Не тает.
А лето так и не наступило.
День за днём продолжалась зима. Недели плавно перетекали одну в другую, ночь затмевала день и вновь отступала под холодными лучами смутного неясного круга, упрямо раз за разом возникавшего на пасмурном горизонте. Почти каждый день шёл снег.
Были дни, когда небо становилось ясным и словно напоминало своим видом о когда-то тёплых днях, залитых зеленью, светом и синевой. Но вскоре, как правило, ближе к двум пополудни, оно опять затягивалось серой дымкой, которая вновь и вновь рассыпала горстями белые хлопья, ровным сухим пушистым слоем покрывавшие асфальт. Когда по улицам гулял ветер, то он радостно подхватывал их, кружил в вихре и точными бросками отправлял каждое из хлопьев в ухо или глаз зазевавшегося прохожего, который спешил по своим делам, безуспешно кутаясь в тёплый шарф и бесконечно подскальзываясь на коварно прикрытом гололёде.
Алька протянул руку, поймал одно из хлопьев. Ветра сегодня не было и потому оно послушно легло в его ладонь, покачиваясь от Алькиного дыхания.
Алька прикрыл белый пушистый комок другой ладонью. Медленно досчитал до тридцати, потом убрал руку. Комок остался лежать на ладони, как ни в чём не бывало. А вот ладонь замёрзла... брррр! Алька стряхнул и потёр руки.
-Не тают? - спросил подошедший Расмус, почесав полосатым варежком рыжий непослушный вихор.
-Ага... - ответил Алька. - Только руки отморозил.
-Раньше такого не было.
-Раньше такой зимы не было.
-Откуда ты знаешь?
Алька задумался. Ему было десять лет, и он помнил только три зимы. И эту. Прошлые три наступали гораздо раньше и снежинки в них таяли от одного дыхания. Отчего всё так поменялось?
-А мне вчера снежинка попала в глаз! - поделился Расмус. - Мама полчаса доставала её оттуда. Сегодня дала это.
Достав из кармана лыжные очки, он неумело нацепил их, и в своём пузатом тулупе сразу стал похож на маленькую рыжую панду.
-Не снимай. - Алька был на два года старше, а потому относился к Расмесу покровительственно и с заботой. Сам он очки не надевал, застревавшие в ресницах снежинки попросту сдувал. Вот ещё, очки нацеплять!
Столбик термометра уже месяц держался на отметке -15 С, не думая подниматься. Иногда, когда никто не видел, Алька снимал его и тряс, силком пытаясь загнать непослушную ртуть хоть чуточку повыше, но всё было напрасно.
По поводу зимы поначалу было много шума. Однако, впоследствии шум поутих. Луди попросту приспособились жить так, как от них требовали нынешние условия. Постепенно отправлялись в мусорку сандалии, футболки и лёгкие куртки, а шубы, пуховики и свитера стали обычной одеждой, которую снимали разве что только перед походом в душ.
-Поиграем в снежки? - предложил Алька.
Расмус лишь вздохнул.
-Они не лепятся. Никак.
Алька не поверил, попробовал. Действительно - снег сминался, но тут же рассыпался белым порошком, как только он разжимал руки. И оседал на землю, сливаясь с ней.
-Мы сегодня в соседнем дворе пытались строить крепость, не получилось...-грустно сообщил Расмус.
-Бесполезный снег. - подвёл итог Алька. И тут же запрыгал на одной ноге, одна из снежинок всё же обошла ресницы и попала в глаз. Ай, больно то как!
Попрыгав под собственные вопли и кряхтение, снежинку из глаза он всё же вытряхнул. А после достал наконец из кармана горнолыжные очки и надел их, зацепив замком на затылке. А что поделать? И так уже глаз чуть не заиндивел. А снежинке хоть бы хны!
-Я домой. - вдруг сказал Расмус. - Мама заставляет к школе готовиться.
-Угу.
Они вполне серьёзно пожали друг-другу руки и разошлись. Алька думал ещё немного погулять, но вскоре понял, что мёрзнуть в одиночку веселья мало, раздумал и тоже направился к своему дому, поёживаясь и держа руки в карманах. Свежевыпавший снег хрустел под ногами, бился в стёкла очков. Алька вдруг вспомнил, что по телевизору предупреждали о том, что этот снег ни в коем случае нельзя есть и глотать, и натянул шарф до самого носа. Так он и дошёл до подьезда, сверкая очками между тёплой меховой шапкой и складками шарфа.
Нужно было отогреться и дособрать ранец к завтрашнему дню, отыскав в столе пару учебников.
Ведь сегодня было тридцать первое августа.
