Дневники Короленки
Тут некий товарищ с ником дырбулщыр непроизносимым ником меня попытался «поймать на лжи». Я заметил, правда, только вчера. Ну что ж, товарищ в очередной раз, по доброй товарищеской традиции, хлопнулся в лужу - это ничего особенного, я бы удивился, если бы оказалось по-иному. Пишу в связи с другим - обратился благодаря «разоблачению» к дневникам известного «борца с царским режимом»™, «совести русского народа» (?) Короленки, которого якобы лживо процитировал Ваксберг, коего, в свою очередь, процитировал я. Чтение, несмотря на репутацию аффтара, весьма и весьма интересное - и вполне характерное. Отдельные отрывки, относящиеся к периодам нахождения Полтавы под большевицкой тиранией в 1917-1919, привожу под катом. Нужны ли комментарии - не знаю даже.
Перед... голосом человека, знающего твердо, чего он хочет, жалкие полт[авские] большевики растерялись. Они лепетали что-то маловразумительное.
Характерно, что в <революционный совет> в Петрограде избран, м[ежду] проч[им], Дзевалтовский, которого в Киеве солдатская масса внушительным давлением на суд освободила от приговора за несомненно изменнические действия на фронте, а у нас - жалкая его копия Криворотченко, который был арестован как <дезертир> за уклонение от военной службы.
Сначала мне казалось, что и в Полтаве должна пролиться кровь... Но кончится, кажется, благополучно. Большевистских избранников просто не допустили действовать... И они смиренно ушли...
Если бы здесь было 3-4 решительных представителя власти, стоило бы только сказать слово - и все кончилось бы мирно. Но все охвачено каким-то параличом, и большевизм расползается, как пятно на протечной бумаге. Полтава пассивно отдается во власть самозваных диктаторов.
Интересно: мне сообщили, что в совете можно говорить все что угодно. Не советовали только упоминать слово <родина>. Большевики уже так нашколили эту темную массу на <интернациональный> лад, что слово <родина> действует на нее, как красное сукно на быков.
Меня теперь очень интересует вопрос: осталось ли в сердце русского простого человека понятие об отечестве, или большевистская проповедь и война успела искоренить его без остатка. Да и была ли она, или то, что мы считали прежде любовью к отечеству, была простая инерция подчинения начальству.
Нет у нас общего отечества! Вот проклятие нашего прошлого, из которого демон большевизма так легко плетет свои сети...
Ленин и Троцкий идут к насаждению социалистич[еского] строя посредством штыков и революционных чиновников. Ленин прямо заявил: - Мы обещали, что в случае победы закроем буржуазные газеты, и мы это исполнили. Во время борьбы ленинский народ производил отвратительные мрачные жестокости. Арестованных после сдачи оружия юнкеров вели в крепость, но по дороге останавливали, ставили у стен и расстреливали и кидали в воду. Это, к сожалению, точные рассказы очевидцев. С арестованными обращаются с варварской жестокостью.
На днях приехал Сережа Будаговский, артиллерист. По дороге всех офицеров разоружили по распоряжению] большевистского <сов[ета] революции>. На требование приказа - предъявлен таковой в письменной форме: офицеров разоружить, генералов арестовывать. Оружие офицеры обязаны покупать на свой счет. Т[аким] образом Будаговский ограблен этими озорниками на 500 р. только потому, что он - офицер!
С самого начала революции председателем большевистской следств[енной] комиссии состоял матрос Ерофеев. При разгроме следственной тюрьмы в марте пропали принадлежащие тюрьме ден[ежные] документы. Эти документы <в начале прошлой недели> были найдены у Ерофеева, пытавшегося их продать. Кроме того, он вел широкую торговлю браунингами. Негодяй арестован...
<Полт[авский] день> опять закрыт за... печатание объявлений: Большевики решили провести в жизнь идею Лассаля о государственной] монополии объявлении. Без этого источника газета существовать не может и - закрыта.
