Marc Bolan ...
КРОШКА, Я САМ БЫ МОГ НАПИСАТЬ КНИГУ О МОЕЙ ЖИЗНИ …
Дайте мне C-Major аккорд, и я дам Вам тысячу мелодий.
Марк Болан
Он родился с верой в свое божественное предназначение стать суперзвездой. Британский пионер глэм-рока, Марк Болан назван выдающимся исполнителем, первичное влияние которого прослеживается у оригинальных рокеров панка подобныхRamonesи Джонни Роттен. Н аходясь на перепутье, он творил новую музыку начала 70-х, запутывая зрителей и слушателей своим подвижным изменяющимся стилем и экспериментами. Отклоняя сложные темы, диктуя молодежную моду в музыке, танце, одежде, стиле поведения, соразмерную времени, Болан вернулся к основе, к корням рока, насытив его безудержной фантазией. Он не окончил ни одного колледжа, но по интеллекту, начитанности и знаниям поражал окружающих. Он был позером, у него был дурной характер, но его любиил абсолютно все . Он был прирожденным менеджером и набирал своих уникальных коллег по журнальным объявлениям. История (или точнее - американская музыкальная индустрия) вынесла приговор и это один из самых несправедливых приговоров, когда либо существовавших . Болан еще верил в мистику, но при этом оставался реалистом. Его образ перенесен Дэвидом Боуи на Зигги Стардаст. Он погиб слишком рано и о нем можно снимать игровой фильм, потому что его жизнь была предельно целостной и было здесь все - и взлеты, и падения, и радость творчества, и трагедия поражения. Его жизнь была настоящей сагой. Сагой Марка Болана - великолепного маленького мечтателя, который сыграл роль волшебного менестреля; чей неверотно причудливый, страстно-странноватый голос и чьи песни были отклонены критиками как мимолетная новинка или плохая шутка; короче говоря, Марк был безошибочный проигравший, который играл по своим собственным правилам и стал величайшей звездой рока в Великобритании.
Well you're dirty and sweet
Clad in black
Don't look back
And I love you
You're dirty and sweet oh yea
Well you're slim and you're weak
You got the teeth
Of the Hydra upon you
You're dirty sweet
And you're my girl
Get It On
Bang a gong
Get It On
You're built like a car
You got a hubcap
Diamond star halo
You're built like a car
Oh yeah
You're an untamed youth
That's the truth
With your cloak full of eagles
You're dirty sweet
And you're my girl
Well you're windy and wild
You got the blues
I'm your shoes and your stockings
You're windy and wild
Oh yeah
You're built like a car
You got a hubcap
Diamond star halo
You're dirty sweet
And you're my girl
В 1947 г. в Ист-лондонском пригороде Стэмфорд Хилл еврейская пара, выходцы из рабочего класса Франции, Симеон и Филлис Фелд, ожидали ребенка. Филлис работала днями над фруктовой витриной в Soho, в то время как Симеон перебивался различными случайными работами, включая продавца косметики и водителя грузовика и такси. 30-го сентября родился Марк. Родившись, он сразу поверил, что он - звезда. Детство и школьные годы звезды прошли в Уимблдоне, где он помогал маме на рынке. Он говорил мне, что его родители - французы, что он родился во Франции, при этом иногда рассказывая истории о детстве на улицах Ист-Энда и о том, как помогал маме на рынке.
Он имел сильное воображение и видел себя то могущественным Джо, то Фантомом Оперы. Он также любил кино, знал всех актеров, продюссеров и режиссеров[4], смотрел фильмы ужасов, читал научную фантастику и любил музыку. Он переслушивал все пластинки из коллекции родителей. Его любимой песней была песня о фронтмэне из Штата Теннесси, песня называлась «The Ballad of Davey Crockett» американского поэта-композитора Bill Hayes. Отец Марка, желая поощрить интерес сына, сделал невинную ошибку, круто повернувшую жизнь Марка, купив нечаянно вместо Била Хайса пластинку Билла Хейли (Bill Haley). Песня называлась «Rock Around The Clock»!. Марку было тогда восемь лет.
Летом 1956 года пятеро друзей младших классов Northwood Primary Хелен Шапиро, Сьюзен, Стивен, Мелвин и Марк создали группу Susie And The Hula Hoops, самому старшему участнику которой только что исполнилось 12 лет. Хелен, как самая музыкальная и раскованная, и Сьюзен стали вокалистками, Стивен играл на подаренной ко дню рождения гитаре, Марку, хотя он и был автором названия группы, досталась бас-гитара, ее купил отец, отдав за нее всю месячную зарплату, а Мелвин довольствовался самодельными ударными. Разучив хиты кумира Элвиса Пресли, Hula Hoops торжественно отправились на первые гастроли - вечеринку в собственной школе, пригласив для смелости на свой концерт всех, кто не уехал на каникулы. Марк мечтал быть подобным Клифу Ричарду.
И завертелась настоящая жизнь. По вечерам они играли в школах, а иногда даже в кафе. Выглядевший лидером высокий серьезный Стивен, маленький взъерошенный Марк, ослепленный светом прожекторов и чуть неуклюжие, но уверенные в себе вокалистки производили сильное впечатление. Всем нравилась Хелен, которая быстро вошла в роль звезды и прищурившись, с удовольствием выслушивала комплименты.
Их пути разошлись в 1960 году. Маленькую самобытную звездочку Хелен из Hackney поглотил водоворот шоу-бизнеса, она стала знаменитой певицей[5] и увидеть ее теперь можно было только на телеэкране. Иногда, сидя дома на Stoke Newington и пролистывая музыкальные газеты, Марк находил ее имя и с завистью думал, что теперь если и войдет в историю, то только как школьный друг Хелен Шапиро... Некрасивая черноволосая девочка с живыми блестящими глазами, вскружившая головы тинейджеров, стала для Марка путеводной звездой и наглядным примером того, что в жизни нет ничего невозможного, даже если ты живешь в неприметном Hackney и твой отец работает водителем автобуса.
