Поклонись культу Шакмы, и да не оставит тебя священный гнев его
Шакма / Shakma (США, 1990, реж. Хью Паркс и Том Логан)
Планировалась игра в драконов и подземелья, но вечер пятницы в опустевшем медицинском институте оказался посвящён гонкам на выживание с разъярённым бабуином Шакмой. Того неудачно чипировали, усыпили и бросили под белой простынкой до вскрытия. Шакма обиделся и восстал. Пятеро мужчин и две женщины по незнанию заперлись с ним в пустом многоэтажном здании. Пришедшие на смерть приветствуют тебя, обезьяний бог.
Сценаристом значится некий Роджер Энгль (Roger Engle), не оставивший иных следов в ноосфере, кроме сценария "Шакмы". Возможно, археологи однажды докопаются, что за Роджер Энгль такой и с чем его бабуины ели.
Роджер, жги! сделай меня безумной! взъерепень мою сингулярность! да хоть что-нибудь уже сделай, в конце концов. Недаром "Шакма" входит во множество почётных списков "худших" фильмов и лишь по этой причине имеет свою статью в англоязычной википедии. Безостановочные фейспалмы с 35-й по 88-ю минуту с отыгрыванием клинических дебилов по системе Станиславского и циклическим воспроизведением одних и тех же ситуаций, такой вот зоохоррор.
Внезапно на финальном отрезке козыри ложатся на стол, и стартует совсем другое, очень даже неплохое кино, аж целых 10-12 минут священнодействия после полутора часов недозрелища. Словом, всё непросто, иначе зачем бы я тут распиналась.
С одной стороны, "Шакма" действительно безликое, пустое кино, как безлико и пусто всё вторичное. С другой стороны, пустота его невероятно многозначительна и обладает свойством пророчества, породив феноменальный образец невольной кинофутурологии.
Именно такой эффект даёт проекция на фильм 1990 года перспектив грядущей цифровой сотовой связи, вовлечённости в наладонное сетевое общение и всего такого портативно-мобильного.
Привет тебе, о высокотехнологичное близкое будущее, которое пока ещё казалось фантастикой, но у нас-то сейчас на "Шакму" вид как раз изнутри прогресса. Когда к пребывающему в неведении потенциальному смертнику многократно взывают по рации"ты где?! ты где?! ты где?!" вместо вопля "беги, здесь бешеный бабуин всех встречных убивает!", футурологическая магия сценария предстаёт абсолютной. Фильм не просто предчувствовал нашу "мобильность", он предчувствовал её паразитную сущность, вытеснение полезных свойств диктатом субъективного, то есть вытеснение рационально-техногенного идущим от индивидуума, от его манеры иррационально фиксироваться на получении и передаче бесполезной информации. Не люди подстроятся под средства связи и приобретут новые свойства, а средства связи прогнутся под людей и опять ничего не изменится, - таков негативный прогноз авторов "Шакмы". Словом, будет вечное "ты где?", пока всех не чипируют.
Именно здесь, думается, и следует искать причину провала фильма. Зрителям намекали не на грядущее благо, а на источник невротизации, поэтому видимый предел и эстетический выхлоп "Шакмы" весь целиком укладывается в некомфортный образ деятельной паники. В каком-то смысле со зрителем старались сделать то же, что сделали с Шакмой, - лоботомировать и заставить яростно желать чего-то одного. Например, попасть в рабство к надеждам на спасительный рост коммуникационных каналов по экспоненте. Именно так рации, настраиваемые на одну-единственную волну, будили потребительскую жадность в людях 1990 года. Безвестный монстр Шакма - один из тех, кто потом заставит их детей считать жизненно важной ценностью чёртовы айфоны и покупать за любые деньги.
Меж тем, реальность 1990 года выглядела вполне самодостаточной и не нуждалась в апгрейде, потому что взбесившаяся обезьяна не инфернальное непобедимое зло, битва с ней не требовала открытия новых ресурсов и умножения личной силы персонажа на силу прозваниваемого коллектива. Но кто бы из нас сейчас подумал, что культовые "Коммандо" (1985) и "Хищник" (1987) - гимны безвозвратно уходящей натуре и вообще не описывали приоритеты своих современников.
