Дядя Толя
Дядя Толя был кобель.
Это было удивительно: казалось, бы, его внешность к этому совершенно не располага - ни роста в нем не было, ни осанки, ни статности.
Напротив, был у него небольшой живот системы "пузо", волосы неопределенной курчавости и жидко-голубые глаза.
Впрочем, руки, у него были крепкие и надежные. Пятерня - что лопата, короткие мясистые пальцы с аккуратно остриженными ногтями, твёрдые сухие ладони.. В общем, лапы, а не руки.
Лапища.
И он всегда что-то делал руками: то чинил, то паял, то инструмент какой-то держал.
Вся его бурная молодость - от поворотен до мореходки - все читалось в морщинах около глаз, мелких шрамах и складках шкуры.
С бабами же дело обстояло так:
Вечно увлеченный каким-то делом, он всегда умудрялся устроить его так, чтобы "на винт намотало".
- я тогда на берегу заночевал, надо было плот сбить, что потом сплавить это хозяйство вниз. стал прямо на пляжу, на окраине, под деревьями палатку ставить.
Костер развел, мясо подготовил, казанок булькает - идет одна.
- Соли, - говорит, - нету ли у вас.
- Есть, - на палатку ей киваю, - заходи, как стемнеет.
Она потом еще и за водкой пошла. Второй.
А ночью встал, сходить подышать, смотрю - другая спит.
Хорошая, такая.
Ладно, думаю, что. Хорошая.
Да.
А проснулся с третьей.
Сунулась, дура, готовить.
Прогнал - что она в еде понимает.
Такие дела.
Басни это были или нет - трудно сказать. Но велись на него бабы, это факт.
Не то, чтобы на шею бросались и причитали - нет. Но косили глазом исподтишка и бегали от "своих".
Истории про них он всегда рассказывал "к слову", имен никогда не называл, и пикантных подробностей тоже. Но каждая его "телега" будоражила воображение:
- я тогда на пиротехничке ездил, - затягивался дядя Толя парламентом, огнем в ладошку, - под сиденьем пять кило, да еще там внутри рассовано. Если, к примеру, одновременно рванет - до столицы уши долетят. Так вот, чтоб ты знал, они от осознания этого - дуреют. Одна была, залезет внутрь, как заведется - не отдерешь от себя.
И кончает раз за разом.
- Адреналин, потому что. - и дядя Толя "делал глаза" и поднимал вверх палец, похожий на сук.
У него была жена. И прояснял он это так:
- Баб у меня было много, а жена - одна. Единственная. Убью за нее. Понял?
Мой знакомый, тоже его немного знавший, объяснял это так:
- Понимаешь, старик, им иногда надо, чтобы все было понятно. Ясно, чтобы все, определенно и основательно.
Чтобы без причуд, без гадостей, без нытья и перьев павлиньих.
Чтоб взял в руки и не выпустил, пока не уделает до мокрых глаз.
И она ходит такая на следующий день враскоряку, охает и ухмылку прячет.
Будь здоров и крепок духом, дядя Толя, где б ты сейчас ни был. Да.