Марк стал собирать пластинки и начал с самостоятельных заработков на случайных работах, включая работу в кафе эспрессо на Старой Compton улице. В возрасте 13 лет он желал быть самым модным, не жалел деньг на одежду и переодевался по три - четыре раза в день. Он носил одежду, которая благодаря ему станет ультрамодной в Великобритании, он участвовал в телешоу под названием «О Мальчик». Именно там Марк впервые с глазу на глаз встретился с современными звездами рока[6].
«Я имел обыкновение идти домой и буквально молиться, чтобы стать модником» - будет вспоминать он. В 14 лет он навсегда бросил школу и отправился в кварталы Сохо.
Среди его самых ранних друзей были такие незаурядные личности, как Кит Реид, будущий лирик Procul Harum, Кят Стевенс[7], и молодой человек, жизнь которого переплетется с его собственный, Дэвид Боуи.
В пятнадцать лет Марк приобрел свою первую популярность, сфотографировавшись для the Evening Standard - соавтор журнала Ангес Макджилл счел парня за хвастуна и пошел к нему домой посмотреть собрание одежды в 50 единиц. Впечетленный от увиденного[8] McGill завербовал Марка на статью об ультрасовременной моде в одном из первых мужских журналов типа GQ. Статья называлась «Лица Без Теней» и была написана Питером Барнслей. После этой статьи Марку предложили высокооплачиваемую работу в агенстве моделирования Джона Темпла, он был манекенщиком и фотомоделью их каталогов и витринах фирменных магазинов, он объездил всю Европу, позируя для самых известных Кутюрье. И не удивительно, что Марк стоял у истоков движения модов[9] , один из первых стал отваривать джинсы, чтобы они выглядели более потертыми[10].
Первые шаги в шоу-бизнесе он сделал в телесериале «Орландо». «Все, что для меня тогда существовало, это одежда и диски». Участие в телешоу надоело и он поехал во Францию, вдохновленный книжкой о красавчике Брюммеле. По его словам здесь он встретил фокусника, который жил в особняке из 40 комнат с библиотеками книг по мифологии и черной магии. Он умел подниматься в воздух, варил зелья из хвостов ящериц и лапок крыс и Марк утверждал, что засвидетельствовал сеансы распятия живых котов, видел церемонию потребления человеческой плоти. И это произвело на юношу глубокое впечатление. Через год он оставил колдуна, познав все тайны его науки с навязчивой идеей войти в греческую мифологию, британскую романтическую поэзию и книги Toлкиена «Hobbit» и «Властилин Колец»[11]. В Англии книги Toлкиена достигли почти Библейского статуса у поколения шестидесятых благодаря нарождающемуся движению хиппи и они будут иметь огромное влияние на раннюю лирику Марка, явленную в виде очаровательных поэм.
Марк вернулся с еще большим желанием стать звездой. Он заперся и писал песни с безумным вдохновением. Он считал это вдохновение даром Ангела - хранителя, который, он был уверен, делал все письмо, вошедшее в будущие пять альбомов. Одной из первых была песня «Волшебник» в честь его друга во Франции, она понравилась и голос Марка впервые был передан по британским радиоволнам.
А в музыкальной сфере его вкусы склонялись к записям Motown, он часто слушал такие группы, как Miracles, Marvelletes или Contours. Марк много читал, особенно он любил фантастику и поэзию, среди самых его любимых авторов были Рэй Бредбери, Уильям Блейк и Дж.Толкиен.
В 17 лет его интерес сосредоточился на музыке фолк. Его звучание напоминало кумиров Dylan/Donovan со смесью простонародных мелодий. В лондонском фолк-клубе, где тусовались все будущие светилы рока, он появился под псевдонимом Тоби Тилера. И он хотел стать ни кем иным, как новым Бобом Диланом. Марк записал пластинку с американским продюсером Джимом Экономидесом - здесь его привлекло звучание имени. Экономидес был американским эмигрантом, который приехал в Лондон с намерением заинтересовать англичан автомобильными гонками. Марк видел в слове «Экономидес» греческие мифы, гору Олимп, бронзовых от загара солдат, Ахиллеса, Гермеса, Спартака. Он ждал, что сей воин музыкального бизнеса, липовый Александр Великий вознесет его к международной славе. Но вместо этого он получил посредственного американского авантюриста, решившего испытать удачу в Англии, раз дома не все гладко.
Год 1965-1966
В отличие от подружки детства Хелен Шапиро, «проснувшейся знаменитой», Марк долго оставался непризнанным гением в поэзии и музыке. он считал себя поэтом и выпустил манускрипт Pictures Of Purple People как «сюжет для сюрреалистического фильма». Это была не фэнтэзи, это была фантастика, весьма интересная смесь сверхъестественного, мистического и современного[12]
Как песенник он испытывал себя под именем Тоби Тайлера и отправил записи песен Gloria и Blowin' In the Wind на фирму Decca, а там присвоили ему псевдоним Болан. Вышли два сингла: в ноябре The Wizard, а в июне 1966 года - The Third Degree. Несмотря на поддержку со стороны ТВ (участие в передачах Toр of the Рoрs и Thank You Lucky Stars), ни одна из песен коммерческого успеха не получила.
Одно из первых интервью Марка - песенника было все с тем же Ангесом Макджиллом, который брал интервью об ультрасовременной моде. Он не признавал нового Марка: «Я помнил его как простого невысокого парня, но он был самым очаровательным молодым человеком, которого вы когда-либо видели, весь в завитках и экзотической одежде. Он играл пластинку, которую я считаю ужасной и показал мне поэзию, которая ударила меня как мусорное ведро».