газета нар[одных] социалистов, которая вместо <Народного слова> теперь называется <Слово в цепях>, напечатала мою телеграмму по поводу гнусностей, проделанных над Плехановым. К нему, больному, три раза врывались с обыском, который производили чрезвычайно грубо. Положение больного ухудшилось. Пошла горлом кровь.
В газете <Свобода и жизнь>... напечатано 27 ноября письмо студента Льва Резцова... <...пусть большевики тащат к пропасти. Но это единственный выход. Остается одно: во имя родины помочь большевикам в их прыжке. Иначе погибли мы все, погибла Россия! <Они уверены в успехе, следовательно, есть еще надежда>. <Может быть, загорится действительно и на Западе великая революция>...
По-моему - это документ действительно интересный, указывающий на самое страшное, что есть в нашей революции. Наша психология - психология всех русских людей - это организм без костяка, мягкотелый и неустойчивый... Успех - все. В сторону успеха мы шарахаемся, как стадо... у нас нет веры, устойчивой, крепкой, светящей свыше временных неудач и успехов. Для нас <нет греха> в участии в любой преуспевающей в данное время лжи... Мы готовы вкусить от идоложертвенного мяса с любым торжествующим насилием... И оттого наша интеллигенция, вместо того, чтобы мужественно и до конца сказать правду <владыке народу>, когда он явно заблуждается и дает себя увлечь на путь лжи и бесчестья, - прикрывает отступление сравнениями и софизмами и изменяет истине...
И сколько таких неубежденных глубоко, но практически примыкающих к большевизму в рядах той революционной интеллигенции, которая в массе способствует теперь гибели России, без глубокой веры и увлечения, а только из малодушия и без увлечения.
В Сормове предприниматели собрали представителей рабочих и служащих и объявили, что дальше вести дело не могут... Сормовский завод - это целый город под Нижним на Волге. Гнездо рабочего большевизма... Его безработица - огромное бедствие, и это первое memento большевизму, рубящему ветви дерева, на котором сидит пока судьба целого поколения рабочего класса. Надежда тотчас же вырастить чудесным образом <новый производственный строй> - прямое идиотство.
...силы у большевиков нет. Их <правительство> парализовано: убили общерусский патриотизм, вытравили сознание отечества в рабочей и солдатской массе и теперь областные патриотизмы одолевают их всюду. Даже Рада, которая держит себя без достоинства, юлит, лицемерит, вступает в соглашения и изменяет им, все-таки силой вещей берет верх. При прочих равных условиях (та же деморализация масс) на ее стороне есть одно преимущество: чувство родины, - и большевики разоружаются как стадо.
...террор, которым Чернов так легкомысленно грозил большевизму, теперь применен другой стороной и <поднял свой лик>. Нужно сказать, что лик отвратительный: какой-то получеловек, что-то вроде центавра, олицетворение анархического насилия, соединенного с кабацким дебоширством.
В. Короленко в то время чрезвычайно волновали экономические проблемы. Он признавал социализм как идеал отдаленного будущего, но полагал, что вводить его в отдельной стране (да еще средствами насилия), в которой и капитализм еще не развернул своих возможностей, - авантюра, за которую ждет расплата. Успех социализму, считал Короленко, принесет только постепенный переход к новым формам производства, об этом он подробно писал в письмах А. В. Луначарскому: <...по обыкновению самоуверенно, недолго раздумывая над разграничительной чертой, вы нарушили неприкосновенность и свободу частной жизни, ворвались в жилье... стали производить немедленный дележ необходимейших вещей... Не создав почти ничего, вы разрушили очень многое, иначе сказать, вводя немедленный коммунизм, вы надолго отбили охоту даже от простого социализма, введение которого составляет насущнейшую задачу современности> (см.: <Новый мир>, 1988, № 10, с. 215).
