Как это называть?
Однажды зашёл в раздаточный пункт библиотеки РГГУ, а там аннулируют. Масса всего аннулированного уже лежит, ещё по чуть-чуть - подносят. Ну я привычный, решительно врубаюсь в происходящее и начинаю накладывать в широкие штанины. Внезапно вносят очередную стопочку - а там книжка под фантастически завлекательным названием «Экономика СССР в послевоенный период»!!! Я моментально в стойку, к себе её притягиваю, заглядываю за обложку - Соцэкгиз 1962, почти 500 страниц! Наша клиентша, думаю, и беру её тут же, решительно и несмотря ни на кого.
Некоторое время откладывал удовольствие погрузиться в её страницы, но вот не утерпел. Да и мудрено утерпеть-то. По общему посылу она мало чем от товарок отличается: «Знаменосцем общественного прогресса называют великий Советский Союз». Но, - не устану это повторять - пусть это не обманет: если внимательно читать подобное, пропуская фанфары, то немало интересного можно выцедить. Данная штучка интересна тем, что в ней покрыты все отрасли «народного хозяйства» СССР - так что обо всех, гхм, «узких местах» можно узнать из одного места. Причём кое о чём - даже в подробностях. И ещё интересно то, что книжка вышла в переломное время - когда некрепкий хрущёвский рывок в коммунизм начал ослабляться и опадать. Что из текста неплохо видно.
Я пока одолел не многим более 200 страниц, но мысли уже появились. Мысли - в направлении того, как называть систему, сложившуюся в СССР. «Народное хозяйство» - неверно это, никаким «народным» оно никогда не было. «Экономикой» тоже нельзя назвать - мне понравилось читанное однажды рассуждение покойного академика Ярёменко о том, что экономика развивается снизу, из естественной деятельности многочисленных субъектов и из естественных потребностей страны, её хозяйственного развития, и оное развитие приводит к складыванию единых, целостных комплексов. И государство в экономике вторично, а не первично, как в СССР, где всё развитие направлялось этим самым государством (точнее закамуфлированной под него партией), его потребностями (причём те потребности было политико-идеологически мотивированными, а не естественно-хозяйственно).
Но вот я читаю эту книжку - и не могу назвать советскую формацию «экономикой» или даже «хозяйством» по ещё одной причине. В книге пышно описываются достижения и успехи - столько-то намолотили в закрома родины чугуна, столько-то надоили угля, а уж выплавки зерна и выпуск мяса просто превышают все раньшие достижения. И при этом - НЕ ХВАТАЕТ! Постоянно то тут, то там - планы «недовыполнены», выпуск оборудования обгоняет темпы строительства предприятий, «относительно медленное» развитие обрабатывающих отраслей сравнительно с добывающими, «несмотря на серьёзные успехи, достигнутый уровень не удовлетворяет потребностей», «недооценивается значение» новых разработок (производство новаций растёт медленно, а главное - «хозяйственники не хотят обременять себя излишними хлопотами, связанными с внедрением»!). О низком качестве выпускаемого, больших потерях сырья и прочих проявлениях «бесхозяйственности» и вовсе говорить не стоит. Впрочем, отчего же? Это, видимо, так беспокоило начальство, что в книге даже отдельные цифры потерь по отраслям приводятся (а не, как обычно в советской печатной продукции, по одному-нескольким предприятиям).
Т.е. постоянные, какую отрасль не возьми, разрывы на производственных цепочках: к примеру, нарубили лес, зато «проблема улучшения переработки» и, как следствие, «увеличение тиражей книг, журналов и газет в ряде случаев не может быть осуществлено из-за ограниченности ресурсов бумаги». Похожее положение и в машиностроении («ограниченность ресурсов металлов»), и в химии («потребности... в современном оборудовании... до настоящего времени удовлетворялись далеко не полностью»). С интересом жду, какие ещё открытия встретятся по ходу чтения.
Отдельный сюжет - механизация работ: в каких-то отраслях прогресс, а в каких-то, порой смежных, «всё ещё много рабочих вручную грузят уголь, крепят кровлю, выполняют другие вспомогательные операции» или «в нашем сельском хозяйстве... целый ряд важных операций выполняется преимущественно вручную». «Имеется немало хозяйственных руководителей, которые плохо используют имеющиеся в их ведении производственные мощности» [sic!]. «Транспортное машиностроение не успевает обеспечить все вновь электрифицированные магистрали необходимым подвижным составом» (это 1961-й, а ведь переход на тепловозы произошёл ещё в 1956-м!). «Металлоёмкость магистральных газопроводов, построенных в СССР, на 15-20% выше аналогичных американских трубопроводов». И несть числа подобного рода признаниям. Даже экологическим проблемам место уделено: «...в Ленинграде за 1955 г. на 1 кв. км городской территории выпало пыли, главным образом топливного происхождения, в промышленной зоне - 930 т, в жилой зоне - 475 т, в парковой зоне - 150 т».
Так вот - можно ли называть «экономикой» или даже «хозяйством» подобное? Как-то вот мне сильно кажется, что нет, нельзя. А ведь, вопреки мнению всяких ЖЖшных чудиков, имевшее место при Хрущёве весьма мало чем отличается от творившегося при усатом или бровастом. Те же самые радости, что я процитировал или описал, можно найти в официальной документации, газетах-журналах или пропагандистских книжках и за 30-е, и за 70-е. Конечно, можно этому дать простонародное определение «бардак», оно будет целиком верным, но, увы, ненаучным. Такой вот терминологический тупик.
Самое главное - очень противоречивые чувства от долгожительства всего этого дела. Как-никак больше 70 лет - не всякий человек столько продержится. Это вызывает определённое восхищение даже. С другой стороны - как почитаешь о жизни людей в тот период, как вспомнишь, какие перспективы открывались перед Империей в начале века и что получилось в результате - так такая тоска берёт, что хоть вой.
Да, а относительно долгожительства мне всё вспоминаются слова Игоря Ефимова из его must read'овой книги «Без буржуев»:
«Тот факт, что социалистический хозяйственный организм при всех своих хворях остается жизнеспособным и даже может плодить себе подобных, слишком хорошо известен всему миру и не нуждается в специальных оговорках или истолкованиях. Отдельный человек тоже может жить очень долго даже если врачи находят у него диабет, цирроз печени, гипертонию, глухоту, язву, эпилепсию, туберкулез, артрит, псориаз, шизофрению, тромбоз, камни в почках, тонзиллит или любую другую не смертельную болезнь, а то и целый пучок их. Однако при этом жизнь его будет неизмеримо беднее, чем жизнь других людей, в тысяче вещей он должен будет ограничивать себя. Сказанное в значительной мере справедливо и в отношении человеческих обществ».