Марк не отчаивался. Он жил в подвальной коморке рядом с Бэйкер-стрит с ровесником, длинноволосым Майком Праскиным. Оба носили куртки из черного джерси и бежевые вельветовые брюки. Майк бросил школу в разгар выпускных экзаменов, решив «покончить с рутиной». Они с Боланом методически и продуманно работали над превращением последнего в поп-музыканта. Майк уверен, что Болан добьется большего успеха, чем Битлз, потому что он поэт, он красив и обаятелент. У него свои взгляды на жизнь: звукозапись в застое, ходить на вечеринки - скучно, а Дилан стар для поп-идола. Но у Дилана есть два качества: имидж и личность и по мнению Праскина: «Болан также отражает личность, он артистичен и модно одет». Поп-музыкой Марк занялся ради денег. «Лично меня, - говорит он, - перспектива обрести бессмертие не очень волнует; гораздо больше хочется стать живым кумиром года на четыре в том имидже, над которым мы работаем. Когда я выпью пару бокалов вина и расслаблюсь, я способен проникать в душу собеседника и это меня пугает. Если я вхожу в комнату, где сидят десять девушек, девяти из них я нравлюсь и у меня нет проблем с девушками». «Я устал быть фотомоделью. Когда слава придет ко мне, я буду к ней готов». «Я очень хочу стать более зрелым, разбираться в хорошем вине, познать вкус жизни. Я хочу, чтобы у меня были седые волосы, как у Гари Гранта».
1967 г. John's Children
Но более всего он хотел быть звездой, супердинамичной космической рок-звездой, по сравнению с которой Элвис и Битлз - просто ерунда. Марк Болан верил, что станет энергетическим центром Вселенной, новым мега-солнцем, возможно, даже Богом и однажды в кулуарах Decca он познакомился с менеджером Yardbirds Саймоном Напье-Беллом. Ему понравилась фамилия, он любил звучные имена[13] . Марк позвонил ему и сказал: «Я певец и буду величайшей рок-звездой Англии». Simon Napier-Bell попросил прислать запись, но через десять минут Марк сам объявился у него на пороге. Легенда о том, как маленький музыкант завоевал сердце именитого менеджера запечатлена в анналах. А песен действительно хватало альбома на четыре. По стилю они были такими же, как и то, что Марк делал после John's Children - голос и гитара.
Саймон говорит, что Марк был одет словно уличный мальчишка, сошедший со страниц Диккенса, ростом метр шестьдесят, с копной черных вьющихся волос; он был в восторге от своей миниатюрности и всячески ее подчеркивал. Чтобы казаться еще меньше, он выбрал самое большое кресло и уселся в него, скрестив ноги. «Я не особенно хорошо играю на гитаре, но песни потрясающие. Вам понравится». Он нашел их внутри себя и теперь ему хотелось разделить их со всем миром.
Он изобрел необычную дребезжащую манеру пения, которая в сочетании с искусно подаваемыми образами придавала песням некоторую потустороннесть, отлично сочетавшуюся с его эльфийским имиджем. Он рассказал, о чем были эти песни и как ему пришли в голову такие идеи, а также о том, как он развивал столь необыкновенный голос, слушая сорокопятки Билли Экстайна на семидесяти восьми оборотах и копируя результат. Он объяснил, что очень много обдумывал вопрос, кого же сделать своим менеджером - он отверг мысль о Брайане Эпштейне[14]: «слишком ориентирован на средний класс, слишком провинциален, слишком еврей; он бы захотел одеть меня в чистенький костюмчик и показывать соседям». Не подошла ему и кандидатура Эндрю Олдхема: «Пока он выпендривался, словно девчонка, он был еще ничего. Но Мик Джеггер украл всю его манерность, и теперь он ведет себя как мужлан». А песни были полны мистических фантазий и сказочных образов.
Саймон сказал наутро: «Приходи, начнем разрабатывать план». Марк нахально ответил: «Я был уверен, что ты согласишься. Это все мои песни. Такие классные, правда?» Такая вопиющая бесцеремонность могла бы стать самой отталкивающей чертой его характера, но в действительности это была его самая восхитительная особенность. Он не хвастался, он всего-навсего искренне оценивал свои творческие способности. И все похвалы, которые он расточал этим способностям, сопровождались самой заразительной, самой привлекательной улыбкой: открытой и искренней, всегда неподдельная.
Саймон поставил вчерашнюю запись. Одна песня показалась ему несколько загробной, с жутковатыми запоминающимися словами:
Met a man, he was nice, said his name was Paradise
Didn’t realise at the time that his face and mind were mine
Hippy Gumbo, he’s no good, chop him up for firewood
Hippy Gumbo, he’s no good, chop him up and burn the wood
Саймон сказал: «Вот эта. Если ты ее правильно запишешь, будет хит» и объяснил, что и как. Всего за полчаса они дошли до первого кризиса. Продюсер стал подробно объяснять психологию публики. Через десять минут Марк стал осознавать новые возможности для сбыта своего персонажа и его гримаса начала смягчаться, пока не переросла в улыбку. «Очень здорово получится, - рассказывал он. - Струнные будут как деревья, а я - мальчик, заблудившийся в лесу. Люди поймут. Мне еще спасибо скажут за такую пластинку».
Саймон также стал первым учителем Болана в области музыкального бизнеса, сказав, что Марк хочет реализоваться как артист, но работники фирм звукозаписи видят его куском пластмассы, которая должна продаваться. Другое их не интересует. В Англии было всего пять компаний грамзаписи и музыкальный бизнес имел службы по подбору артистов и репертуара. Их мало интересовало мировоззрение исполнителя, им нужен был пользующийся спросом музыкальный фрагмент, благодаря которому кусок пластмассы будет раскупаться. Его и надо предлагать, пояснял он Марку.
Марк стал похож на сдувшийся воздушный шарик. Он думал, что весь мир будет его любить и он не был готов к потрясению. «Хорошо, что делать? Я сделаю все, что они скажут» . Бескомпромиссного артиста как не бывало.«Не говори глупостей. Эти люди - куча дерьма. Делай то, что делаешь, никого не слушай». «Да нет же, мы должны делать то, что они говорят. Я хочу быть звездой». Он сжал губы и стал пугающе серьезным. А потом сказал: «Ты прав. Ничего менять не будем. Это просто свора тупых ублюдков».