...нашествие большевиков. Идут с вокзала, стреляют и обыскивают встречных. Вскоре заняли город, расположились у почты. Сегодня с утра ходят с обысками. Ищут оружие, но приходится беречь и кошельки.
...бедняга Горячев пишет мне из Урюпина, что там морят голодом и холодом большевики. Одно безобразие сменяется другим.
С большевиками - Муравьев... произнес речь, рассчитанную явно на террор. Он олицетворяет собой революционную власть, которой завидуют народы Европы. Он будет водворять штыками социалистический строй и ни перед чем не остановится. <Мне говорят: судите, но не казните. Я говорю: надо казнить, но не судить>.
Муравьев разрешает социальный вопрос. Конечно, ни в Харькове, ни здесь производство ни на шаг не подвинется <на социалистических началах>. Реквизиции целиком пойдут на содержание большевистской армии. Дело переходит в паразитное существование вооруженной части народа на счет остатков разрушающегося достояния остального народа.
В Харькове дурачки из максималистской газеты социалистов-революционеров <Земля и воля> как будто начали спохватываться... <У нас, - писали они, - уже не революция, а стихийное движение, прорвавшее всякие социалистические нормы (в этом роде)...>
Ленин прислал одобрение харьковской политики [Муравьева]. Тоже дурачок, несмотря на все схемы.
В больнице находятся три раненых красногвардейца. Они на Южном вокзале кинулись срывать погоны с какого-то офицера... Тот возмутился и сделал несколько выстрелов... К раненым являются большевички: какая-то г-жа Белявская, жена врача, состоящего при Муравьеве, и еще фельдшерица. Они потребовали нарушения правил в пользу <наших раненых>. Между прочим: немедленно реквизировать (т. е. отнять у других больных?) пуховые подушки, удобные матрацы и т. д. В этом, несмотря на очень решительный тон, администрация больницы отказала.
Железнодорожные рабочие (многие) записались в красную гвардию. Соблазнили 15 р. в сутки, и, кроме того, <предписано> выдавать прежнее жалованье из мастерских... Добрые люди думали, вероятно, что эти преимущества достанутся даром: работать не надо. Достаточно пугать в Полтаве <буржуев> и получать по 30 р. в день. А <Мурашка> не будь дурак - двинул их к Ромадану, где, говорят, идет бой. Вчера рабочий Петро подтвердил это известие, прибавив, что записались наименее сознательные рабочие. Давние даже большевики в красную гвардию не поступили.
Тотчас после переворота в Харькове большевиками были выпущены прокламации с лозунгами: <Долой войну!> и <Да здравствует гражданская война!>. Мне пришлось говорить об этом с молодым большевиком. <Неужели вам не стыдно?> - спросил я. Он стал объяснять это <недосмотром> и прибавил, что под гражданской войной разумеется лишь <классовая борьба>...
Теперь сомнений нет. Война с немцами заменена войной с соотечественниками.
Одному латышу-красногвардейцу сказали:
- Зачем вы убиваете рабочих?
- Рабочим было приказано сидеть дома.
...большевики празднуют победу: Киев разгромлен, окровавлен, во многих местах обращен в развалины и приведен под власть советов... Таковы плоды замены внешней войны внутренней. Точно смертельная болезнь, вогнанная внутрь организма.
Общее негодование русского общества изливалось только в словах, не имея действительного исхода. И это словоизлияние было непрестанной пропагандой, обращенной к юношеству. За этот грех долгого подавления русской активности Россия расплачивается ужасной ценой: дети и умирают, и убивают, не имея понятия за что.
Ах, если бы наконец поняли, что русская душа нуждается теперь в разностороннем покаянии...
Сегодня в большевистском местном официозе... напечатан жирным шрифтом след[ующий] <Декрет о прекращении войны>... Так беспримерно закончила Россия эту войну... В первый еще раз страна, в сущности еще не побежденная, но с совершенно обессиленной волей, отказывается просто формально признать себя побежденной и, как собачка, подымает лапки кверху, сдаваясь на милость и немилость... Случай во всемирной истории беспримерный, своеобразный и во многих отношениях знаменательный...
