ПЛАГИАТ И МАГИЯ
Давно собирался задокументировать устное стебалово по поводу бессмертного творчества БГ. А именно, по поводу его песни "КАД ГОДДО", записанной аж в 1985-м, и вышедшей в свет на альбоме "Дети Декабря".
Борис Борисыч сызмальства не задуровывался известным вопросом: "Тварь я дрожащая или право имею?", и поэтому не стеснялся прибирать всё, что с его точки зрения плохо лежит. О чём предельно откровенно и спел тремя годами ранее: "Я возьму своё там, где я увижу своё..."
А зрение у Борисыча хорошее... гадом буду! И любовь к чтению на аглицком тоже в зачёт идёт.
Начнём с названия. Оно тупо потырено. У кельтов. "Кад Годдо" (Cad Goddeu) - "Битва деревьев". Средневековая валлийская поэма, часть Книги Талиесина. Как пишут доброхоты: Стихи этой песни напрямую перекликаются с поэмой Талиесина: «Я был остриём меча - поистине это было; Я был дождевою каплей, и был я звёздным лучом», и т. д.
Но, в отличие от древнекельтского барда, который (после долгого и утомительного самопиара) далее описывает ту самую битву, БГ на ристалище по уши деревянных забил. А вот, кстати, и текст, из которого это видно:
Я был сияющим ветром, я был полетом стрелы,
Я шел по следу оленя, среди высоких деревьев.
Помни, что, кроме семи, никто не вышел из дома
Той, что приносит дождь.
Ветви дуба хранят нас, орешник будет судьей.
Кровь тростника на песке - это великая тайна.
Кто помнит о нас? Тот, кто приходит молча
И та, кто приносит дождь.
Только во тьме - свет, только в молчании - слово.
Смотри, как сверкают крылья ястреба в ясном небе.
Я знаю имя звезды, я стану словом ответа
Той, кто приносит дождь.
Итак, что мы имеем? Первый куплет - подражание бахвальству Талиесина. Намек на охоту. Упоминание сакрального числа "семь". И что? В библии оно 700 раз упоминается. Как минимум.
Второй... В нём появляются некоторые из деревьев и тот, кто приходит молча. После недолгого копания в памяти я понял, почему "Орешник станет судьёй". Потому что "в Англии раздвоенная ореховая ветка вплоть до семнадцатого века использовалась не только для отыскания спрятанных сокровищ или подземных вод, как теперь, но и для определения убийцы и вора."
Остальные образы работы мысли не вызывают, а что касаемо "того, кто приходит..." - молча приходить могут все, кому не лень, от тараканов до смерти. Голожопые вон тоже.... иногда от смерти хрен отличишь.
Третий куплет - вообще песня! Начало нагло потырено у Урсулы Ле Гуин. Эпиграф к "Волшебнику Земноморья". В оригинале он выглядит так:
Only in silence the word,
only in dark the light,
only in dying life:
bright the hawk’s flight
on the empty sky.
В переводе Ирины Тогоевой (c опущенными за ненадобностью "only") этак:
В молчании - слово,
А свет - лишь во тьме;
И жизнь после смерти
Проносится быстро,
Как ястреб, что мчится
По сини небесной,
Пустынной, бескрайней…
Что касаемо имени звезды, слова ответа и той, кто приносит дождь - уверен, было потырено аналогичным образом из других, недоступных рядовым советским гражданам источников.
Умиляет прямая отсылка к Талиесину; так хитроумно, как Одиссей, Борисыч заметал следы, стилизация - не плагиат. Не наказуема.
Тем более, что в магию в Советском Союзе не верили, Талиесина не переводили, сам "Волшебник Земноморья" (1968 г.) удостоился перевода на русский только в 1991-м (я впервые прочёл его в журнале "Наука и жизнь"). Ну а распада страны и появления интернета со всеми вытекающими БГ в 1985-м году предвидеть не мог.