В конце концов Саймон уговорил EMI издать «Hippy Gumbo»добавив в песню струнный квартет и те согласились не потому, что поверили в перспективу, а из-за уважения к менеджеру The Yardbirds, также питомцев EMI. Сингл вышел, но с легкой руки критика, описавшего его как «сумасшедшую помесь блюза плохой негритянской певицы и барашка Ларри», он бесследно сгинул. Саймон с горечью говорит: «Ни одно радио ни разу его не поставило. Это удивительно - в те дни пиратское радио процветало, однако человек такого высокого ранга не смог заставить ни одного ди-джея отрекламировать песню. «Неприязнь была единодушной. Их раздражал высокий вибрирующий голос Марка. Меня мучала земная проблема - как пробить этого малыша на радио». Но Simon Napier-Bell был заворожен текстами песен. Иногда смешные, подчас мрачные, они всегда искрились хорошими рифмами и интересными словами. В них была любовь к наблюдению за людьми всех типов.
Однажды Саймон привел его на сессию The Yardbirds. Играя блюз, Джефф Бек исполнил соло из одной непрерывной ноты, лениво звучавшей на фоне обычной серии аккордов из двенадцати тактов. Марк влюбился в это соло, забрал ацетат песни к продюсеру домой и целую неделю часами лежал на полу перед проигрывателем и не было у него других интересов. Затем он вернулся к своему любимцу Бобу Дилану и двойной пластинке «Blonde On Blonde».
Марк был расстроен своими перспективами, но в это время Саймон набирал группу John's Children[15] , которая должна была записываться на только что открытой фирме Track у Кита Ламберта, менеджера The Who, уже записавшего Джима Хендрикса. И Кит подкинул Саймону идею соединить Детей Джона и Болана. Саймон, не имея возможности обеспечить сольную карьеру Марку, видел союз с Детьми Джона как полезный шаг, хотя они были невыразимо плохими и их театральные приемы были сомнительны. Однако они были искренними энергичными музыкантами и в альянсе могли превратиться в восхительную концертную группу[16].
Решающим стало присутствие Джими Хендрикса, нового кумира Марка, поглотившего каждый дюйм его неукротимой мужественности. В тот день они еще обсуждали кумиров Марка: Элвиса Пресли, Оди Мерфи и Джеймса Дина. Последнего Марк обожал из-за его имиджа и легенд, которыми обросла его гибель. Саймон настраивал его перехватить фанов: «Эта группа направит тебя к славе. Ты разбогатеешь, станешь как Джеймс Дин и купишь «порше» - «О нет, - ответил Марк, - «порше» мне не подойдет, я слишком маленький. Мне кажется, лучше «мини». Если нужно будет погибнуть в аварии, пусть это будет «мини». Думаю, мне это понравится.
Дети Джона до слияния компаний уже выпустили одну пластинку и упех «Smashed Blocked» принес группе дивиденды. Они купили клуб «Блюзетт», переименовали его в «John's Children Club», и навлекли немилость жителей Леверхеда. «Блюзетт» сам был проблемой, но новые хозяева не жалели сил для завоевания самых отталкивающих личностей в округе! Управление было возложено на троих весьма мрачных юношей, уроженцев Шепердс Буш: Джонни Мэтьюса, Яна Муди и Криса Ковилла[17]..
John's Children еще раз привлекли внимание общественности, когда Disc and Music Echo написала, что они - «странная группа: сегодня, через пять недель после выпуска их второго хита, у них другой состав. Джефф Маклелланд покинул группу сразу же после выхода сингла и вместо него выступает певец Марк Болан. Марк чувствует себя не совсем комфортно из-за того, что не он играл на пластинке, но в остальном он вполне доволен, потому что ответственность соло-исполнителя уже начинала давить на него».
Карьера John's Children развивалась от одного скандала до второго - один из них был вызван появлением постера, на котором голые музыканты прятались за редкой цветочной занавеской. Тогда рядом с Боланом выступали певец Энди Эллисон, басист Джон Хьюлетт и ударник Крис Томпсон. В одном из интервью, связанных с успехом «Just What You Want», он сказал Кейту Олтэму: «У нас замечательный клуб. Мы сами подбираем исполнителей. Вчера у нас играл Грэм Бонд, на следующей неделе выступает Симон Дюпре» В то же время он сказал, что «в группе на всех пластинках поет Энди, но я также надеюсь записываться сам по себе, как сольный артист».
Перед тем, как присоединиться к John's Children, Марк никогда не играл на электрической гитаре. Его первым инструментом, по словам Таунсена, был «старый тяжеловесный Gibson S.G., который Саймон купил у Тревора Уайта из A-Jaes. И он играл на нем слишком громко, даже для Детей Джона. С его приходом группа поначалу стала хуже, он ничего не делал, только извлекал из гитары шум. Он был так ужасен, что я тайком пробирался к гитаре перед концертом и настраивал ее правильно. Oн этим не занимался, он считал, что это не имеет значения. В своем роде он был прав...Я думаю, что его песни были слишком утонченными: я хотел услышать что-нибудь в духе Тауншенда (The Who) или Хендрикса, а не эльфийскую чепуху из «Властелина колец»!»
Первый концерт Марка с группой состоялся в Уотфорде. За кулисами он выпил две бутылки красного вина для храбрости, а поскольку остальные члены группы были собутыльниками, на сцену вывалилась компания весьма нетрезвых John's Children. Они поприветствовал аудиторию, состоявшую из одний девушки в кожаной куртке, - она стояла у задней стены, жуя жвачку, и вышла из зала на середине первой же песни. Оптимистично предполагая леди пошла за друзьями, группа продолжала играть пустому залу, но пришел менеджер и велел прекратить концерт. Mapк сильно расстроился и закончил этот вечер в слезах. Он всегда бурно реагировал на успех-неуспех. Остальным членам было на все наплевать, их интересовала оргия после концерта.
Вскоре Марк стал отчуждаться от группы. Ему не нравилась зависимая роль, не нравилось поведение коллег: на сцене Энди Эллизон скакал, прыгал в толпу и нападал на членов группы. Марк либо сидел, либо бегал с гитарой туда-сюда. Остальны балдели под наркотическим кайфом, в то время как Марк лишь иногда потягивал вино. Он часто приходил с девушкой, после концерта направлялся к ней, игнорируя общие пьянки. Это предрекало недолгий союз.