...истинно буржуазное (пожалуй, карикатурно буржуазное) отношение к войне: пусть кромсают по живому телу Россию - лишь бы не трогали наших денег. На противуположном полюсе такой же карикатурный <социализм>. Пусть пропадает отечество, пусть его захватывают немцы, - и да здравствует война за <классовые интересы>. Конечно, ни умный социализм, ни умная буржуазия за эти карикатуры не ответственны.
На днях был П. Д. Долгоруков. Его знакомая приехала из Киева в аккуратно составленном и аккуратно вышедшем поезде. Стоило прийти немцам, и русские поезда пошли как следует. Доехала до Ромодана. Полторы версты пешком, а там опять теплушка, опять грязь, разбитые окна, давка, безбилетные солдаты, отвратительный беспорядок. И этому народу, не умеющему пустить поезда, внушили, что он способен пустить всю европейскую жизнь по социалистическим рельсам. Идиотство... Кровавое и безумное.
Красногвардейцев много мальчишек-евреев, и это вызывает глухое раздражение, тем более что и среди правящих - немало евреев...
Большевик - это наглый <начальник>, повелевающий, обыскивающий, реквизирующий, часто грабящий и расстреливающий без суда и формальностей. У нас теперь тоже хвосты у хлеба. Стоят люди целые часы, зябнут, нервничают. Вдруг выдача приостанавливается. Подъехал автомобиль с большевиками. Им выдают без очереди, и они уезжают, нагрузив автомобиль доверху... (В Петербурге все голодают. Но стоит быть близким к большевикам, чтобы не терпеть ни в чем недостатка: они питаются от реквизиций.)
...с Муравьевым, хвастающим публично, как он беспощадно расстреливал противников советской власти, громил в Киеве лучшие здания и церкви...
Большевики решили оставить Полтаву без боя... Сегодня разнеслись слухи, что они будут взрывать Полтаву... Не верится, но... чего доброго. К нашей няне в тревоге прибежала сестра, которой об этом сообщили знакомые большевики. Хотят будто бы взорвать аптеки, склады и банки...
Большевики предложили другим партиям, в том числе с.-р., <средства из государственного банка> для лиц, которые пожелают выехать из Полтавы... Для большевиков в этом - расчет. Государственный банк они грабят безоглядно. Выгодно возложить ответственность за это и на другие социалистические партии.
По гл[авным] улицам к харьк[овскому] вокзалу несутся автомобили, нагруженные большевиками и их имуществом, но, пока могут, они обезоруживают и разгоняют организацию обороны.
За ночь ограблено 6 магазинов. Днем разгромы продолжаются. Идет стрельба. Грабят и громят красногвардейцы и хулиганы. Милицию разоружают...
Часов с 2-3-х большевистскому начальству удалось удалить орду грабителей. У вокзалов поставлены сильные заставы...
Барабаш меня выслушал и сказал, что дело мачехцев в ведении <юридической секции штаба> и что нам надо обратиться туда... Из разговоров я составил такое представление, что юридическая комиссия - существует для вида. В нее вошли люди честные, искренне не признающие смертной казни. Но им отдают только такие дела, по которым уже составлено определенное] мнение. В других случаях расправляются административно.
Пролетают ядра и рвутся над городом. Это большевики, застигнутые еще на вокзале, обстреливают город. Зачем?.. Стрельба эта совершенно бессмысленная: немцы и гайдамаки не в крепости, а в разных местах города. Шансов попасть именно в них - никаких нет. А жителей уже переранили немало. В этом - весь большевизм. Все небольшевистские - враги. Весь остальной народ - для них ничто.
На Петровской улице какой-то солдат с приятным и умным лицом объясняет полет ядер...
