Из переписки П.А. Вяземского и А.Я. Булгакова

Sep 19, 2024 15:52


Примечания мои.

РГАЛИ фонд 79 оп. 1 ед. хр. 37

Вяземский Петр Андреевич Булгакову Александру Яковлевичу

Лист 36

18 июня 1848 г. СПб

Пока мы ещё по Божией милости живы. Желаем и Вам того же. У Вас холера под  конец разбесилась, а у нас она ... ворвалась в город и кусает на право и на лево. Мы ещё в городе, но если Бог даст, на днях переедем на дачу близ Лесного Института, там по крайней мере воздух чище и спокойнее. ... ... выйти на улицу чтобы не встретить похоронных дрог, гробов. Тяжело и больно. Воронцовы [*] также взяли дачу у Лесного Института. Жуковский прислал мне ... пакет, который сдам тебе в руки. Мы уже забыли и о политике,

Лист 36 об

но не о Полетике, который был сей час у нас. Он бодрствует.

Теперь вся честь разговора принадлежит

[*] - Воронцовы - это семья графа Ивана Илларионовича Воронцова-Дашкова (2 июня 1790 - 26 июня 1854)

Из записных книжек:

«Книжка 23. (1857)

9-е [декабря]. Обедал сегодня у вдовствующей императрицы... Государыня говорила о княгине Дашковой и о записках ее, переведенных недавно на немецкий язык. Спрашивала, почему Ванюша Воронцов наследовал имя Дашкова, но никто из нас не умел отвечать».

Лучше всего подтверждает это предположение письмо Вяземского А.Я. Булгакову от 11 октября 1848 года, где говорится о том, что «старуха Гр. Воронцова не дождалась возвращения сына». Ирина Ивановна Воронцова, урожденная Измайлова, мать Ивана Илларионовича, действительно умерла от холеры в октябре 1848 года.

Стр. 37

26 июня 1848



И мы удалились в здешние Сокольники, т.е. в сосновый лес, т.е. в Лесной институт. Город был нестерпим не столько физически, сколько морально. Уныние и ужас там царствуют. По газетам ты видишь каким исполинским шагом подвигается у нас холера. И сюда в Лесной институт проникла она, но можно надеяться, что нас не достанет здесь так свирепо разыгралась. Воронцовы только что переехали и успели уже лишиться кучера. Впрочем, говорили, что он сам накликал на себя холеру, пьянствовав два дня и потом запив вино свое кислым молоком. Никак с этими людьми не управиться. Толкуешь им, говоришь,

Лист 37 об

что надобно беречь себя, не допускать расстройство желудка, все это как в стену горох, а они ещё горох кидают себе в брюхо. Переехав сюда, кстати узнали мы, что у нашего кучера уже с неделю понос. Лица на нем не было. Сейчас дали ему лекарство, благодаря Бога, ему лучше. Воронцовы расположились здесь как на биваках в семи домиках. Все нахлынуло сюда. Место довольно сухое и приятное. Спасибо Канкрину, который основал это поселение. До него здесь был дикий и непроходимый лес. А вот и бедная гр. Канкрина скончалась, но не от холеры, а от Антонова огня в ноге, которую она чем-то ушибла или прищемила, выходя из кареты.

Лист 38

Мы здесь мало заботились даже и о парижских делах. Не до поросят, когда свинью ... (?). Погода у нас всё как будто осенняя. Обнимаю тебя. Да сохранит тебя Господь Бог с твоими ближними и нас также. А что в шеметове (?) У меня в Остафьево открылась холера.

Целую ручки княгини Ольги и желаю ей спокойствия душевного и телесного.

9 июля 1848

Слава Богу, что ты получил отрадную весть от сына твоего. Сердечно радуюсь за сына твоего и за себя, потому что очень люблю сына твоего. Он, пожалуй, и повеса, но в нем много доброго и честного. Зато тебя кажется здесь ожидает горе. Молодой Нессельроде сказывал нам вчера, что твоя племянница Мария Булгакова очень больна. Она долго скрывала свою болезнь, а потом она разразилась с большой силою. Началось кровохарканьем, а там обратилось в холеру. Вчера умер меньшой сын ... лет ... и сказывают прекрасный мальчик. Кажется его залечили. Действовали против холеры и горячими ваннами и медом. Болезнь прошла, но больной

Лист 41 об

не вынес лечения. А в Петербурге холера начинает ослабевать, но и в слабости своей она ещё сильней нежели у вас была в силе своей. Нас пока добрые лешии берегут в своем зелёном царстве. А из Остафьева у меня печальные известия. Там довольно много умирает людей.