ИНФА - читайте тут дальше ...
Дайте мне C-Major аккорд, и я дам Вам тысячу мелодий.
Марк Болан
Он родился с верой в свое божественное предназначение стать суперзвездой. Британский пионер глэм-рока, Марк Болан назван выдающимся исполнителем, первичное влияние которого прослеживается у оригинальных рокеров панка подобныхRamonesи Джонни Роттен. Н аходясь на перепутье, он творил новую музыку начала 70-х, запутывая зрителей и слушателей своим подвижным изменяющимся стилем и экспериментами. Отклоняя сложные темы, диктуя молодежную моду в музыке, танце, одежде, стиле поведения, соразмерную времени, Болан вернулся к основе, к корням рока, насытив его безудержной фантазией. Он не окончил ни одного колледжа, но по интеллекту, начитанности и знаниям поражал окружающих. Он был позером, у него был дурной характер, но его любиил абсолютно все . Он был прирожденным менеджером и набирал своих уникальных коллег по журнальным объявлениям. История (или точнее - американская музыкальная индустрия) вынесла приговор и это один из самых несправедливых приговоров, когда либо существовавших . Болан еще верил в мистику, но при этом оставался реалистом. Его образ перенесен Дэвидом Боуи на Зигги Стардаст. Он погиб слишком рано и о нем можно снимать игровой фильм, потому что его жизнь была предельно целостной и было здесь все - и взлеты, и падения, и радость творчества, и трагедия поражения. Его жизнь была настоящей сагой. Сагой Марка Болана - великолепного маленького мечтателя, который сыграл роль волшебного менестреля; чей неверотно причудливый, страстно-странноватый голос и чьи песни были отклонены критиками как мимолетная новинка или плохая шутка; короче говоря, Марк был безошибочный проигравший, который играл по своим собственным правилам и стал величайшей звездой рока в Великобритании.
Click to viewWell you're dirty and sweet
Clad in black
Don't look back
And I love you
You're dirty and sweet oh yea
Well you're slim and you're weak
You got the teeth
Of the Hydra upon you
You're dirty sweet
And you're my girl
Get It On
Bang a gong
Get It On
You're built like a car
You got a hubcap
Diamond star halo
You're built like a car
Oh yeah
You're an untamed youth
That's the truth
With your cloak full of eagles
You're dirty sweet
And you're my girl
Well you're windy and wild
You got the blues
I'm your shoes and your stockings
You're windy and wild
Oh yeah
You're built like a car
You got a hubcap
Diamond star halo
You're dirty sweet
And you're my girl
В 1947 г. в Ист-лондонском пригороде Стэмфорд Хилл еврейская пара, выходцы из рабочего класса Франции, Симеон и Филлис Фелд, ожидали ребенка. Филлис работала днями над фруктовой витриной в Soho, в то время как Симеон перебивался различными случайными работами, включая продавца косметики и водителя грузовика и такси. 30-го сентября родился Марк. Родившись, он сразу поверил, что он - звезда. Детство и школьные годы звезды прошли в Уимблдоне, где он помогал маме на рынке. Он говорил мне, что его родители - французы, что он родился во Франции, при этом иногда рассказывая истории о детстве на улицах Ист-Энда и о том, как помогал маме на рынке.
Он имел сильное воображение и видел себя то могущественным Джо, то Фантомом Оперы. Он также любил кино, знал всех актеров, продюссеров и режиссеров[4], смотрел фильмы ужасов, читал научную фантастику и любил музыку. Он переслушивал все пластинки из коллекции родителей. Его любимой песней была песня о фронтмэне из Штата Теннесси, песня называлась «The Ballad of Davey Crockett» американского поэта-композитора Bill Hayes. Отец Марка, желая поощрить интерес сына, сделал невинную ошибку, круто повернувшую жизнь Марка, купив нечаянно вместо Била Хайса пластинку Билла Хейли (Bill Haley). Песня называлась «Rock Around The Clock»!. Марку было тогда восемь лет.
Летом 1956 года пятеро друзей младших классов Northwood Primary Хелен Шапиро, Сьюзен, Стивен, Мелвин и Марк создали группу Susie And The Hula Hoops, самому старшему участнику которой только что исполнилось 12 лет. Хелен, как самая музыкальная и раскованная, и Сьюзен стали вокалистками, Стивен играл на подаренной ко дню рождения гитаре, Марку, хотя он и был автором названия группы, досталась бас-гитара, ее купил отец, отдав за нее всю месячную зарплату, а Мелвин довольствовался самодельными ударными. Разучив хиты кумира Элвиса Пресли, Hula Hoops торжественно отправились на первые гастроли - вечеринку в собственной школе, пригласив для смелости на свой концерт всех, кто не уехал на каникулы. Марк мечтал быть подобным Клифу Ричарду.
И завертелась настоящая жизнь. По вечерам они играли в школах, а иногда даже в кафе. Выглядевший лидером высокий серьезный Стивен, маленький взъерошенный Марк, ослепленный светом прожекторов и чуть неуклюжие, но уверенные в себе вокалистки производили сильное впечатление. Всем нравилась Хелен, которая быстро вошла в роль звезды и прищурившись, с удовольствием выслушивала комплименты.
Их пути разошлись в 1960 году. Маленькую самобытную звездочку Хелен из Hackney поглотил водоворот шоу-бизнеса, она стала знаменитой певицей[5] и увидеть ее теперь можно было только на телеэкране. Иногда, сидя дома на Stoke Newington и пролистывая музыкальные газеты, Марк находил ее имя и с завистью думал, что теперь если и войдет в историю, то только как школьный друг Хелен Шапиро... Некрасивая черноволосая девочка с живыми блестящими глазами, вскружившая головы тинейджеров, стала для Марка путеводной звездой и наглядным примером того, что в жизни нет ничего невозможного, даже если ты живешь в неприметном Hackney и твой отец работает водителем автобуса.