Авторы отказались от выстраивания хитроумных тактик курощения окаянной зверюги подручными средствами, которые превратили бы "Шакму" в подражание чему-то в диапазоне от боевиков с Арнольдом Шварценеггером до боевиков с Джеки Чаном. Зоохоррор старательно перебирал все видимые глазу варианты спасения, но перебирал так, чтобы вызвать в аудитории интеллектуальную агонию и жажду чего-то нового.
Так что никаких Шварценеггеров и Джеки Чанов с первого дубля! При всей очевидной нелепости происходящего на экране, фильм странным образом психологически достоверен. Не только второплановые персонажи суетливы и бестолковы, но и главный герой "Шакмы" растерян, беспомощен и зациклен на абстракциях. Вместо практических экспериментов по спасению от агрессора, Сэм сосредоточился на выражении личного отношения к происходящему. Прям печёнкой чуешь, как сильно парню не хватало возможности вести в твиттере онлайн-хронику тончайших душевных переживаний. А именно, фейспалмовая часть фильма строится на том, что Сэм вместо энергичной эвакуации живых фанатично собирает трупы, чтоб изувеченные тела не подверглись обезьяньему вандализму. Дело почтенное, но в сложившейся фронтовой ситуации совершенно неуместное и вот-вот приведёт к катастрофе.
[Необязательная, избыточная часть рецензии, но выкинуть жалко, пусть под спойлером полежит]Это на уровне практических действий. На уровне философских обобщений сценарист использовал тот же мотив, только со знаком минус. Ведь не кто иной, как Шакма, первым нуждался в почтительном обращении с его смертью. Жаль, бабуину отказали в оперативной кремации, вот вам и восставший зомби. Может, кто другой воскликнул бы "Амбивалентненько!" и счёл проблему решённой, но Сэма переклинило не по-детски.
Как заметил по поводу тамошней кульминации xraptor, "схватка с бабуином повергает Сэма в гипнотическую и нарциссичную радость неизбежного снисхождения в личную Вальгаллу, манящую, сжимающую гормональный коктейль до состояния сверхидеи, а режиссером на мгновение схватывается первобытный порыв коллапсирующей молодости".
Вальгалла, гормональный коктейль и сверхидея! никогда ещё наши посиделки у монитора не удостаивались таких красивых слов. Прецедент с Шакмой оказался нужен не для того, чтобы протестировать масштаб обезьяньей угрозы, а для того, чтоб узнать, будет ли успешен и удачлив личный сетевой двойник, созданный каждым из нас посредством дистанционного коммуницирования, могут ли быть переадресованы ему все тяготы и свершения. И хотя первый твит Сэма остался устным, но это настоящий первый твит яркой онлайновой псевдореальности, побеждающей унылые будни на их территории.
Впрочем, авторы и здесь не слишком-то оптимистичны. Сэм не вышел из состояния combat shock, и пребывание одновременно и в физическом мире казённых зданий, и в виртуальном мире альтернативного сценария своей жизни привело не к радости высвобождения, а к фрустрации под гнётом вот прямо только что народившегося новаторского чувства "одиночества в сети".
Разумеется, вышеизложенное всего лишь умозрительный концепт, а не точное описание контента. Ясное дело, авторы, если бы удалось взять у них интервью прямо в 1990 году, очень удивились бы своим негативным прогнозам на айфоны и твиттеры интернета сего. Ведь они создавали модель поведения, ещё не зная, какое явление сполна описывается этой моделью и подменяя это неведомое явление чем-то выдуманным. Вот так и получилось, что сценарий, выглядящий лишённым логики, на самом деле весьма последователен, но эта последовательность не срабатывает и не даёт ощущения художественного целого. Замкнутый круг.
