запоминать, но его мозги не способны отождествлять себя с другими. Нам жаль того, кто поранился, потому, что мы понимаем, как нам было бы больно, окажись мы на его месте.
29 августа, когда я шел несколько километров от центра Молетай до места, где расстреляли евреев за городом, то вместе с тысячами других съехавшихся людей мы повторили путь, который прошли обреченные на смерть в тот же день лета 75 лет назад. Они шли, взглядами прощаясь со своими домами, деревьями, под которыми выросли, их уставшие глаза скользили по тем же зеленеющим холмам, которые видел и я.
Их три дня и три ночи без еды и воды продержали запертыми в синагоге, чтобы у них не было сил на сопротивление. Они знали, что уже не увидят, как пожелтеют придорожные поля, а позже их накроет снежное покрывало. Они оказались виновными только потому, что родились евреями.
Молетай в тот день лишился двух третей своих жителей. Я думал о том, что чувствовали те, кто пережил образовавшуюся пустоту. Не стало трактира, не стало пекаря, не стало магазина. Пустые дома, какие можно было безнаказанно разорять. В ушах еще стоят звуки пятичасовой стрельбы. Столько времени потребовалось 20 литовским местным полицейским, чтобы убить несколько тысяч человек. Яму длиной 50, шириной 4 и глубиной 4 метра накануне почти сутки копали 40 мужчин-евреев, пригнанных сюда для этой работы. Перед тем, как расстрелять людей, их заставили раздеться. Позже их одежду продали местным жителям.
Этот ад открылся по всей Литве. Городки опустели, и Литва лишилась целого слоя общества, который соединял город с деревней. Евреи, которым в Европе запрещалось владеть землей, занимались тем, что им разрешалось, и они стали торговцами, трактирщиками, банкирами. Они продавали гвозди из города, селедку из порта, кредитовали крупные покупки земледельцев.
Сейчас в Молетай около 6000 жителей. Литовцы пьют кофе и едят пиццу в длинном здании из красного кирпича, в котором до войны жили и торговали евреи. Только небольшая часть местных жителей присоединилась к шествию, большинство его участников были приезжие. Жители Молетай, как и 75 лет назад, смотрели в окна. Некоторые даже стояли у порогов домов, поскольку сегодня это неопасно.
Когда они сделают еще несколько шагов и присоединятся к реке памяти, которой текла процессия?
Когда мы принесем к местам гибели евреев столько камней, чтобы из них получится высокая гора?
Только тогда, стоя на такой горе, мы сможем посмотреть назад в глубокую яму, где мы все находились, и где навеки осталась часть нас, которая была евреями.
http://ru.delfi.lt/opinions/comments/rbogdanas-skolko-litovcev-esche-smotrit-v-okno.d?id=72229340
Звучит правильно, но я склоняюсь к другому варианту:
«Во время Холокоста была уничтожена еврейская часть литовского общества».
Кажется, что это то же самое.
Но я вижу существенную разницу, проявляющую отношение к своему краю и его прошлому.
В первом случае признают, что кроме литовцев на этой земле жили еще и евреи, которых теперь не осталось. Их история завершилась, а наша, по крайней мере, пока, еще продолжается.
То есть есть два разных пути - евреев и литовцев.
Во втором случае мы утверждаем, что евреи, несмотря на то, что они отличаются от литовцев, являются частью той же Литвы, - как рука и нога, они разные, но являются частью того же тела. Несмотря на то, что евреи жили своей довольно закрытой общиной, их вековое присутствие и их работа рядом сделали их частью Литвы.
Казалось бы, это простая правда, но как тяжело ее понять. Ведь тогда придется выяснить, какое безумие охватило Литву, когда одна рука рубила другую и срывала с ее застывших пальцев золотые кольца.
Болезненный, но самый быстрый способ понимания этой правды - это отождествление себя с литовскими евреями, чтобы мы не думали о них только как о евреях в Литве, только как о присутствовавшем атрибуте, из-за уничтожения которого мы сожалеем. Люди договариваются между собой только потому, что могут испытывать эмпатию. Иными словами, мы способны представить, какой будет реакция на то или иное наше действие или слово, и именно это делает общение между людьми возможным.
Кто не обладает эмпатией, тот болен аутизмом. Он может отлично считать, запоминать, но его мозги не способны отождествлять себя с другими. Нам жаль того, кто поранился, потому, что мы понимаем, как нам было бы больно, окажись мы на его месте.
29 августа, когда я шел несколько километров от центра Молетай до места, где расстреляли евреев за городом, то вместе с тысячами других съехавшихся людей мы повторили путь, который прошли обреченные на смерть в тот же день лета 75 лет назад. Они шли, взглядами прощаясь со своими домами, деревьями, под которыми выросли, их уставшие глаза скользили по тем же зеленеющим холмам, которые видел и я.
Их три дня и три ночи без еды и воды продержали запертыми в синагоге, чтобы у них не было сил на сопротивление. Они знали, что уже не увидят, как пожелтеют придорожные поля, а позже их накроет снежное покрывало. Они оказались виновными только потому, что родились евреями.
Молетай в тот день лишился двух третей своих жителей. Я думал о том, что чувствовали те, кто пережил образовавшуюся пустоту. Не стало трактира, не стало пекаря, не стало магазина. Пустые дома, какие можно было безнаказанно разорять. В ушах еще стоят звуки пятичасовой стрельбы. Столько времени потребовалось 20 литовским местным полицейским, чтобы убить несколько тысяч человек. Яму длиной 50, шириной 4 и глубиной 4 метра накануне почти сутки копали 40 мужчин-евреев, пригнанных сюда для этой работы. Перед тем, как расстрелять людей, их заставили раздеться. Позже их одежду продали местным жителям.
Этот ад открылся по всей Литве. Городки опустели, и Литва лишилась целого слоя общества, который соединял город с деревней. Евреи, которым в Европе запрещалось владеть землей, занимались тем, что им разрешалось, и они стали торговцами, трактирщиками, банкирами. Они продавали гвозди из города, селедку из порта, кредитовали крупные покупки земледельцев.
Сейчас в Молетай около 6000 жителей. Литовцы пьют кофе и едят пиццу в длинном здании из красного кирпича, в котором до войны жили и торговали евреи. Только небольшая часть местных жителей присоединилась к шествию, большинство его участников были приезжие. Жители Молетай, как и 75 лет назад, смотрели в окна. Некоторые даже стояли у порогов домов, поскольку сегодня это неопасно.
Когда они сделают еще несколько шагов и присоединятся к реке памяти, которой текла процессия?
Когда мы принесем к местам гибели евреев столько камней, чтобы из них получится высокая гора?
Только тогда, стоя на такой горе, мы сможем посмотреть назад в глубокую яму, где мы все находились, и где навеки осталась часть нас, которая была евреями.
http://ru.delfi.lt/opinions/comments/rbogdanas-skolko-litovcev-esche-smotrit-v-okno.d?id=72229340