Авангард. Пиноккио. Эйфелева башня
Я был когда-то странной игрушкой безымянной,
к которой в магазине никто не подойдёт.
Теперь я...
"Пиноккио 964" (правильнее было бы написать "Корень из 964 Пиноккио", но мои графические возможности в ЖЖ ограничены) - произведение авангардного течения японского кинематографа (1991, реж. Сёзин Фукуи), требующее обстоятельности суждений и немалой личной выдержки.
Любой отзыв о "Пиноккио 964" содержит практически одинаковый набор лексики медицинского характера, из разряда слов, запрещённых к употреблению вслух за едой. Согласитесь, такое единообразие свидетельствует о несомненной объективности рецензентов!
Во-первых, sessil_b вот здесь - правда не в своём журнале - упомянул о наличии затруднительных для просмотра эпизодов.
Во-вторых, четыре человека оставили отзывы краткие, но смачные - отзыв1, отзыв2, отзыв3 и отзыв4 (в комментарии).
С другой стороны, aksuk нашёл для "Пиноккио" немало тёплых слов, впрочем заслужив за это методологический пендель от mimoid
Наконец, вот здесь в комментарии уважаемого Юзернейма "Пиноккио" был назван представителем племени киберпанка. А мне до сих пор интересно, что же это такое, киберпанк.
Итак, я всё-таки рискнула приступить к просмотру зрелища, обещавшего быть тошнотворным.
Ну, было немного. Не больше, чем в других фильмах. Чавкающая фонограмма под видеоряд уж очень хорошо подобрана, а то бы и не упоминал никто о какой-то особенной тошнотворности. К тому же фильм украшен живенькой такой лесбийской сценой, в меру неприличной.
А в целом - трогательная история о взрослом младенце, боящемся признать себя взрослым, совмещённая с художественным рассуждением о мужском страхе импотентности как о философской категории.
Не имеющий имени искусственно выращенный человек мужского пола "Корень из 964 Пиноккио" втайне от контролирующих органов использовался некоей корпорацией для сексуального ублажения аморальных извращенок, да поизносился, и был взашей вытолкан возмущённой клиенткой в широкий мир, где теперь приходится самому питаться, перемещаться и размещаться на ночлег, а ни средств объясниться с местными, ни кошелька с деньгами, - ничегошеньки не дано. Вот урок всем, кто думает, что за пределами дома родного им шенгенский рай.
Кинувшись на грудь первой же доброй душе, которая на него хотя бы просто взглянула, несчастно мычащий и вусмерть перепуганный Пиноккио обрёл приют и уход в лице молодой, прогрессивно мыслящей бомжихи Химико. Бомжиха помогла найдёнышу обрести дар выражать мысли словами.
Вскоре между ними случился роман. В самый пикантный момент, когда изношенность организма Пиноккио грозила стать принципиальной проблемой, в голове горе-любовника вихрем пронеслись все его страхи (у Пиноккио вихрем, а для нас - основная часть фильма), однако придя в себя он стал взрослым и любящим мужчиной, отправляющим подругу прямо под сень Эйфелевой башни. Fin. Собственно, в фильме не Fin, а Out, потому что на одном пикантном моменте Химико и Пиноккио решили не останавливаться.
Кошмар Пиноккио и составляет основную трудность для просмотра. В этом кошмаре Химико видит Пиноккио мерзким, противным, измазанным всякой гадостью и снова немым; ведёт себя как аморальная извращенка; помогает сотрудникам корпорации в их охоте на пропавшего гомункулуса; участвует в попытках убить Пиноккио.
Очевидно, Химико в кошмаре - основной жуткий персонаж. И это логично. Кому больше всех доверяешь, от кого больше всего зависишь, - с того и спрос больше.
А ещё добряку Пиноккио очень совестно перед всеми людьми, кому он вольно или невольно навязывает своё общество, и поэтому в кошмаре появляется внешне очень симпатичный парень Шимада, испытывающий широкую гамму неприятных чувств - от страха до отвращения - при встрече с Пиноккио. Шимада нормален, а Пиноккио урод.
А ещё бесплодный коллега Шимады отчаянно мечтает о ребёнке, но нормально выросшем, правильном, не гомункулусе. Гомункулусов никто не любит и не хочет.
А ещё в финале злобно орущая женщина (Химико из кошмара) сдирает с себя лицо, и её голова превращается в нечто среднее между разбухшим мозгом и головкой... слово я писать здесь не буду, ботов незачем приманивать. Пиноккио отрывает тётке голову, насаживает на себя и превращается весь целиком в один вертикально-большой и брызжущий... далее следует Эйфелева башня. Ну, это как-то уж слишком аллегорично для кинозрительницы среднего ума.
А ещё...
Впрочем, хватит перечислений. Очевидное стремление Сёзина Фукуи натолкать в кошмар Пиноккио побольше всего, что сойдёт за концептуальность, отнюдь не украшает историю, выигрывающую за счёт эмоциональности и визуальной изобретательности.
С визуальной изобретательностью у Фукуи полный порядок. Можно смело перечислять "Пиноккио" через запятую с "Деликатесами" Жене и Каро, снятыми в том же 1991 году. Жене и Каро, конечно, круче, зато Фукуи берёт свободой самовыражения.
За особую эмоциональность отвечает сам лично Пиноккио. Как он мычал, бедняга чубатый, аж сердце разрывалось...