Бонус к посту, лучший кадр с Шакмой в прыжке. Пасть порвёт, моргалы выколет.
Планировалась игра в драконов и подземелья, но вечер пятницы в опустевшем медицинском институте оказался посвящён гонкам на выживание с разъярённым бабуином Шакмой. Того неудачно чипировали, усыпили и бросили под белой простынкой до вскрытия. Шакма обиделся и восстал. Пятеро мужчин и две женщины по незнанию заперлись с ним в пустом многоэтажном здании. Пришедшие на смерть приветствуют тебя, обезьяний бог.
Сценаристом значится некий Роджер Энгль (Roger Engle), не оставивший иных следов в ноосфере, кроме сценария "Шакмы". Возможно, археологи однажды докопаются, что за Роджер Энгль такой и с чем его бабуины ели.
Роджер, жги! сделай меня безумной! взъерепень мою сингулярность! да хоть что-нибудь уже сделай, в конце концов. Недаром "Шакма" входит во множество почётных списков "худших" фильмов и лишь по этой причине имеет свою статью в англоязычной википедии. Безостановочные фейспалмы с 35-й по 88-ю минуту с отыгрыванием клинических дебилов по системе Станиславского и циклическим воспроизведением одних и тех же ситуаций, такой вот зоохоррор.
Внезапно на финальном отрезке козыри ложатся на стол, и стартует совсем другое, очень даже неплохое кино, аж целых 10-12 минут священнодействия после полутора часов недозрелища. Словом, всё непросто, иначе зачем бы я тут распиналась.
С одной стороны, "Шакма" действительно безликое, пустое кино, как безлико и пусто всё вторичное. С другой стороны, пустота его невероятно многозначительна и обладает свойством пророчества, породив феноменальный образец невольной кинофутурологии.
Именно такой эффект даёт проекция на фильм 1990 года перспектив грядущей цифровой сотовой связи, вовлечённости в наладонное сетевое общение и всего такого портативно-мобильного.
Привет тебе, о высокотехнологичное близкое будущее, которое пока ещё казалось фантастикой, но у нас-то сейчас на "Шакму" вид как раз изнутри прогресса. Когда к пребывающему в неведении потенциальному смертнику многократно взывают по рации"ты где?! ты где?! ты где?!" вместо вопля "беги, здесь бешеный бабуин всех встречных убивает!", футурологическая магия сценария предстаёт абсолютной. Фильм не просто предчувствовал нашу "мобильность", он предчувствовал её паразитную сущность, вытеснение полезных свойств диктатом субъективного, то есть вытеснение рационально-техногенного идущим от индивидуума, от его манеры иррационально фиксироваться на получении и передаче бесполезной информации. Не люди подстроятся под средства связи и приобретут новые свойства, а средства связи прогнутся под людей и опять ничего не изменится, - таков негативный прогноз авторов "Шакмы". Словом, будет вечное "ты где?", пока всех не чипируют.
Именно здесь, думается, и следует искать причину провала фильма. Зрителям намекали не на грядущее благо, а на источник невротизации, поэтому видимый предел и эстетический выхлоп "Шакмы" весь целиком укладывается в некомфортный образ деятельной паники. В каком-то смысле со зрителем старались сделать то же, что сделали с Шакмой, - лоботомировать и заставить яростно желать чего-то одного. Например, попасть в рабство к надеждам на спасительный рост коммуникационных каналов по экспоненте. Именно так рации, настраиваемые на одну-единственную волну, будили потребительскую жадность в людях 1990 года. Безвестный монстр Шакма - один из тех, кто потом заставит их детей считать жизненно важной ценностью чёртовы айфоны и покупать за любые деньги.
Меж тем, реальность 1990 года выглядела вполне самодостаточной и не нуждалась в апгрейде, потому что взбесившаяся обезьяна не инфернальное непобедимое зло, битва с ней не требовала открытия новых ресурсов и умножения личной силы персонажа на силу прозваниваемого коллектива. Но кто бы из нас сейчас подумал, что культовые "Коммандо" (1985) и "Хищник" (1987) - гимны безвозвратно уходящей натуре и вообще не описывали приоритеты своих современников.