Марк стал собирать пластинки и начал с самостоятельных заработков на случайных работах, включая работу в кафе эспрессо на Старой Compton улице. В возрасте 13 лет он желал быть самым модным, не жалел деньг на одежду и переодевался по три - четыре раза в день. Он носил одежду, которая благодаря ему станет ультрамодной в Великобритании, он участвовал в телешоу под названием «О Мальчик». Именно там Марк впервые с глазу на глаз встретился с современными звездами рока[6].
«Я имел обыкновение идти домой и буквально молиться, чтобы стать модником» - будет вспоминать он. В 14 лет он навсегда бросил школу и отправился в кварталы Сохо.
Среди его самых ранних друзей были такие незаурядные личности, как Кит Реид, будущий лирик Procul Harum, Кят Стевенс[7], и молодой человек, жизнь которого переплетется с его собственный, Дэвид Боуи.
В пятнадцать лет Марк приобрел свою первую популярность, сфотографировавшись для the Evening Standard - соавтор журнала Ангес Макджилл счел парня за хвастуна и пошел к нему домой посмотреть собрание одежды в 50 единиц. Впечетленный от увиденного[8] McGill завербовал Марка на статью об ультрасовременной моде в одном из первых мужских журналов типа GQ. Статья называлась «Лица Без Теней» и была написана Питером Барнслей. После этой статьи Марку предложили высокооплачиваемую работу в агенстве моделирования Джона Темпла, он был манекенщиком и фотомоделью их каталогов и витринах фирменных магазинов, он объездил всю Европу, позируя для самых известных Кутюрье. И не удивительно, что Марк стоял у истоков движения модов[9] , один из первых стал отваривать джинсы, чтобы они выглядели более потертыми[10].
Первые шаги в шоу-бизнесе он сделал в телесериале «Орландо». «Все, что для меня тогда существовало, это одежда и диски». Участие в телешоу надоело и он поехал во Францию, вдохновленный книжкой о красавчике Брюммеле. По его словам здесь он встретил фокусника, который жил в особняке из 40 комнат с библиотеками книг по мифологии и черной магии. Он умел подниматься в воздух, варил зелья из хвостов ящериц и лапок крыс и Марк утверждал, что засвидетельствовал сеансы распятия живых котов, видел церемонию потребления человеческой плоти. И это произвело на юношу глубокое впечатление. Через год он оставил колдуна, познав все тайны его науки с навязчивой идеей войти в греческую мифологию, британскую романтическую поэзию и книги Toлкиена «Hobbit» и «Властилин Колец»[11]. В Англии книги Toлкиена достигли почти Библейского статуса у поколения шестидесятых благодаря нарождающемуся движению хиппи и они будут иметь огромное влияние на раннюю лирику Марка, явленную в виде очаровательных поэм.
Марк вернулся с еще большим желанием стать звездой. Он заперся и писал песни с безумным вдохновением. Он считал это вдохновение даром Ангела - хранителя, который, он был уверен, делал все письмо, вошедшее в будущие пять альбомов. Одной из первых была песня «Волшебник» в честь его друга во Франции, она понравилась и голос Марка впервые был передан по британским радиоволнам.
А в музыкальной сфере его вкусы склонялись к записям Motown, он часто слушал такие группы, как Miracles, Marvelletes или Contours. Марк много читал, особенно он любил фантастику и поэзию, среди самых его любимых авторов были Рэй Бредбери, Уильям Блейк и Дж.Толкиен.
В 17 лет его интерес сосредоточился на музыке фолк. Его звучание напоминало кумиров Dylan/Donovan со смесью простонародных мелодий. В лондонском фолк-клубе, где тусовались все будущие светилы рока, он появился под псевдонимом Тоби Тилера. И он хотел стать ни кем иным, как новым Бобом Диланом. Марк записал пластинку с американским продюсером Джимом Экономидесом - здесь его привлекло звучание имени. Экономидес был американским эмигрантом, который приехал в Лондон с намерением заинтересовать англичан автомобильными гонками. Марк видел в слове «Экономидес» греческие мифы, гору Олимп, бронзовых от загара солдат, Ахиллеса, Гермеса, Спартака. Он ждал, что сей воин музыкального бизнеса, липовый Александр Великий вознесет его к международной славе. Но вместо этого он получил посредственного американского авантюриста, решившего испытать удачу в Англии, раз дома не все гладко.
Год 1965-1966
В отличие от подружки детства Хелен Шапиро, «проснувшейся знаменитой», Марк долго оставался непризнанным гением в поэзии и музыке. он считал себя поэтом и выпустил манускрипт Pictures Of Purple People как «сюжет для сюрреалистического фильма». Это была не фэнтэзи, это была фантастика, весьма интересная смесь сверхъестественного, мистического и современного[12]
Как песенник он испытывал себя под именем Тоби Тайлера и отправил записи песен Gloria и Blowin' In the Wind на фирму Decca, а там присвоили ему псевдоним Болан. Вышли два сингла: в ноябре The Wizard, а в июне 1966 года - The Third Degree. Несмотря на поддержку со стороны ТВ (участие в передачах Toр of the Рoрs и Thank You Lucky Stars), ни одна из песен коммерческого успеха не получила.
Одно из первых интервью Марка - песенника было все с тем же Ангесом Макджиллом, который брал интервью об ультрасовременной моде. Он не признавал нового Марка: «Я помнил его как простого невысокого парня, но он был самым очаровательным молодым человеком, которого вы когда-либо видели, весь в завитках и экзотической одежде. Он играл пластинку, которую я считаю ужасной и показал мне поэзию, которая ударила меня как мусорное ведро».