- Какой смысл большевикам, - спрашиваю я, - стрелять по городу?
Он пожимает плечами.
- Видно, что у них нет опытного командования. Есть пушки и пулеметы, - и палят куда попало, хоть и без толку.
Вчера у нас были два гайдамацких офицера... Один - с сумасшедшими глазами. Много пережил. Его чуть не расстреляли большевики в Киеве. Теперь он только и говорит о необходимости убивать их всех, где ни попадутся. <У нас будет республика, но не демократическая, а аристократическая...> <Нужно еще 120 лет, чтобы народ дорос до свободы, а теперь надо лупить и держать в повиновении> и т. д. Реакционная утопия! О гайдамаках отзывается как о сволочи...
Среди гайдамаков рядовых, оказывается, много русских и украинцев - офицеров. Тут уже не программы. Большевистский идиотизм погнал их в эти ряды из простого чувства самосохранения...
- Многие у нас плакали, - говорит тот же офицер, - узнав о заключении мира и союза с немцами...
По его мнению, насилия будут длиться три дня. А там - хоть заведомый большевик - иди свободно. Отголосок старого варварства - завоеванный город отдавался солдатчине на три дня.
Какой-то офицер-украинец принес в редакцию <Ответ украинского офицера на письмо В. Г. Короленко>, озаглавленный: <Стыдно и нам>. Ответ написан очень страстно. Автор говорит о том, как <в наши квартиры врывались серошинельные банды Красной армии, как на наших глазах убивали и истязали наших младших братьев только за то, что были они украинцами, или за то, что трудом усидчивым и долгим, годами учения и мучения было достигнуто когда-то офицерское звание...>. О слезах матери, о могилках дорогих и любимых, которые <выросли сотнями и тысячами в годину великой свободы...>. <Не мы, - говорит он далее, - бросали в Севастополе в бурное море сотни трупов офицеров, не мы устраивали кронштадтские застенки, не мы поставили в Харькове на запасных путях <вагоны смерти>, куда без счета и без приговора бросали темною ночью чьи-то тела... Не нами убиты Шингарев и Кокошкин...>
<Верьте, Вл[адимир] Гал[актионович], что мы понимаем всю тяжесть вашего справедливого обвинения>, но автор верит также, что и я пойму <тот ужас безысходный, те муки безотчетные, которые свободолюбцев и идеалистов сделали убийцами и дикими мстителями>.
Письмо производит впечатление искренности. Несомненно, большевистские подстрекательства первые породили зверства дикой толпы над <буржуазией>. Но - зверства, хотя бы ответные, - все-таки зверства.
Когда Сем[икин] заговорил о моей статье, Шаповал изменился в лице. Подошел кто-то, и разговору помешали. По словам Семикина, большевики убили брата Шаповала с особенным зверством: сначала отрезали нос, изрезали лицо и уже после убили...
Только на днях в своей последней речи Ленин с грустью заметил:
- Наша власть не железо. Наша власть кисель, а на киселе социализма не построишь (<Раннее утро>, 15/28 апр. 1918 г., № 75).
<В Петрограде из-за угла убит председатель Совета Рабочих Депутатов Володарский>.
О Володарском отзывы очень плохие: говорят - демагог в худшем смысле, интриган и человек жестокий. Тем меньше оснований создавать в его лице жертву.
...есаул Черняев... говорит, что собственноручно застрелил 62 человека... - И знаете почему? Я был, как и все... Но когда я приехал в Ромны повидаться с семьей, то в это время большевики напали на нас, убили отца и мать, а жену... изнасиловали на моих глазах...
- Да, - говорю я. - Это ужасно. Это были не люди, а звери...
- Я и убиваю зверей...
Банковские служащие получили опросные листки. Среди вопросов есть и такой: к какой партии принадлежит опрашиваемый. Если беспартийный, то какой партии больше всего сочувствует (?!).