Сделай милость передай своему Трубецкому и эту записку в доказательство, что я не забываю дела его. В.К. Мих. Павл. был болен холериной, но теперь он выздоровел. Скажи Гр. Закревскому, что вчера была у нас дочка его с тещею, т.е. со свекровью своею (?) и что благодаря Бога они здоровы и все у них благополучно.

Обнимаю

Лист 42

11 июля 1848

Когда я писал тебе о болезни твоей племянницы, бедной не было уже на свете. Я встретил третьего дня Голицыных - княжон (?) - грешно в такие дни называть их куликами (?). Они мне сказывали, что Мария Константиновна очень плоха и плакать не может. Грустное и тяжёлое время, сказать нечего. Нет ни минуты спокойствия и безопасности. Так все и ждёшь, что поразит откуда-нибудь печальная весть. Мы, благодаря Богу, пока держимся и а нашем лесном околотке вообще состоит благополучно. Бывают маленькие тревоги, но случайные и ... большей частью хорошо кончаются. Пашкова ясновидящая предсказывает

Лист 42 об

что к 15тому числу болезнь прекратится. Дай Бог ее устами и с нами мед пить. Погода преунылая. Весь день и всю ночь вчера лил дождь не ведрами, а бочками, чанами. На двор выйти нельзя, а в комнате мрачно и сыро. Не вижу письма твоего в ведомости и ответа нет от редактора. Подождем ещё немного. Воронцовы всё-таки думают приехать к вам в половине августа. То есть, думает он, а ей, кажется, не очень желается. А я простился с мыслью посетить Остафьево нынешним летом. Холера навела на него печальную тень. Много там померло. Я гнал (?) туда отдыхать и душою понежить (?) , а теперь что за нега?

Окончание письма от 11 июля 1848

Лист 43

Надеюсь, что вести о сыне продолжают быть утешительными. Дай Бог!

Обнимаю тебя и целую руки прекрасной Ольге

Лист 45

От ?

Я получил известие, что мой бедный Демид в холере. Сделай милость, прикажи справиться о нем у купца Прохорова на Полянке (?) куда обыкновенно адресуются к Демиду письма мои. Вероятно он что-нибудь о нем знает. ... и в Остафьево холера сердито разыгралась. Да будет ли этому конец?

Пока нас Бог бережет. Желаю тебе и твоим того же.

Обнимаю

27 (24?) июля 1848

Уже не будешь ты пересылать писем к моему бедному, доброму и верному Демиду. Холера унесла его в такое место, куда почта не ходит, хоть дорога к нему самая проезжая и никто миновать ее не может. Я оплакиваю его как родного. С детства моего помню его, когда он был еще камердинером при отце моем, потом был при мне, со мною ходил под Бородино, среди всех ужасов 12-го года ездил от меня из Вологды в Вильну к Милорадовичу и привез мне от него Владимирский крест с бантом. Наконец в продолжении 25 лет, если не более, управлял моими делами с отличной верностью и честностью, усердием и любил меня так как ныне

Лист 46 об

нашу братью, господ и помещиков, любить разучились. Он был для меня живым памятником родительского дома, детства моего, молодости моей, всего чего уже нет. Аминь, аминь!

Сделай одолжение перешли прилагаемое письмо почтовую контору подольскую и вели немедленно отправить его в село Остафьево - посланному дано будет за труды.

Холера у нас слабеет и мы в зеленом царстве и лесном государстве своем, благодаря Богу, живы и здоровы. Воронцова прихватила подагра. Скажи Гр. Закревскому, что мы на днях обедали с дочерью его у Нессельроде и что все здоровы. Канцлера сын(?) немного прихворнул, но ему лучше и вчера отправился он

Лист 47

в Петергоф. Молодой человек ездил верхом и окатило его дождем, но с него как с гуся вода, что ему делается? Дай Бог ему здоровья.

Обнимаю тебя

Лист 48

31 июля 1848

Сделай милость перешли и это письмо немедленно в Подольск для доставления в Остафьево. Тут посылается доверенность, без которой все фабричные дела мои станут. В городе только и толков, что о победе Радецкого и о падении Баронессы Зебах (?) [*].

Скажи Гр. Закревскому с глазу на глаз, что этой резвушке вздумалось на днях погарцевать в тильбюре [**], и что она с него полетела, но так как у нее нет крыльев, а напротив есть довольно полновесные части, то и полетела она наземь и помяла себе мясистые свои наросты. Впрочем, теперь все обстоит благополучно, и она уже выезжает. Воронцовы собираются к вам, после 20 авг. по совершении бракосочетания [***].

Обнимаю

[*] - вероятно, имеется в виду Мария Карловна Зеебах, урожденная Нессельроде (1820 - 1881), супруга барона Зеебах, дочь канцлера К. Нессельроде.

