К юбилею Достоевского ЗЕРКАЛО НАШЕЙ БЕДЫ
Написано давно, но можно повторить...
Перечитал "Братьев Карамазовых". Академическое издание - с комментариями,
историей создания романа, его распространения и влияния на литературы
разных стран.
И вот о чем подумал: не только в юбилейные, но и в прочие дни не принято
трезво воспринимать творчество Федора Достоевского. А между тем на протяжении
полутора веков отчетливо прослеживается: разумные общественные деятели,
писатели кто настороженно, кто неприязненно, а кто и на дух не переносил его
сочинений. Можно назвать Тургенева, Салтыкова-Щедрина, Чехова, Бунина,
Набокова... Можно вспомнить, что не любил его и автор "Войны и мира". Но
начав "юродствовать во Христе", Лев Толстой стал благоволить и к творчеству
Федора Михайловича.
Обстоятельства и русской, и мировой истории благоприятствовали созданию мифа
о гениальности, о великих пророчествах... Основные сочинения написаны после
1861 года. Россия переживает перестройку, отмену рабства, смутные времена,
наступление капитализма - все переворотилось в доме Облонских и в стране.
Близко к сердцу писатель воспринимает происходящее, но в сознании каша,
не способен рационально воспринимать реальность. Если искать сближение
с нашим временем, то рядом с классиком можно поставить коммуниста -
автора "Советской России": он без устали клянет все нарождающееся и безутешно
льет слезы по прошлому, существующему только в снах его...
Слабонервным трудно устоять, сориентироваться в меняющемся мире, на
изломе эпохи. Сами дергаются, паникуют, сами возбуждаются и публику заражают.
Нежелание обдумать до конца, обдумать для себя, а потом предложить читателю.
И противники, и поклонники сходятся в одном - у писателя нет нормальных,
здоровых героев. Романы населены типами, больными физически и нравственно.
Униженные и оскорбленные не вызывают сочувствия. Они экзальтированы,
наслаждаются униженностью и оскорбленностью, стремятся болячки выставить
наружу, на людях расковырять их до крови. Все далается с надрывом, вывертом.
И пророчества Достоевского - пальцем в небо. Считается, он предсказал революцию,
предупредил о катастрофе. Но, например, роман "Бесы" не более как раздражение на
сочинения Чернышевского, его адептов, на выверты молодых людей типа Нечаева. На
самм деле, Достоевский уверял, что только святой Руси удастся избежать соблазнов,
угроз будущему, исходящих от зловредного Запада.
Любопытны события лета 1880 года, связанные с открытием памятника Пушкину.
Речь Достоевского слушали с замиранием сердца. Впечатление ошеломляющее.
Иные вытирали слезы, иные возопили: великое свершилось! Западники обнимали
славянофилов. Жали оратору руки... А на другой день в газетах ни одного доброго
слова! Это потрясло писателя, он занемог... В "Братьях Карамазовых" писатель обьясняет
эпизод: во время проповеди парализованный вдруг встает, делает шаги. Это не чудо, трезво
замечает Достоевский, сила эмоционального воздействия, и недолго длится...
И здесь чудо длилось недолго. Стали писать, оказалось, о чем писать? Речь-то пустая,
невнятная...
Именно авторитетные люди, проповедям которых внимают, слово которых незрелое сознание
принимает за истину, вносят разлад и сумятицу в общество, способствуют активности
анархизма, крайним проявлениям.
Ленин (В. Ульянов) во многом прав, назвав Льва Тольстого зеркалом русской революции.
Настоящей, подлинной революции - со всеми ее буйством, крайностями, пренебрежением к
разуму. Не против, а на революцию работали неуравновешенные Достоевский и Толстой.
Ильич негодяй, что свою знаменитую фразу "Интеллигенция - не мозг, а га(о)вно нации"
привязал к Владимиру Короленко - уравновешенному, мужественному интеллектуалу (умному).