Настоящее, не прикрытое ничем, наивнейшее чтение в сердцах. Отказ отвечать на эти вопросы влечет за собой... предание суду революционного трибунала.
Свойство всякой охранки - неизбежно плодить безответственно глупые дела. Революционная охранка ничем не отличается от жандармской. Прежде была в ходу <неблагонадежность>. Теперь <контрреволюционность>!
...среди большевиков много евреев и евреек. И черта их - крайняя бестактность и самоуверенность, которая кидается в глаза и раздражает. Наглости много и у неевреев. Но она особенно кидается в глаза в этом национальном облике.
Сегодня вошел какой-то новый полк. Может быть, более дисциплинированный и прекратит эти ужасы. У стоявших здесь большевистских команд до сих пор установились удивительные отношения с разбойниками.
В семье отчаяние. <Папу выбросили на свалку>, - говорит сынишка. На свалке порой находят раздетые трупы. Дети знают об этом.
Когда я говорю, что... Чрезвычайную] К[омиссию] могу сравнить только с прежними жандармскими управлениями, если бы им было предоставлено право казни, то он возражает:
- Товарищ Короленко. Но ведь это на благо народа!...
Бандиты захватили 1 1/2 миллиона. Обыватель, точно для их удобства, совершенно разоружен. Они спокойно ушли.
Своеобразный слух: Петербург будто бы занят англичанами и завоевали они его... хлебом. Навезли множество хлеба в Финляндию, так что там фунт хлеба стал по 23 коп. Тогда в Петербурге произошел прямо взрыв, и большевизм пал. Слух во всяком случае интересный.
По словам этого матроса, деревня страшно поправела. Идет примирение между разными слоями крестьянства. Озлобление против среднего крестьянства у бедняков будто бы проходит. Всем надоело полное стеснение. Из деревни в деревню ничего нельзя вывезти. На все нужна бумага, а при выправке ее - придирки и... древнероссийский всякого режима грабеж...
Крестьян все это возмущает, и является желание избавиться от этих случайностей грабительства и произвола. И начинает казаться, что все-таки при прежней власти это не было так нагло.
В повстанческом движении заметна ненависть к коммунизму и... юдофобство. <Мы теперь под властью жидов>. Они не видят, что масса еврейская разных классов сама стонет под давлением преследования реквизиций и произвола.
Пока чрезвычайка озабочена старьем, бывшими генералами... обезоруженный обыватель отдан на жертву разбойникам. Но против смертной казни таких зверей - даже я не возражаю, раз они пойманы, что бывает редко. Но все удивлены, когда мы сообщаем, что расстреливают уже политических... Все возмущены.
Большевизм укрепляется. Теперь это в военном отношении самая сильная партия, и России, очевидно, суждено пережить внутренний кризис под флагом большевистского правительства.
Арестован учитель Проценко. Был в театре на митинге. Выслушав какого-то оратора-коммуниста, непочтительно отозвался об его речи: <чепуха>. Теперь, вероятно, лучше оценит ораторские силы коммуниста, посидев в тюрьме. Впрочем, скоро выпустили. Характерно, однако, что все-таки арестовали!
Вчера приходили ко мне: Тома, Кирик и Хейфец, деятельные члены трибунала... Уверяют, что трибунал будет организован рационально, защита обеспечена. Признают, что чрезвычайки почти всюду страшно злоупотребляют властью и т.д.
Происходили расстрелы (это, кажется, всюду одинаково), происходили оргии наряду с нуждой, вообще Одесса дала зрелище изнанки капитализма, для многих неглубоко думающих людей составляющую всю его сущность.
Большевизм на Украине уже изжил себя. <Коммуния> встречает всюду ненависть. Мелькание еврейских физиономий среди большевистских деятелей (особенно в чрезвычайке) разжигает традиционные и очень живучие юдофобские инстинкты.
...главное - деревня вся антибольшевистская, за исключением <коммунистов>, которые запугивают остальное население.