Концептуальности бы поменьше... или покороче... цены бы творению Фукуи не было!
к которой в магазине никто не подойдёт.
Теперь я...
"Пиноккио 964" (правильнее было бы написать "Корень из 964 Пиноккио", но мои графические возможности в ЖЖ ограничены) - произведение авангардного течения японского кинематографа (1991, реж. Сёзин Фукуи), требующее обстоятельности суждений и немалой личной выдержки.
Любой отзыв о "Пиноккио 964" содержит практически одинаковый набор лексики медицинского характера, из разряда слов, запрещённых к употреблению вслух за едой. Согласитесь, такое единообразие свидетельствует о несомненной объективности рецензентов!
Во-первых, sessil_b вот здесь - правда не в своём журнале - упомянул о наличии затруднительных для просмотра эпизодов.
Во-вторых, четыре человека оставили отзывы краткие, но смачные - отзыв1, отзыв2, отзыв3 и отзыв4 (в комментарии).
С другой стороны, aksuk нашёл для "Пиноккио" немало тёплых слов, впрочем заслужив за это методологический пендель от mimoid
Наконец, вот здесь в комментарии уважаемого Юзернейма "Пиноккио" был назван представителем племени киберпанка. А мне до сих пор интересно, что же это такое, киберпанк.
Итак, я всё-таки рискнула приступить к просмотру зрелища, обещавшего быть тошнотворным.
Ну, было немного. Не больше, чем в других фильмах. Чавкающая фонограмма под видеоряд уж очень хорошо подобрана, а то бы и не упоминал никто о какой-то особенной тошнотворности. К тому же фильм украшен живенькой такой лесбийской сценой, в меру неприличной.
А в целом - трогательная история о взрослом младенце, боящемся признать себя взрослым, совмещённая с художественным рассуждением о мужском страхе импотентности как о философской категории.
Не имеющий имени искусственно выращенный человек мужского пола "Корень из 964 Пиноккио" втайне от контролирующих органов использовался некоей корпорацией для сексуального ублажения аморальных извращенок, да поизносился, и был взашей вытолкан возмущённой клиенткой в широкий мир, где теперь приходится самому питаться, перемещаться и размещаться на ночлег, а ни средств объясниться с местными, ни кошелька с деньгами, - ничегошеньки не дано. Вот урок всем, кто думает, что за пределами дома родного им шенгенский рай.
Кинувшись на грудь первой же доброй душе, которая на него хотя бы просто взглянула, несчастно мычащий и вусмерть перепуганный Пиноккио обрёл приют и уход в лице молодой, прогрессивно мыслящей бомжихи Химико. Бомжиха помогла найдёнышу обрести дар выражать мысли словами.
Вскоре между ними случился роман. В самый пикантный момент, когда изношенность организма Пиноккио грозила стать принципиальной проблемой, в голове горе-любовника вихрем пронеслись все его страхи (у Пиноккио вихрем, а для нас - основная часть фильма), однако придя в себя он стал взрослым и любящим мужчиной, отправляющим подругу прямо под сень Эйфелевой башни. Fin. Собственно, в фильме не Fin, а Out, потому что на одном пикантном моменте Химико и Пиноккио решили не останавливаться.
Кошмар Пиноккио и составляет основную трудность для просмотра. В этом кошмаре Химико видит Пиноккио мерзким, противным, измазанным всякой гадостью и снова немым; ведёт себя как аморальная извращенка; помогает сотрудникам корпорации в их охоте на пропавшего гомункулуса; участвует в попытках убить Пиноккио.
Очевидно, Химико в кошмаре - основной жуткий персонаж. И это логично. Кому больше всех доверяешь, от кого больше всего зависишь, - с того и спрос больше.
А ещё добряку Пиноккио очень совестно перед всеми людьми, кому он вольно или невольно навязывает своё общество, и поэтому в кошмаре появляется внешне очень симпатичный парень Шимада, испытывающий широкую гамму неприятных чувств - от страха до отвращения - при встрече с Пиноккио. Шимада нормален, а Пиноккио урод.
А ещё бесплодный коллега Шимады отчаянно мечтает о ребёнке, но нормально выросшем, правильном, не гомункулусе. Гомункулусов никто не любит и не хочет.
А ещё в финале злобно орущая женщина (Химико из кошмара) сдирает с себя лицо, и её голова превращается в нечто среднее между разбухшим мозгом и головкой... слово я писать здесь не буду, ботов незачем приманивать. Пиноккио отрывает тётке голову, насаживает на себя и превращается весь целиком в один вертикально-большой и брызжущий... далее следует Эйфелева башня. Ну, это как-то уж слишком аллегорично для кинозрительницы среднего ума.
А ещё...
Впрочем, хватит перечислений. Очевидное стремление Сёзина Фукуи натолкать в кошмар Пиноккио побольше всего, что сойдёт за концептуальность, отнюдь не украшает историю, выигрывающую за счёт эмоциональности и визуальной изобретательности.
С визуальной изобретательностью у Фукуи полный порядок. Можно смело перечислять "Пиноккио" через запятую с "Деликатесами" Жене и Каро, снятыми в том же 1991 году. Жене и Каро, конечно, круче, зато Фукуи берёт свободой самовыражения.
За особую эмоциональность отвечает сам лично Пиноккио. Как он мычал, бедняга чубатый, аж сердце разрывалось...
Концептуальности бы поменьше... или покороче... цены бы творению Фукуи не было!