Авторы отказались от выстраивания хитроумных тактик курощения окаянной зверюги подручными средствами, которые превратили бы "Шакму" в подражание чему-то в диапазоне от боевиков с Арнольдом Шварценеггером до боевиков с Джеки Чаном. Зоохоррор старательно перебирал все видимые глазу варианты спасения, но перебирал так, чтобы вызвать в аудитории интеллектуальную агонию и жажду чего-то нового.
Так что никаких Шварценеггеров и Джеки Чанов с первого дубля! При всей очевидной нелепости происходящего на экране, фильм странным образом психологически достоверен. Не только второплановые персонажи суетливы и бестолковы, но и главный герой "Шакмы" растерян, беспомощен и зациклен на абстракциях. Вместо практических экспериментов по спасению от агрессора, Сэм сосредоточился на выражении личного отношения к происходящему. Прям печёнкой чуешь, как сильно парню не хватало возможности вести в твиттере онлайн-хронику тончайших душевных переживаний. А именно, фейспалмовая часть фильма строится на том, что Сэм вместо энергичной эвакуации живых фанатично собирает трупы, чтоб изувеченные тела не подверглись обезьяньему вандализму. Дело почтенное, но в сложившейся фронтовой ситуации совершенно неуместное и вот-вот приведёт к катастрофе.
[Необязательная, избыточная часть рецензии, но выкинуть жалко, пусть под спойлером полежит]Это на уровне практических действий. На уровне философских обобщений сценарист использовал тот же мотив, только со знаком минус. Ведь не кто иной, как Шакма, первым нуждался в почтительном обращении с его смертью. Жаль, бабуину отказали в оперативной кремации, вот вам и восставший зомби. Может, кто другой воскликнул бы "Амбивалентненько!" и счёл проблему решённой, но Сэма переклинило не по-детски.
Как заметил по поводу тамошней кульминации xraptor, "схватка с бабуином повергает Сэма в гипнотическую и нарциссичную радость неизбежного снисхождения в личную Вальгаллу, манящую, сжимающую гормональный коктейль до состояния сверхидеи, а режиссером на мгновение схватывается первобытный порыв коллапсирующей молодости".
Вальгалла, гормональный коктейль и сверхидея! никогда ещё наши посиделки у монитора не удостаивались таких красивых слов. Прецедент с Шакмой оказался нужен не для того, чтобы протестировать масштаб обезьяньей угрозы, а для того, чтоб узнать, будет ли успешен и удачлив личный сетевой двойник, созданный каждым из нас посредством дистанционного коммуницирования, могут ли быть переадресованы ему все тяготы и свершения. И хотя первый твит Сэма остался устным, но это настоящий первый твит яркой онлайновой псевдореальности, побеждающей унылые будни на их территории.
Впрочем, авторы и здесь не слишком-то оптимистичны. Сэм не вышел из состояния combat shock, и пребывание одновременно и в физическом мире казённых зданий, и в виртуальном мире альтернативного сценария своей жизни привело не к радости высвобождения, а к фрустрации под гнётом вот прямо только что народившегося новаторского чувства "одиночества в сети".
Разумеется, вышеизложенное всего лишь умозрительный концепт, а не точное описание контента. Ясное дело, авторы, если бы удалось взять у них интервью прямо в 1990 году, очень удивились бы своим негативным прогнозам на айфоны и твиттеры интернета сего. Ведь они создавали модель поведения, ещё не зная, какое явление сполна описывается этой моделью и подменяя это неведомое явление чем-то выдуманным. Вот так и получилось, что сценарий, выглядящий лишённым логики, на самом деле весьма последователен, но эта последовательность не срабатывает и не даёт ощущения художественного целого. Замкнутый круг.
Бонус к посту, лучший кадр с Шакмой в прыжке. Пасть порвёт, моргалы выколет.
