Первоклассный товар / Лакомый кусочек / Prime Cut (США, 1972, реж. Майкл Ритчи)
Чего ждёшь от вариации на тему "страшные местные", когда на социальную фантасмагорию, взятую в качестве основы, накладываются разнообразные страхи, комплексы и проекции массового бессознательного? Да чего угодно ждёшь!
Из Чикаго в классическую американскую глубинку приехал представитель теневого инвестора (Ли Марвин), чтобы выбить долги из усатого фермера с женским именем Мэри Энн. У фермера широкая специализация: скотобойня с мясным цехом, перепродажа наркотиков оптом, разведение натуральных девственниц для богатых уродов и проведение общественных увеселений. Дела у Мэри Энн идут так успешно, что предыдущий посланец был беспечно возвращён инвестору в виде пакетика сосисок. Жжужали шмели, щебетали птички, шелестела спелая рожь. Все местные обожали Мэри Энн.
Быстро вникнув в ситуацию, Ли Марвин и его группа поддержки в виде нескольких крепких ребят берутся не только вернуть деньги руководству, но и зачистить общественную нравственность от следов влияния циничного Мэри Энн.
Так одна мафия сошлась в драке с другой мафией уже даже не из-за денег, а из-за права на образ жизни. Майкл Ритчи поставил вопрос ребром. Одну сторону линии фронта составил ирландско-итальянский мини-десант классических уголовников, детей понаехавшего в трюмах отребья, неожиданно для себя выступивших в роли спасателей для несчастных девственниц. Другую линию фронта образовали киборгообразные блондинчики WASP с показательно квадратными челюстями и эманирующе здоровой генетикой.
Провинциальный мирок, казалось бы, весь состоит из таких блондинчиков и их благоообразных мамаш, но в самом гадком эпизоде выясняется, что неотделимой частью местного демографического пейзажа являются какие-то азиаты (китайцы?) с катастрофически пониженным порогом социальной ответственности.
В эпицентр конфликта двух Америк попала девица Поппи, одна из воспитанниц особого приюта для девочек-сироток, которую Ли Марвин показательно удочерил в счёт долга Мэри Энн. (Кстати, я тут на днях ругнулась на мульт "Гадкий я", в котором аналогичный очаг социального зла обозначен, но остался не ликвидирован. Так вот: очень правильно ругнулась! В былые времена американцы тоже считали, что диагностировав социальную язву, её надо прооперировать ещё до финальных титров)
Какие бы опасности ни грозили невинной деве, местные жители старательно отводят глаза и делают вид, что ничего дурного не замечают.
То есть, самый ужас в том, что злого-нехорошего Мэри Энн можно хоть в асфальт закатать, если он сам с тобой это первым не сделал, да только за призовое место в конкурсе "моральный урод года" может посоревноваться любой божий одуванчик в кружавчиках, любая румяная домохозяюшка, любой добродушный пролетарий с пивным животиком. Все гады до единого, но ни один при этом не замарался, так что индивидуально каждый ни в чём не виновен. Просто руки опускаются иметь дело с такими людьми.
Кошмар, на самом деле, что в этом фильме творилось. Майкл Ритчи задался целью показать, что мерзейшие трансформации социального здоровья в социальную гниль могут происходить без разлагающего влияния инокультурных растлителей-разрушителей. В данном случае, издавна культивируемый здоровый общинный дух логично мутировал в такое игнорирование любых "чужаков", когда людьми считаются только "свои", а "чужим" полагается прав не больше, чем откормленному на убой скоту. Мда, любопытно. Что-то похожее мелькает в современных газетных репортажах о культурных традициях ...как бы выразиться потактичнее ...небольших этносов на границах Европы. Ну там-то понятно, внутри замкнутых популяций возможны самые малосимпатичные модели коллективного поведения, как в тюрьме. Но откуда эта зараза в больших многонациональных США, да ещё и у как бы государствообразующего этноса? То ли кинематографисты ударились в обострение и нагнетание, то ли массовое бессознательное начала 1970-х действительно награждало румяных сельских домохозяюшек монструозными чертами.