По такому же волшебному принципу - компиляции магически потыренного из разных мест, культур и эпох - построены и многие другие песни Борис Борисыча. Это касается не только текстов, но и музыки. Иногда выходит просто улётно...
Гений, он и в Африке гений.
Борис Борисыч сызмальства не задуровывался известным вопросом: "Тварь я дрожащая или право имею?", и поэтому не стеснялся прибирать всё, что с его точки зрения плохо лежит. О чём предельно откровенно и спел тремя годами ранее: "Я возьму своё там, где я увижу своё..."
А зрение у Борисыча хорошее... гадом буду! И любовь к чтению на аглицком тоже в зачёт идёт.
Начнём с названия. Оно тупо потырено. У кельтов. "Кад Годдо" (Cad Goddeu) - "Битва деревьев". Средневековая валлийская поэма, часть Книги Талиесина. Как пишут доброхоты: Стихи этой песни напрямую перекликаются с поэмой Талиесина: «Я был остриём меча - поистине это было; Я был дождевою каплей, и был я звёздным лучом», и т. д.
Но, в отличие от древнекельтского барда, который (после долгого и утомительного самопиара) далее описывает ту самую битву, БГ на ристалище по уши деревянных забил. А вот, кстати, и текст, из которого это видно:
Я был сияющим ветром, я был полетом стрелы,
Я шел по следу оленя, среди высоких деревьев.
Помни, что, кроме семи, никто не вышел из дома
Той, что приносит дождь.
Ветви дуба хранят нас, орешник будет судьей.
Кровь тростника на песке - это великая тайна.
Кто помнит о нас? Тот, кто приходит молча
И та, кто приносит дождь.
Только во тьме - свет, только в молчании - слово.
Смотри, как сверкают крылья ястреба в ясном небе.
Я знаю имя звезды, я стану словом ответа
Той, кто приносит дождь.
Итак, что мы имеем? Первый куплет - подражание бахвальству Талиесина. Намек на охоту. Упоминание сакрального числа "семь". И что? В библии оно 700 раз упоминается. Как минимум.
Второй... В нём появляются некоторые из деревьев и тот, кто приходит молча. После недолгого копания в памяти я понял, почему "Орешник станет судьёй". Потому что "в Англии раздвоенная ореховая ветка вплоть до семнадцатого века использовалась не только для отыскания спрятанных сокровищ или подземных вод, как теперь, но и для определения убийцы и вора."
Остальные образы работы мысли не вызывают, а что касаемо "того, кто приходит..." - молча приходить могут все, кому не лень, от тараканов до смерти. Голожопые вон тоже.... иногда от смерти хрен отличишь.
Третий куплет - вообще песня! Начало нагло потырено у Урсулы Ле Гуин. Эпиграф к "Волшебнику Земноморья". В оригинале он выглядит так:
Only in silence the word,
only in dark the light,
only in dying life:
bright the hawk’s flight
on the empty sky.
В переводе Ирины Тогоевой (c опущенными за ненадобностью "only") этак:
В молчании - слово,
А свет - лишь во тьме;
И жизнь после смерти
Проносится быстро,
Как ястреб, что мчится
По сини небесной,
Пустынной, бескрайней…
Что касаемо имени звезды, слова ответа и той, кто приносит дождь - уверен, было потырено аналогичным образом из других, недоступных рядовым советским гражданам источников.
Умиляет прямая отсылка к Талиесину; так хитроумно, как Одиссей, Борисыч заметал следы, стилизация - не плагиат. Не наказуема.
Тем более, что в магию в Советском Союзе не верили, Талиесина не переводили, сам "Волшебник Земноморья" (1968 г.) удостоился перевода на русский только в 1991-м (я впервые прочёл его в журнале "Наука и жизнь"). Ну а распада страны и появления интернета со всеми вытекающими БГ в 1985-м году предвидеть не мог.
По такому же волшебному принципу - компиляции магически потыренного из разных мест, культур и эпох - построены и многие другие песни Борис Борисыча. Это касается не только текстов, но и музыки. Иногда выходит просто улётно...
Гений, он и в Африке гений.