...на лестнице встречаю священника. Он идет, окруженный гурьбой девочек и мальчиков. Здороваемся, и он останавливается, чтобы поговорить со мной. Это классы закона Божия, изгнанного из гимназий и школ.
- Объявляя об этих уроках, - говорит священник, - мы очень боялись: вдруг никто не придет. Оказалось, наоборот - желающих много. А еще не все знают: в газетах объявить было нельзя... газеты только большевистские.
Вообще <гонение на веру> очень непопулярно. Результаты обратные: церкви полны, исповедовавшихся перед Пасхой небывало много. Сами священники подтянулись: явилась ревность к гонимой идее.
В некоторых селах население заставляет учителей опять вешать в школах иконы, вынесенные <по приказу начальства>. Красноармейцы, проезжая мимо церквей, часто крестятся. Вообще - народ не так уж легко отрекается по декрету от своей веры...
<Мой дом - моя крепость>, - говорит англичанин. Для русского теперь нет неприкосновенности своего очага, особенно если он <буржуй>. Нет ничего безобразнее этой оргии реквизиций. При этом у нас в этом, как и ни в чем, нет меры. <Учреждения> то и дело реквизируют, и то и дело меняют квартиры. Загадят одну - берут другую. <Уплотнение> тоже сомнительно: часто выдворяют целые большие семьи и вселяют небольшую семью советских служащих.
Когда я гулял вчера, ко мне подошла заплаканная девочка. Ее брата студента Марченко перевели из тюрьмы куда-то, и мать очень боится, что его расстреляли. Я ее успокаиваю: бессудных расстрелов не может быть. У меня есть обещание Раковского, прекратившего расстрелы в апреле.
Оказывается, однако, что расстрелы начались опять. В ночь с 8 на 9 (в 2 часа) на Трегубовской ул. вели 4-х человек по направлению к кладбищу. Что это значит - ясно: на кладбище расстреливают. Бедняги, говорят, пытались бежать (в кандалах!). Их расстреляли тут же.
Я пошел в чрезвычайку. Там сказали, что они не расстреливали никого.
- Значит, я могу успокоить общество?
Долгополов (нов[ый] председатель) мнется.
- Видите... Расстрелял особый отдел.
...Итак - бедная девочка плакала не напрасно. Брат, почти мальчик 17 лет, - единственный работник в семье: у матери, вдовы, 7 человек детей.
Мое волнение до известной степени передается чрезвычайникам. Они начинают уверять меня, что в близком будущем не предстоит более расстрелов, что это - старый <приговор> (!), постановленный еще во время григорьевщины и посланный на утверждение в Киев. Утверждение пришло...
...особый отдел - учреждение самостоятельное, не подчиняется ни местной чрезвычайке, ни исполнительному комитету... Впрочем, дело возбуждено и исполнительный комитет телеграфировал в Киев... Особый отдел ведет только военные дела, и, значит, тут есть превышение власти!
В ЧК мне сказали, что после апрельских расстрелов они больше своим судом к казням не приговаривают. Теперь, значит, бессудные расстрелы грозят только от особого отдела.
Я говорю, как все это действует на все население, как волнует, возбуждает против них же. Гоняясь за призрачными агитаторами, они сами производят агитацию, которую не произведут сотни врагов советской власти...
Товарищ Роза, девушка из швеек, тоже производившая одно время следственные действия, на упрек Праск[овьи] Сем[еновны], что она запугивает допрашиваемых расстрелом, отвечает в простоте сердечной: <А если они не признаются?..>
Это так просто: не сознаются - надо <докачать>. Революция чрезвычаек сразу подвинула нас на столетия назад в отношении отправления правосудия.
...советская власть взыскивает контрибуции с буржуазии. Он заплатил, и его выпустили...
...большая вероятность осудить невинного. А ведь вы знаете старое правило: лучше оправдать 10 виновных, чем осудить одного невинного.