[**] - тильбюр - легкий двухколесный одноконный экипаж

[***] - вероятно, речь идет о бракосочетании великого князя Константина Николаевича, второго сына императора Николая I, и великой княгини Александры Иосифовны, принцессы Саксен-Альтенбургской, состоявшемся 30 августа (11 сентября) 1848 года.

Лист 49

От ?

Поздравляю тебя со вступлением Радецкого в Милан. По крайней мере так доносит телеграфическая депеша, которая нам была сообщена Графинями Нессельроде, старою и молодою, сей час у нас бывшими. Это известие передай также Гр. Закревскому, также и то, что мы вчера с женою его обедали у Воронцовых, и все нашли, что она очень поправилась и помолодела. Свадьба отложена до 30 авг., и Воронцовы думают ехать в Москву в первых числах сентября. Теперь желательно было бы поскорее нам друг друга поздравить со выступлением холеры из наших столиц. Она долее зажилась в Москве нежели Наполеон.

Обнимаю

Вяземский

в августе

Вяземский

Лист 50

2-го авг. 1848

Вот и август на дворе, а лета все еще нет. Не проходит дня без дождя, свежо и сыро, пасмурно и туманно. Здесь холера гаснет, но ужасно видеть по газетам каким губительным пожаром разлилась она по всей России. И здесь говорим гаснет, а может быть из-под пепла разгорится она, как у вас разгорелась с новою силою. На пожарную команду, то есть, на холерную команду, т.е. на докторов, надеяться нечего. Они в этой болезни ничего еще не на разгадали и ни до чего не дошли. Вот и Сергей Львович Пушкин скончался, но не от холеры, а тихо заснул. Он бедный был уже так глух, что вероятно и не слыхал, как смерть к нему подошла. А старик Мейстер (?) … …

Лист 50 об

после отчаянной болезни очнулся как будто ни в чем не бывало.

Вчера заезжали к нам на дачу Графиня Нессельроде и Муханов. Он собирается в Москву. Обнимет тебя.

Что давно не говорил ты мне о сыне Константине? Выздоровел ли он совершенно? Возвратился ли?

Вяземский

Сейчас получил письмо твое от 30 июля. Радуюсь, что ты здоров.

Вяземский

Лист 51

16 авг. 1848

Ты благодаришь за письмо от 6-го (?) августа, а я благодарю за письмо твое от 10-го. Нельзя сказать, чтобы мы были люди неблагодарные. Воронцовы очень рады, что свадьба опять назначена на 30 авг. Потому что отпраздновав ее, они тотчас покатят в белокаменную. Завидую ему, хотя мне было бы и грустно увидеть теперь Остафьево загаженное и опустошенное пакостной холерой. Мы никак управиться с погодою не можем. Промелькнет (?) светлый и теплый денек и обрадуемся, надеясь, что по крайней мере настало бабье лето, если девичьего не видать. А тут вдруг ночью или на другое утро повалит такая дрянь, что Боже упаси. Между тем мы все еще крепимся

Лист 51 об

в своих лесах.

Обнимаю

Нет ли вестей от Жуковского?

Не можешь ли отыскать в Москве вдову Макарова, сочинителя, бывшего приятеля К. Шаликова [*], и переслать ей это письмо? Помнится, был у нее дом на Поварской. …, благодетель

Вяземский

[*] - вероятно, имеется в виду князь Петр Иванович Шаликов (1786 - 1852) и Михаил Николаевич Макаров (1785 (1789?) - 1847), главный редактор и издатель «Журнала для милых»

Лист 53

24 авг.

Сделай одолжение, перешли немедленно чрез Подольск прилагаемое письмо в Подольск. Вчера писал я тебе с дачи и тут ничего сказал, а теперь пишу из банка [*] и подавно писать нечего. Свадьба 30-го в Петербурге. Воронцовы 3-го выезжают. Вот и все.

Вяземский

[*] - П.А. Вяземский в это время служил управляющим Государственного заёмного банка

Лист 54

Имею честь поздравить дорогого именинника и желаю ему здравия, долгоденствия и благополучия.

Колокола звонят, пушки палят. Гул доходит до нашего темного бора. Дочь Ладомирского пожалована во фрейлины. Более ничего еще не знаю.

Обнимаю

Вяземский

30 августа 1848

Лист 55

1-го сент. 1848

Сделай одолжение, дай знать Никольскому (отцу дочери, об определении коей хлопочем), чтобы он … к Княгине Четвертинской. Хотелось бы мне за труд твой заплатить тебе городскими свадебными новостями, но право, ничего не знаю. Я не очень здоров и вот уже несколько дней, что не был в городе. Вчера вечером был у нас Гр. Блудов, но и от него добиться ничего не мог. Если узнаешь, что здесь делалось, не забудь рассказать мне. Воронцовы едут к вам в субботу, т.е. 4-го. Я должен был обедать у них сегодня в городе, но за нездоровьем отказался.