Марк не отчаивался. Он жил в подвальной коморке рядом с Бэйкер-стрит с ровесником, длинноволосым Майком Праскиным. Оба носили куртки из черного джерси и бежевые вельветовые брюки. Майк бросил школу в разгар выпускных экзаменов, решив «покончить с рутиной». Они с Боланом методически и продуманно работали над превращением последнего в поп-музыканта. Майк уверен, что Болан добьется большего успеха, чем Битлз, потому что он поэт, он красив и обаятелент. У него свои взгляды на жизнь: звукозапись в застое, ходить на вечеринки - скучно, а Дилан стар для поп-идола. Но у Дилана есть два качества: имидж и личность и по мнению Праскина: «Болан также отражает личность, он артистичен и модно одет». Поп-музыкой Марк занялся ради денег. «Лично меня, - говорит он, - перспектива обрести бессмертие не очень волнует; гораздо больше хочется стать живым кумиром года на четыре в том имидже, над которым мы работаем. Когда я выпью пару бокалов вина и расслаблюсь, я способен проникать в душу собеседника и это меня пугает. Если я вхожу в комнату, где сидят десять девушек, девяти из них я нравлюсь и у меня нет проблем с девушками». «Я устал быть фотомоделью. Когда слава придет ко мне, я буду к ней готов». «Я очень хочу стать более зрелым, разбираться в хорошем вине, познать вкус жизни. Я хочу, чтобы у меня были седые волосы, как у Гари Гранта».
1967 г. John's Children
Но более всего он хотел быть звездой, супердинамичной космической рок-звездой, по сравнению с которой Элвис и Битлз - просто ерунда. Марк Болан верил, что станет энергетическим центром Вселенной, новым мега-солнцем, возможно, даже Богом и однажды в кулуарах Decca он познакомился с менеджером Yardbirds Саймоном Напье-Беллом. Ему понравилась фамилия, он любил звучные имена[13] . Марк позвонил ему и сказал: «Я певец и буду величайшей рок-звездой Англии». Simon Napier-Bell попросил прислать запись, но через десять минут Марк сам объявился у него на пороге. Легенда о том, как маленький музыкант завоевал сердце именитого менеджера запечатлена в анналах. А песен действительно хватало альбома на четыре. По стилю они были такими же, как и то, что Марк делал после John's Children - голос и гитара.
Саймон говорит, что Марк был одет словно уличный мальчишка, сошедший со страниц Диккенса, ростом метр шестьдесят, с копной черных вьющихся волос; он был в восторге от своей миниатюрности и всячески ее подчеркивал. Чтобы казаться еще меньше, он выбрал самое большое кресло и уселся в него, скрестив ноги. «Я не особенно хорошо играю на гитаре, но песни потрясающие. Вам понравится». Он нашел их внутри себя и теперь ему хотелось разделить их со всем миром.
Он изобрел необычную дребезжащую манеру пения, которая в сочетании с искусно подаваемыми образами придавала песням некоторую потустороннесть, отлично сочетавшуюся с его эльфийским имиджем. Он рассказал, о чем были эти песни и как ему пришли в голову такие идеи, а также о том, как он развивал столь необыкновенный голос, слушая сорокопятки Билли Экстайна на семидесяти восьми оборотах и копируя результат. Он объяснил, что очень много обдумывал вопрос, кого же сделать своим менеджером - он отверг мысль о Брайане Эпштейне[14]: «слишком ориентирован на средний класс, слишком провинциален, слишком еврей; он бы захотел одеть меня в чистенький костюмчик и показывать соседям». Не подошла ему и кандидатура Эндрю Олдхема: «Пока он выпендривался, словно девчонка, он был еще ничего. Но Мик Джеггер украл всю его манерность, и теперь он ведет себя как мужлан». А песни были полны мистических фантазий и сказочных образов.
Саймон сказал наутро: «Приходи, начнем разрабатывать план». Марк нахально ответил: «Я был уверен, что ты согласишься. Это все мои песни. Такие классные, правда?» Такая вопиющая бесцеремонность могла бы стать самой отталкивающей чертой его характера, но в действительности это была его самая восхитительная особенность. Он не хвастался, он всего-навсего искренне оценивал свои творческие способности. И все похвалы, которые он расточал этим способностям, сопровождались самой заразительной, самой привлекательной улыбкой: открытой и искренней, всегда неподдельная.
Саймон поставил вчерашнюю запись. Одна песня показалась ему несколько загробной, с жутковатыми запоминающимися словами:
Met a man, he was nice, said his name was Paradise
Didn’t realise at the time that his face and mind were mine
Hippy Gumbo, he’s no good, chop him up for firewood
Hippy Gumbo, he’s no good, chop him up and burn the wood
Саймон сказал: «Вот эта. Если ты ее правильно запишешь, будет хит» и объяснил, что и как. Всего за полчаса они дошли до первого кризиса. Продюсер стал подробно объяснять психологию публики. Через десять минут Марк стал осознавать новые возможности для сбыта своего персонажа и его гримаса начала смягчаться, пока не переросла в улыбку. «Очень здорово получится, - рассказывал он. - Струнные будут как деревья, а я - мальчик, заблудившийся в лесу. Люди поймут. Мне еще спасибо скажут за такую пластинку».
Саймон также стал первым учителем Болана в области музыкального бизнеса, сказав, что Марк хочет реализоваться как артист, но работники фирм звукозаписи видят его куском пластмассы, которая должна продаваться. Другое их не интересует. В Англии было всего пять компаний грамзаписи и музыкальный бизнес имел службы по подбору артистов и репертуара. Их мало интересовало мировоззрение исполнителя, им нужен был пользующийся спросом музыкальный фрагмент, благодаря которому кусок пластмассы будет раскупаться. Его и надо предлагать, пояснял он Марку.
Марк стал похож на сдувшийся воздушный шарик. Он думал, что весь мир будет его любить и он не был готов к потрясению. «Хорошо, что делать? Я сделаю все, что они скажут» . Бескомпромиссного артиста как не бывало.«Не говори глупостей. Эти люди - куча дерьма. Делай то, что делаешь, никого не слушай». «Да нет же, мы должны делать то, что они говорят. Я хочу быть звездой». Он сжал губы и стал пугающе серьезным. А потом сказал: «Ты прав. Ничего менять не будем. Это просто свора тупых ублюдков».