- При классовой борьбе мы этого не признаем. Мы считаем, что наоборот.
...еще несколько минут назад он же говорил, что бандитизм <для нас> не опасен. Он не идет против советской власти... А оберегать безопасность обывателя - дело весьма второстепенное (не этими словами).
Был в чрезвычайке. Разговаривал с председателем Долгополовым... Говорили о стариках генералах, которых взяли заложниками: Дейтрихе, Аникееве и др. Он объясняет их арест тем, что будто бы деникинцы, взяв Харьков, произвели резню рабочих (неужто было?)*, а генералами деникинцы дорожат, и это их может сдержать от эксцессов.
* На полях пометка В. Г. Короленко карандашом: <неправда>.
- Вы еще не родились, когда я читал и знал о коммунизме.
- Ну, я простой человек. Признаться, я ничего не читал о коммунизме. Но знаю, что дело идет о том, чтобы не было денег. В России уже денег и нет... Всякий трудящийся получает карточку: работал столько-то часов... Ему нужно платье, идет в магазин, дает свою карточку. Ему дают платье, которое стоит столько-то часов работы...
- Приходит в магазин, а ему говорят, что платья нет и в помине...
- Нет, так нет для всех... А есть, так его получает трудящийся. Все равно, над чем бы он ни работал. Умственный труд тоже будет вознаграждаться...
...Он и не подозревает, что идея прудоновского банка с трудовыми эквивалентами жестоко высмеяна самим Марксом...
Из Селещины привезли <буржуев>, отправленных на принудительные работы. 25 человек истерзаны так, что при освидетельствовании видный военный чин, говорят, сделал отметку на протоколе: <Смерть негодяям, так опозорившим советскую власть!> Постановлено арестовать тех, кто распоряжался этими варварскими истязаниями. Но... этого палача видели свободно разъезжающим по городу...
Удивительное непонимание народного настроения. Ввести красный террор в деревню - значит только усилить бандитов, которые сейчас же и станут проводить его!...
<Киевские Известия> то и дело печатают длинные кровавые списки расстрелянных без всяких действительных оснований.
Сегодня в трибунале заканчивается суд над Зеньковским <исполкомом> чуть не в полном составе. Это была настоящая шайка <коммунистов>, которые делали, что хотели.
8-й полк будто бы весь передался деникинцам. Очевидно, это имел в виду Дробнис, когда вчера говорил Константину Ивановичу: <До сих пор нас продавали в розницу. Теперь продали оптом>. Бедняги, искренние из большевиков, должны теперь видеть, на каком шатком фундаменте держится их власть. Вот она - геройская красная армия, <сознательно борющаяся против всемирного капитала за интересы всемирного труда>.
Вся пролетка загружена беспорядочно набросанными вещами: тут пиджаки, штаны, пальто. У крыльца множество красноармейцев; они не стесняясь говорят, что это наверное вещи, отнятые у буржуев...
...вагон - Стеклова-Нахамкеса, большевистского Меньшикова, пишущего походя и всюду и так же, как и Меньшиков, сегодня утверждающего то, что отрицал вчера.
...начались опять бессудные расстрелы. <...> Мне говорят, что в других местах совершается еще больше жестокостей, и у Вас в Киеве они происходят <в порядке красного террора>. Недостаточно назвать данное явление <порядком>, чтобы cовлечь с него позорный характер свирепой и бессудной жестокости...
...может быть, иное слово старика Короленка, сохранившего буржуазные предрассудки о свободе, о правосудии, о святости человеческой жизни, найдет отклик и в большевистских душах
Ради всего святого, - прекратите бессудные расстрелы, кто бы ни производил их: особый отдел, чрезвычайка или еще кто-нибудь. Сейчас узнал, что агенты чрезвычайки провоцируют юношей, искусственно создают заговоры и уже опять в результате намечаются будто бы расстрелы по этим <заговорам>, вызванным искусственно. Это нужно прекратить спешно.