Из Чикаго в классическую американскую глубинку приехал представитель теневого инвестора (Ли Марвин), чтобы выбить долги из усатого фермера с женским именем Мэри Энн. У фермера широкая специализация: скотобойня с мясным цехом, перепродажа наркотиков оптом, разведение натуральных девственниц для богатых уродов и проведение общественных увеселений. Дела у Мэри Энн идут так успешно, что предыдущий посланец был беспечно возвращён инвестору в виде пакетика сосисок. Жжужали шмели, щебетали птички, шелестела спелая рожь. Все местные обожали Мэри Энн.
Быстро вникнув в ситуацию, Ли Марвин и его группа поддержки в виде нескольких крепких ребят берутся не только вернуть деньги руководству, но и зачистить общественную нравственность от следов влияния циничного Мэри Энн.
Так одна мафия сошлась в драке с другой мафией уже даже не из-за денег, а из-за права на образ жизни. Майкл Ритчи поставил вопрос ребром. Одну сторону линии фронта составил ирландско-итальянский мини-десант классических уголовников, детей понаехавшего в трюмах отребья, неожиданно для себя выступивших в роли спасателей для несчастных девственниц. Другую линию фронта образовали киборгообразные блондинчики WASP с показательно квадратными челюстями и эманирующе здоровой генетикой.
Провинциальный мирок, казалось бы, весь состоит из таких блондинчиков и их благоообразных мамаш, но в самом гадком эпизоде выясняется, что неотделимой частью местного демографического пейзажа являются какие-то азиаты (китайцы?) с катастрофически пониженным порогом социальной ответственности.
В эпицентр конфликта двух Америк попала девица Поппи, одна из воспитанниц особого приюта для девочек-сироток, которую Ли Марвин показательно удочерил в счёт долга Мэри Энн. (Кстати, я тут на днях ругнулась на мульт "Гадкий я", в котором аналогичный очаг социального зла обозначен, но остался не ликвидирован. Так вот: очень правильно ругнулась! В былые времена американцы тоже считали, что диагностировав социальную язву, её надо прооперировать ещё до финальных титров)
Какие бы опасности ни грозили невинной деве, местные жители старательно отводят глаза и делают вид, что ничего дурного не замечают.
То есть, самый ужас в том, что злого-нехорошего Мэри Энн можно хоть в асфальт закатать, если он сам с тобой это первым не сделал, да только за призовое место в конкурсе "моральный урод года" может посоревноваться любой божий одуванчик в кружавчиках, любая румяная домохозяюшка, любой добродушный пролетарий с пивным животиком. Все гады до единого, но ни один при этом не замарался, так что индивидуально каждый ни в чём не виновен. Просто руки опускаются иметь дело с такими людьми.
Кошмар, на самом деле, что в этом фильме творилось. Майкл Ритчи задался целью показать, что мерзейшие трансформации социального здоровья в социальную гниль могут происходить без разлагающего влияния инокультурных растлителей-разрушителей. В данном случае, издавна культивируемый здоровый общинный дух логично мутировал в такое игнорирование любых "чужаков", когда людьми считаются только "свои", а "чужим" полагается прав не больше, чем откормленному на убой скоту. Мда, любопытно. Что-то похожее мелькает в современных газетных репортажах о культурных традициях ...как бы выразиться потактичнее ...небольших этносов на границах Европы. Ну там-то понятно, внутри замкнутых популяций возможны самые малосимпатичные модели коллективного поведения, как в тюрьме. Но откуда эта зараза в больших многонациональных США, да ещё и у как бы государствообразующего этноса? То ли кинематографисты ударились в обострение и нагнетание, то ли массовое бессознательное начала 1970-х действительно награждало румяных сельских домохозяюшек монструозными чертами.