В конце концов Саймон уговорил EMI издать «Hippy Gumbo»добавив в песню струнный квартет и те согласились не потому, что поверили в перспективу, а из-за уважения к менеджеру The Yardbirds, также питомцев EMI. Сингл вышел, но с легкой руки критика, описавшего его как «сумасшедшую помесь блюза плохой негритянской певицы и барашка Ларри», он бесследно сгинул. Саймон с горечью говорит: «Ни одно радио ни разу его не поставило. Это удивительно - в те дни пиратское радио процветало, однако человек такого высокого ранга не смог заставить ни одного ди-джея отрекламировать песню. «Неприязнь была единодушной. Их раздражал высокий вибрирующий голос Марка. Меня мучала земная проблема - как пробить этого малыша на радио». Но Simon Napier-Bell был заворожен текстами песен. Иногда смешные, подчас мрачные, они всегда искрились хорошими рифмами и интересными словами. В них была любовь к наблюдению за людьми всех типов.
Однажды Саймон привел его на сессию The Yardbirds. Играя блюз, Джефф Бек исполнил соло из одной непрерывной ноты, лениво звучавшей на фоне обычной серии аккордов из двенадцати тактов. Марк влюбился в это соло, забрал ацетат песни к продюсеру домой и целую неделю часами лежал на полу перед проигрывателем и не было у него других интересов. Затем он вернулся к своему любимцу Бобу Дилану и двойной пластинке «Blonde On Blonde».
Марк был расстроен своими перспективами, но в это время Саймон набирал группу John's Children[15] , которая должна была записываться на только что открытой фирме Track у Кита Ламберта, менеджера The Who, уже записавшего Джима Хендрикса. И Кит подкинул Саймону идею соединить Детей Джона и Болана. Саймон, не имея возможности обеспечить сольную карьеру Марку, видел союз с Детьми Джона как полезный шаг, хотя они были невыразимо плохими и их театральные приемы были сомнительны. Однако они были искренними энергичными музыкантами и в альянсе могли превратиться в восхительную концертную группу[16].
Решающим стало присутствие Джими Хендрикса, нового кумира Марка, поглотившего каждый дюйм его неукротимой мужественности. В тот день они еще обсуждали кумиров Марка: Элвиса Пресли, Оди Мерфи и Джеймса Дина. Последнего Марк обожал из-за его имиджа и легенд, которыми обросла его гибель. Саймон настраивал его перехватить фанов: «Эта группа направит тебя к славе. Ты разбогатеешь, станешь как Джеймс Дин и купишь «порше» - «О нет, - ответил Марк, - «порше» мне не подойдет, я слишком маленький. Мне кажется, лучше «мини». Если нужно будет погибнуть в аварии, пусть это будет «мини». Думаю, мне это понравится.
Дети Джона до слияния компаний уже выпустили одну пластинку и упех «Smashed Blocked» принес группе дивиденды. Они купили клуб «Блюзетт», переименовали его в «John's Children Club», и навлекли немилость жителей Леверхеда. «Блюзетт» сам был проблемой, но новые хозяева не жалели сил для завоевания самых отталкивающих личностей в округе! Управление было возложено на троих весьма мрачных юношей, уроженцев Шепердс Буш: Джонни Мэтьюса, Яна Муди и Криса Ковилла[17]..
John's Children еще раз привлекли внимание общественности, когда Disc and Music Echo написала, что они - «странная группа: сегодня, через пять недель после выпуска их второго хита, у них другой состав. Джефф Маклелланд покинул группу сразу же после выхода сингла и вместо него выступает певец Марк Болан. Марк чувствует себя не совсем комфортно из-за того, что не он играл на пластинке, но в остальном он вполне доволен, потому что ответственность соло-исполнителя уже начинала давить на него».
Карьера John's Children развивалась от одного скандала до второго - один из них был вызван появлением постера, на котором голые музыканты прятались за редкой цветочной занавеской. Тогда рядом с Боланом выступали певец Энди Эллисон, басист Джон Хьюлетт и ударник Крис Томпсон. В одном из интервью, связанных с успехом «Just What You Want», он сказал Кейту Олтэму: «У нас замечательный клуб. Мы сами подбираем исполнителей. Вчера у нас играл Грэм Бонд, на следующей неделе выступает Симон Дюпре» В то же время он сказал, что «в группе на всех пластинках поет Энди, но я также надеюсь записываться сам по себе, как сольный артист».
Перед тем, как присоединиться к John's Children, Марк никогда не играл на электрической гитаре. Его первым инструментом, по словам Таунсена, был «старый тяжеловесный Gibson S.G., который Саймон купил у Тревора Уайта из A-Jaes. И он играл на нем слишком громко, даже для Детей Джона. С его приходом группа поначалу стала хуже, он ничего не делал, только извлекал из гитары шум. Он был так ужасен, что я тайком пробирался к гитаре перед концертом и настраивал ее правильно. Oн этим не занимался, он считал, что это не имеет значения. В своем роде он был прав...Я думаю, что его песни были слишком утонченными: я хотел услышать что-нибудь в духе Тауншенда (The Who) или Хендрикса, а не эльфийскую чепуху из «Властелина колец»!»
Первый концерт Марка с группой состоялся в Уотфорде. За кулисами он выпил две бутылки красного вина для храбрости, а поскольку остальные члены группы были собутыльниками, на сцену вывалилась компания весьма нетрезвых John's Children. Они поприветствовал аудиторию, состоявшую из одний девушки в кожаной куртке, - она стояла у задней стены, жуя жвачку, и вышла из зала на середине первой же песни. Оптимистично предполагая леди пошла за друзьями, группа продолжала играть пустому залу, но пришел менеджер и велел прекратить концерт. Mapк сильно расстроился и закончил этот вечер в слезах. Он всегда бурно реагировал на успех-неуспех. Остальным членам было на все наплевать, их интересовала оргия после концерта.
Вскоре Марк стал отчуждаться от группы. Ему не нравилась зависимая роль, не нравилось поведение коллег: на сцене Энди Эллизон скакал, прыгал в толпу и нападал на членов группы. Марк либо сидел, либо бегал с гитарой туда-сюда. Остальны балдели под наркотическим кайфом, в то время как Марк лишь иногда потягивал вино. Он часто приходил с девушкой, после концерта направлялся к ней, игнорируя общие пьянки. Это предрекало недолгий союз.
ИНФА - читайте тут дальше ...