Но к хныкающим, мечущимся из угла в угол, с расширенными от страха глазами определение
вполне подходящее. Творцом эссенции хныканья называл Достоевского Салтыков-Щедрин,
величал "глупый Федя".
Значительная часть "прогрессивной" интеллигенции раздувала революцию 1905 года.
А когда реальность оказалась не такой, как представлялось, многие растерялись, изменили
своим идеалам. И нормально, если бы скорректировали свои взгляды, учли новые факты и явления,
проанализировали пережитое. Нет, просто из одной крайности бросились в другую. Энтузиазм
сменился апатией, оптимизм унынием, стремление к делу богостроительством, поиск истины
боязнью черное назвать черным, белое белым. Возлюбили Достоевского.
В такие времена раздолье мистики, оккультных заморочек, паники, процветание гадалок, астрологов
и прочих шарлатанов. Так было после 1905 года, так случилось и после распада СССР. Растерянность,
слабость интеллигенции позволяет верховодить, забирать власть негодяям (впрочем, негодяи тоже
интеллигенты, имеют дипломы, диссертации). Модным становится нежелание думать. Из
"свободных" средств информации изгоняется мысль - сплошная развлекуха, скандалуха.
В смутные годы возрастает интерес к Достоевскому. Так происходило и происходит в России, так случалось
и в Европе. "Потерянные" поколения помещали русского классика на свои знамена после войн, социальных
потрясений. К примеру, в Германии первый пик интереса приходится на кризис, хаос после первой мировой
войны, перед приходом Гитлера к власти. Немецкие, французские писатели, философы, исповедующие
экзистенциализм (пессимистическую философию выживания), превозносили Достоевского.
С помощью словесной эквилибристики глупость выдается за глубокомыслие. Желание знать
подменяется верой в свечку, кочергу, иога и Бога. На них ответственность за себя перекладывается...
А прочитал я "Униженных и оскорбленных" впервые во втором классе, 73 года назад. Вместе с Библией,
иллюстрации Доре...
Перечитал "Братьев Карамазовых". Академическое издание - с комментариями,
историей создания романа, его распространения и влияния на литературы
разных стран.
И вот о чем подумал: не только в юбилейные, но и в прочие дни не принято
трезво воспринимать творчество Федора Достоевского. А между тем на протяжении
полутора веков отчетливо прослеживается: разумные общественные деятели,
писатели кто настороженно, кто неприязненно, а кто и на дух не переносил его
сочинений. Можно назвать Тургенева, Салтыкова-Щедрина, Чехова, Бунина,
Набокова... Можно вспомнить, что не любил его и автор "Войны и мира". Но
начав "юродствовать во Христе", Лев Толстой стал благоволить и к творчеству
Федора Михайловича.
Обстоятельства и русской, и мировой истории благоприятствовали созданию мифа
о гениальности, о великих пророчествах... Основные сочинения написаны после
1861 года. Россия переживает перестройку, отмену рабства, смутные времена,
наступление капитализма - все переворотилось в доме Облонских и в стране.
Близко к сердцу писатель воспринимает происходящее, но в сознании каша,
не способен рационально воспринимать реальность. Если искать сближение
с нашим временем, то рядом с классиком можно поставить коммуниста -
автора "Советской России": он без устали клянет все нарождающееся и безутешно
льет слезы по прошлому, существующему только в снах его...
Слабонервным трудно устоять, сориентироваться в меняющемся мире, на
изломе эпохи. Сами дергаются, паникуют, сами возбуждаются и публику заражают.
Нежелание обдумать до конца, обдумать для себя, а потом предложить читателю.
И противники, и поклонники сходятся в одном - у писателя нет нормальных,
здоровых героев. Романы населены типами, больными физически и нравственно.
Униженные и оскорбленные не вызывают сочувствия. Они экзальтированы,
наслаждаются униженностью и оскорбленностью, стремятся болячки выставить
наружу, на людях расковырять их до крови. Все далается с надрывом, вывертом.