За сим обнимаю

Вяземский

Лист 56

4 сентября 1848

Мы всё еще держимся в лесу своем, но еле держимся. Того и смотри, что волки выживут, если холод и дожди выжить нас не успеют. Людей уже мало. Осень дело хорошее в деревне, но нужно для того хороший дом и все удобства, а мы на здешних дачах точно на биваках. Перед огнем тепло, а в спину дует. К тому же необходимость просидеть лучшую часть дня в банке очень неприятна. К тому же и год скверный, не говоря уже о холере. Но все или почти все неприсутственные дни падают на воскресение. Это явный грабеж для нас, чиновного люда. Кто-то из свиты ле-фло (?) уже приехал, но он сам девятый вал еще не …грянул (?). Ожидают его с будущим французским пароходом. Скажи. Гр. и Графине Воронцовым, что осиротевшие без них леса наши им кланяются.

Обнимаю

Вяземский

Лист большой да толку в нем мало. Велика Федора да дура, а все от того, что пишу из банка.

Вяземский

Лист 57

№ 48

Лесной институт

11 сент 1848

Что сказать тебе? Да разве сказать на ушко, что сын мой женится в Константинополе, но слава Богу, не на турчанке и не на гречанке, а на вдове Бек, урожденной Столыпиной. Я знаю ее только по виду и знаю, что она красавица, но что слышу о ней со всех сторон убеждает меня в том, что она также добра, мила, благочестива как и хороша лицом. Дай Бог им счастья. Мой Павел того стоит: душа в нем прекрасная и благородная и многое уже созрело в голове и в правилах его. Но только не очень разглашай об этой свадьбе и не говори, что слышал о ней не от (?) меня, потому что не знаю писала ли невеста наша к старикам Бек, с которыми она по смерти мужа своего оставалась в самых близких и лучших сношениях.

Обнимаю

Вяземский

Лист 58

№ 49

27 сент. 1848

С. Петербург

Вчера переехали в город, т.е. перетащили меня, потому, что как волка не кормили, а он все в лес глядит. Но волчице моей это было не по нутру. Она боялась холода, ночью воров и одиночества в отдалении докторского пособия, если кто-нибудь занемог бы из нас. Впрочем оно благоразумно, но я проснулся сегодня в городе как арестант, которого поймали в лесу и засадили в острог.

Вчера получил я твое письмо от 22 сент. после долгого промежутка. Я здесь ничего не слыхал о поездке В.К. к вам в Москву, впрочем все это время я мало кого и видел.

Обнимаю. Пере…ь письмо.

Вяземский

Лист 59

№ 50

8 окт 1848

Наша переписка что-то захромала. Но я все еще не ужился в городе, отвык от своего письменного стола и городских приемов. А ты все еще блаженствуешь в своих Сокольниках?

Вчера скончался К. Илья Андр Долгорукий. Кажется доктора не поняли болезни его и залечили ее и его. Это чувство … потери для В.К., который очень его любил. Вчера также получено из Новгорода известие о смерти Гр. Орловой-Чесменской. Она поражена была апоплексическим ударом. В тот самый день как готовилась сесть в карету и поехать в Петербург, но в то самое утро совершенно здоровая, сподобилась причаститься и следовательно умерла благочестиво как и прожила последние годы жизни своей.

Что это здесь рассказывают о польских эмиссарах, которых Гр. Закревский будто нашел в подвале у каких-то раскольников? А когда и кто поймает поджигателей?

Лист 59 об

которые обращали Россию в пепел?

Теперь … тебе говорить о женитьбе нашего Павла.

Кланяйся Воронцовым. Скоро ли они возвратятся? Итальянской оперы и не слыхал..

Обнимаю

Вяземский

Лист 60

№ 51

11 окт. 1848

Сделай милость отыщи мою тетку … и перешли ей мое письмо. Кстати при воспоминании о великих наших битвах и о 12-м годе скажи мне что делается. Подписался на книгу Глинки. Мне пора расчитаться со вдовою. Все ли экземпляры взяты? Что выручено денег? Пока я пишу к тебе вижу из окна как везут по Невскому… К. Илью Долгорукого. О нем все очень жалеют особенно подчиненные и сослуживцы. В.К. понес в нем большую потерю. Порядочные люди что-то становятся редки. Зима предстоит траурная. Много кончин, кто холерою, кто другим, а смерть все свое берет. Вот и старуха Воронцова не дождалась возвращения сына.

2-й Муринский проспект, Санкт-Петербург, Петр Вяземский, Александр Булгаков, краеведение, Лесной институт, история

Previous post Next post
Up