Прядь о "тех днях"
Сегодня подала документы на визу. И их даже взяли, клятвенно обещав шлепнуть ее к 1-му числу.
Подавала я их, разумеется, эпически и ебически. Визовый отдел работает с 10 до 12, я пришла в 9 и стала примерно 10-й в очереди, что суть не так плохо. В ожидании я сидела на какой-то каменной елде, читала «Маятник Фуко» и курила. Я мысленно радовалась, что люди спокойные, никуда не ломятся и станоятся в очередь. Как же: как только заветные створки растворились, все ломанулись подобно носорогам, ломая изящную структуру очереди. Я старалась держаться в стороне, но это не избавило меня от крепкого пинка. Не дай Локи мне с кем-нибудь из них встретиться в Норвегии.
А еще я в очереди вспоминала дивные недавние дни, проведенные с Анку. Первые дни, пока не пришел лесник и не выгнал всех из леса, мы пили. Пиво разливное светлое и темное, белое вино сухое, белое вино полусладкое, портвейн и что наливали.
С лица мы, конечно, начинали выглядеть не так дивно и прекрасно, но ничего, в одиночестве красоту неописанную вернем.
Во вторник мы пошли по длинному маршруту вдоль Яузы, где Винланда (см. «Незрелая осень») ходила на работу. Она была очень выносливой женщиной, проходить по 5 километров каждый день - дело не самое легкое. Мостики посмотрели, малолюдным пространством насладились, ноги сбили. А мы еще и обгорели аки две курицы-гриль.
А затем нас начало преследовать поистине утопленническое везение. Трамвай не пришел, до дома добирались криво. Пообедали, я повозилась с документами, притом налажала сама не помню где.
Полвалямшись, порыгав и поев мороженого, я попыталась сводить Аню в «Билингву» - каноническую, какой я ее помню с первого курса, до ремонта. С книжными полками, людьми в хэмингуэевских свитерах и фенечках, обязательно с варганами и все под смесь благовоний и табака. Ничего этого не осталось, из заведения сделали обычное какафефе для скучного небыдла.(патентованное небыдло должно быть веселым, но об этом в следующей серии).
Обратно ехали на трамвае, и я увлеченно тыкала пальцем в старые заводы, железки и помойки, среди которых, собственно, и проходит моя юность с задержкой развития.
Подавала я их, разумеется, эпически и ебически. Визовый отдел работает с 10 до 12, я пришла в 9 и стала примерно 10-й в очереди, что суть не так плохо. В ожидании я сидела на какой-то каменной елде, читала «Маятник Фуко» и курила. Я мысленно радовалась, что люди спокойные, никуда не ломятся и станоятся в очередь. Как же: как только заветные створки растворились, все ломанулись подобно носорогам, ломая изящную структуру очереди. Я старалась держаться в стороне, но это не избавило меня от крепкого пинка. Не дай Локи мне с кем-нибудь из них встретиться в Норвегии.
А еще я в очереди вспоминала дивные недавние дни, проведенные с Анку. Первые дни, пока не пришел лесник и не выгнал всех из леса, мы пили. Пиво разливное светлое и темное, белое вино сухое, белое вино полусладкое, портвейн и что наливали.
С лица мы, конечно, начинали выглядеть не так дивно и прекрасно, но ничего, в одиночестве красоту неописанную вернем.
Во вторник мы пошли по длинному маршруту вдоль Яузы, где Винланда (см. «Незрелая осень») ходила на работу. Она была очень выносливой женщиной, проходить по 5 километров каждый день - дело не самое легкое. Мостики посмотрели, малолюдным пространством насладились, ноги сбили. А мы еще и обгорели аки две курицы-гриль.
А затем нас начало преследовать поистине утопленническое везение. Трамвай не пришел, до дома добирались криво. Пообедали, я повозилась с документами, притом налажала сама не помню где.
Полвалямшись, порыгав и поев мороженого, я попыталась сводить Аню в «Билингву» - каноническую, какой я ее помню с первого курса, до ремонта. С книжными полками, людьми в хэмингуэевских свитерах и фенечках, обязательно с варганами и все под смесь благовоний и табака. Ничего этого не осталось, из заведения сделали обычное какафефе для скучного небыдла.(патентованное небыдло должно быть веселым, но об этом в следующей серии).
Обратно ехали на трамвае, и я увлеченно тыкала пальцем в старые заводы, железки и помойки, среди которых, собственно, и проходит моя юность с задержкой развития.