И пророчества Достоевского - пальцем в небо. Считается, он предсказал революцию,
предупредил о катастрофе. Но, например, роман "Бесы" не более как раздражение на
сочинения Чернышевского, его адептов, на выверты молодых людей типа Нечаева. На
самм деле, Достоевский уверял, что только святой Руси удастся избежать соблазнов,
угроз будущему, исходящих от зловредного Запада.
Любопытны события лета 1880 года, связанные с открытием памятника Пушкину.
Речь Достоевского слушали с замиранием сердца. Впечатление ошеломляющее.
Иные вытирали слезы, иные возопили: великое свершилось! Западники обнимали
славянофилов. Жали оратору руки... А на другой день в газетах ни одного доброго
слова! Это потрясло писателя, он занемог... В "Братьях Карамазовых" писатель обьясняет
эпизод: во время проповеди парализованный вдруг встает, делает шаги. Это не чудо, трезво
замечает Достоевский, сила эмоционального воздействия, и недолго длится...
И здесь чудо длилось недолго. Стали писать, оказалось, о чем писать? Речь-то пустая,
невнятная...
Именно авторитетные люди, проповедям которых внимают, слово которых незрелое сознание
принимает за истину, вносят разлад и сумятицу в общество, способствуют активности
анархизма, крайним проявлениям.
Ленин (В. Ульянов) во многом прав, назвав Льва Тольстого зеркалом русской революции.
Настоящей, подлинной революции - со всеми ее буйством, крайностями, пренебрежением к
разуму. Не против, а на революцию работали неуравновешенные Достоевский и Толстой.
Ильич негодяй, что свою знаменитую фразу "Интеллигенция - не мозг, а га(о)вно нации"
привязал к Владимиру Короленко - уравновешенному, мужественному интеллектуалу (умному).
Но к хныкающим, мечущимся из угла в угол, с расширенными от страха глазами определение
вполне подходящее. Творцом эссенции хныканья называл Достоевского Салтыков-Щедрин,
величал "глупый Федя".
Значительная часть "прогрессивной" интеллигенции раздувала революцию 1905 года.
А когда реальность оказалась не такой, как представлялось, многие растерялись, изменили
своим идеалам. И нормально, если бы скорректировали свои взгляды, учли новые факты и явления,
проанализировали пережитое. Нет, просто из одной крайности бросились в другую. Энтузиазм
сменился апатией, оптимизм унынием, стремление к делу богостроительством, поиск истины
боязнью черное назвать черным, белое белым. Возлюбили Достоевского.
В такие времена раздолье мистики, оккультных заморочек, паники, процветание гадалок, астрологов
и прочих шарлатанов. Так было после 1905 года, так случилось и после распада СССР. Растерянность,
слабость интеллигенции позволяет верховодить, забирать власть негодяям (впрочем, негодяи тоже
интеллигенты, имеют дипломы, диссертации). Модным становится нежелание думать. Из
"свободных" средств информации изгоняется мысль - сплошная развлекуха, скандалуха.
В смутные годы возрастает интерес к Достоевскому. Так происходило и происходит в России, так случалось
и в Европе. "Потерянные" поколения помещали русского классика на свои знамена после войн, социальных
потрясений. К примеру, в Германии первый пик интереса приходится на кризис, хаос после первой мировой
войны, перед приходом Гитлера к власти. Немецкие, французские писатели, философы, исповедующие
экзистенциализм (пессимистическую философию выживания), превозносили Достоевского.
С помощью словесной эквилибристики глупость выдается за глубокомыслие. Желание знать
подменяется верой в свечку, кочергу, иога и Бога. На них ответственность за себя перекладывается...
А прочитал я "Униженных и оскорбленных" впервые во втором классе, 73 года назад. Вместе с Библией,
иллюстрации Доре...