Братья и сестры
Что говорит закон о возможности устройства ребенка в семью отдельно от братьев и сестер?
- П. 3 ст. 124 Семейного кодекса РФ: «Усыновление братьев и сестер разными лицами не допускается, за исключением случаев, когда усыновление отвечает интересам детей».
- П. 5 ст. 145 Семейного кодекса РФ: «Передача братьев и сестер под опеку или попечительство разным лицам не допускается, за исключением случаев, если такая передача отвечает интересам детей».
- П. 9 Правил создания приемной семьи, утв. Постановлением Правительства РФ № 423: «Дети, являющиеся родственниками, передаются в одну приемную семью, за исключением случаев, когда они не могут воспитываться вместе».
Но как определить, когда разлука «отвечает интересам детей» или когда дети «не могут воспитываться вместе»? В п. 13 Постановления Пленума Верховного суда РФ № 8 приводятся примеры тех случаев, когда разлучение братьев и/или сестер считается возможным: например, если дети не осведомлены о своем родстве, не проживали и не воспитывались совместно, находятся в разных детских учреждениях, не могут жить и воспитываться вместе по состоянию здоровья. Как видите, вполне логичные критерии.
В октябре 2013 года ко мне обратилась семейная пара К., которая пыталась забрать под опеку 2-летнюю девочку из Челябинской области. В передаче девочки под опеку кандидатам было отказано, потому что у девочки оказался 5-летний брат, с которым она жила вместе с рождения. Поэтому поскольку, как написала сотрудница органов опеки в отказе, мальчик «помнит свою младшую сестру, скучает по ней, для него младшая сестра является более важным членом семьи, чем родители», в передаче девочки в семью опекунов отдельно от брата ООП отказали. К сожалению, при вынесении этого решения сотрудники органов опеки не учли две «детали»:
(а) по решению тех же ООП еще за три месяца до появления кандидатов 5-летний брат был разлучен с 2-летней сестрой и помещен в детское учреждение в другом районе; и
(б) у мальчика обнаружилось заболевание, отнесенное к социально-опасным, отчего пребывание его отдельно от сестры (этим заболеванием не страдающей) имело бессрочный характер.
Понятно, что никаких встреч, звонков и т.п. между детьми ни администрация детского учреждения, ни ООП не проводили...
Почти одновременно пришло письмо от кандидата в опекуны уже из Оренбургской области. В опеке над 2-летним ребенком-инвалидом было отказано потому, что у мальчика есть брат и сестра. Отказ был дан вопреки тому, что:
(а) дети воспитываются в разных учреждениях и до сих пор не общались друг с другом;
(б) нахождение в разных учреждениях предполагалось до совершеннолетия ребенка-инвалида, т.к. ребенок-инвалид должен был остаться в специализированном учреждении, а его брат и сестра - в обычном детском доме; и
(в) финансовые возможности именно этих кандидатов давали шанс на заметную реабилитацию ребенка.
Иногда младший ребенок выступает в качестве «приманки» для устройства в семью сразу нескольких братьев и сестер. Например, несколько лет назад ко мне обратилась Ольга, которая хотела взять под опеку 3-летнюю девочку с Дальнего Востока. Об этой девочке Ольга узнала из телепередачи, где не было упомянуто о том, что у девочки еще трое старших братьев-воспитанников детдома. После того, как Ольга познакомилась с девочкой и несколько недель навещала ее, органы опеки поставили ультиматум: либо принять под опеку всех четырех детей, либо забыть о девочке. Ультиматум был поставлен несмотря на то, что:
(а) девочка страдала запущенным рахитом, для коррекции ей было важно получить индивидуальные занятия и домашний уход;
(б) почти за год до обращения кандидата девочка и ее братья были переведены в разные детские учреждения, и в течение всего этого времени органы опеки ни разу не организовали их встречу (поэтому было непонятно, каким образом передача девочки на воспитание в семью могла бы ухудшить существующее положение).
К счастью, суд встал на сторону опекуна и обязал органы опеки передать девочку на воспитание в семью отдельно от братьев.
Почему так происходит? Почему органам опеки проще «оставить все как есть» и обречь ребенка на одинокое угасание в детском доме, чем принять решение о раздельном помещении в семью и тем самым подарить хотя бы одному из братьев и сестер семейное воспитание, тем более когда дети были разлучены еще до обращения кандидатов?
Ведь даже если дети воспитываются в одном и том же учреждении, но в разных группах, они практически друг с другом не общаются (так уж устроен внутренний распорядок разновозрастных групп). А если дети находятся в разных учреждениях, можно с уверенностью сказать, что ни одной встречи или звонка между детдомами организовано не будет. С другой стороны, и опека, и приемная семья являются т.н. «открытыми формами семейного устройства» - тайны усыновления нет, опекун или приемный родитель не вправе препятствовать общению ребенка с родственниками, если это не вредит самому ребенку.
Лично я вижу несколько причин:
Во-первых, крайне искаженная система стимулов в работе российских органов опеки (я говорю именно о фактически сложившейся системе, а не официальных декларациях). Поиск замещающей семьи для ребенка-сироты никак не поощряется; более того, именно проявление инициативы в поиске семьи, желание организовать неформальное знакомство кандидатов с ребенком могут принести ощутимые неприятности и для сотрудников ООП, и для администрации детского учреждения. Яркий пример - случай девочки Д., о котором я рассказывала в одном из предыдущих постов.