День за днём продолжалась зима. Недели плавно перетекали одну в другую, ночь затмевала день и вновь отступала под холодными лучами смутного неясного круга, упрямо раз за разом возникавшего на пасмурном горизонте. Почти каждый день шёл снег.
Были дни, когда небо становилось ясным и словно напоминало своим видом о когда-то тёплых днях, залитых зеленью, светом и синевой. Но вскоре, как правило, ближе к двум пополудни, оно опять затягивалось серой дымкой, которая вновь и вновь рассыпала горстями белые хлопья, ровным сухим пушистым слоем покрывавшие асфальт. Когда по улицам гулял ветер, то он радостно подхватывал их, кружил в вихре и точными бросками отправлял каждое из хлопьев в ухо или глаз зазевавшегося прохожего, который спешил по своим делам, безуспешно кутаясь в тёплый шарф и бесконечно подскальзываясь на коварно прикрытом гололёде.
Алька протянул руку, поймал одно из хлопьев. Ветра сегодня не было и потому оно послушно легло в его ладонь, покачиваясь от Алькиного дыхания.
Алька прикрыл белый пушистый комок другой ладонью. Медленно досчитал до тридцати, потом убрал руку. Комок остался лежать на ладони, как ни в чём не бывало. А вот ладонь замёрзла... брррр! Алька стряхнул и потёр руки.
-Не тают? - спросил подошедший Расмус, почесав полосатым варежком рыжий непослушный вихор.
-Ага... - ответил Алька. - Только руки отморозил.
-Раньше такого не было.
-Раньше такой зимы не было.
-Откуда ты знаешь?
Алька задумался. Ему было десять лет, и он помнил только три зимы. И эту. Прошлые три наступали гораздо раньше и снежинки в них таяли от одного дыхания. Отчего всё так поменялось?
-А мне вчера снежинка попала в глаз! - поделился Расмус. - Мама полчаса доставала её оттуда. Сегодня дала это.
Достав из кармана лыжные очки, он неумело нацепил их, и в своём пузатом тулупе сразу стал похож на маленькую рыжую панду.
-Не снимай. - Алька был на два года старше, а потому относился к Расмесу покровительственно и с заботой. Сам он очки не надевал, застревавшие в ресницах снежинки попросту сдувал. Вот ещё, очки нацеплять!
Столбик термометра уже месяц держался на отметке -15 С, не думая подниматься. Иногда, когда никто не видел, Алька снимал его и тряс, силком пытаясь загнать непослушную ртуть хоть чуточку повыше, но всё было напрасно.
По поводу зимы поначалу было много шума. Однако, впоследствии шум поутих. Луди попросту приспособились жить так, как от них требовали нынешние условия. Постепенно отправлялись в мусорку сандалии, футболки и лёгкие куртки, а шубы, пуховики и свитера стали обычной одеждой, которую снимали разве что только перед походом в душ.
-Поиграем в снежки? - предложил Алька.
Расмус лишь вздохнул.
-Они не лепятся. Никак.
Алька не поверил, попробовал. Действительно - снег сминался, но тут же рассыпался белым порошком, как только он разжимал руки. И оседал на землю, сливаясь с ней.
-Мы сегодня в соседнем дворе пытались строить крепость, не получилось...-грустно сообщил Расмус.
-Бесполезный снег. - подвёл итог Алька. И тут же запрыгал на одной ноге, одна из снежинок всё же обошла ресницы и попала в глаз. Ай, больно то как!
Попрыгав под собственные вопли и кряхтение, снежинку из глаза он всё же вытряхнул. А после достал наконец из кармана горнолыжные очки и надел их, зацепив замком на затылке. А что поделать? И так уже глаз чуть не заиндивел. А снежинке хоть бы хны!
-Я домой. - вдруг сказал Расмус. - Мама заставляет к школе готовиться.
-Угу.
Они вполне серьёзно пожали друг-другу руки и разошлись. Алька думал ещё немного погулять, но вскоре понял, что мёрзнуть в одиночку веселья мало, раздумал и тоже направился к своему дому, поёживаясь и держа руки в карманах. Свежевыпавший снег хрустел под ногами, бился в стёкла очков. Алька вдруг вспомнил, что по телевизору предупреждали о том, что этот снег ни в коем случае нельзя есть и глотать, и натянул шарф до самого носа. Так он и дошёл до подьезда, сверкая очками между тёплой меховой шапкой и складками шарфа.
Нужно было отогреться и дособрать ранец к завтрашнему дню, отыскав в столе пару учебников.
Ведь сегодня было тридцать первое августа.