Получается, что самая безопасная (для сотрудника ООП) тактика - это не делать ничего, «ждать у моря погоды». За незаконный отказ в передаче ребенка в семью никакой формальной ответственности сотрудники ООП не несут, поэтому при малейшем сомнении или нестандартности ситуации легче отказать, чем искать пути устройства ребенка в семью, рискуя навлечь гнев вышестоящей инстанции или прокуратуры. Административная ответственность сотрудников ООП предусмотрена только за отказ поставить на учет ребенка, лишенного родительского попечения, и непередачу сведений о нем в банк данных (п. 4 ст. 122 СК РФ), но на моей практике не было пока ни одного случая применения этого положения.
Во-вторых, и у законодателей, и у исполнителей законов (т.е. сотрудников ООП) нет понимания того, что право любого ребенка на семейное воспитание должно превалировать над правом на общение с родственниками, включая братьев и сестер. Ведь даже при круглосуточном проживании вместе, но в условиях обычного детского учреждения (т.е. групповые спальни, одна воспитательница на 20-25 детей и т.п.), дети не смогут восполнить друг другу недостаток именно родительского внимания и домашнего ухода. Вне семьи, без «только своих» родителей полноценное психологическое, эмоциональное и даже интеллектуальное развитие ребенка просто невозможно. Присутствие рядом столь же эмоционально и психологически обделенного (и травмированного) брата или сестры, возможно, притушит горечь утраты, но точно не сможет восполнить ее до конца.
Другим важным психологическим фактором в принятии решения в пользу детского дома для всех братьев и сестер против устройства в семью хотя бы одного или двух детей является отношение к детскому дому, как к вполне адекватному способу воспитания для ребенка, утратившего родительское попечение. Я подробно писала об этом в одном из предыдущих постов. Одной из самых удачных статей на тему "нормальности" детских домов мне кажется интервью с Т. Морозой и С. Довбня в "Новой газете" от 30 января 2013 года.
Наконец, в России нет сопровождения и взаимодействия между ООП разных регионов после передачи ребенка под опеку или в приемную семью. По этой причине любое общение ребенка с братом или сестрой, оставшимися в детском учреждении (тем более в другом регионе) - это исключительно инициатива и заслуга (и, кстати, расходы) приемных родителей. Конечно, в этих обстоятельствах сотрудники ООП вполне обоснованно волнуются, сохранит ли ребенок связь со своими родственниками после устройства в семью. Но эти сомнения следует развеивать не запретом на семейное устройство ребенка по принципу «погибай в детдоме, но зато вместе с братьями и сестрами», а укреплением служебных связей и профессионального общения между органами опеки разных субъектов РФ.
www.adoptlaw.ru
- П. 3 ст. 124 Семейного кодекса РФ: «Усыновление братьев и сестер разными лицами не допускается, за исключением случаев, когда усыновление отвечает интересам детей».
- П. 5 ст. 145 Семейного кодекса РФ: «Передача братьев и сестер под опеку или попечительство разным лицам не допускается, за исключением случаев, если такая передача отвечает интересам детей».
- П. 9 Правил создания приемной семьи, утв. Постановлением Правительства РФ № 423: «Дети, являющиеся родственниками, передаются в одну приемную семью, за исключением случаев, когда они не могут воспитываться вместе».
Но как определить, когда разлука «отвечает интересам детей» или когда дети «не могут воспитываться вместе»? В п. 13 Постановления Пленума Верховного суда РФ № 8 приводятся примеры тех случаев, когда разлучение братьев и/или сестер считается возможным: например, если дети не осведомлены о своем родстве, не проживали и не воспитывались совместно, находятся в разных детских учреждениях, не могут жить и воспитываться вместе по состоянию здоровья. Как видите, вполне логичные критерии.
В октябре 2013 года ко мне обратилась семейная пара К., которая пыталась забрать под опеку 2-летнюю девочку из Челябинской области. В передаче девочки под опеку кандидатам было отказано, потому что у девочки оказался 5-летний брат, с которым она жила вместе с рождения. Поэтому поскольку, как написала сотрудница органов опеки в отказе, мальчик «помнит свою младшую сестру, скучает по ней, для него младшая сестра является более важным членом семьи, чем родители», в передаче девочки в семью опекунов отдельно от брата ООП отказали. К сожалению, при вынесении этого решения сотрудники органов опеки не учли две «детали»:
(а) по решению тех же ООП еще за три месяца до появления кандидатов 5-летний брат был разлучен с 2-летней сестрой и помещен в детское учреждение в другом районе; и
(б) у мальчика обнаружилось заболевание, отнесенное к социально-опасным, отчего пребывание его отдельно от сестры (этим заболеванием не страдающей) имело бессрочный характер.
Понятно, что никаких встреч, звонков и т.п. между детьми ни администрация детского учреждения, ни ООП не проводили...
Почти одновременно пришло письмо от кандидата в опекуны уже из Оренбургской области. В опеке над 2-летним ребенком-инвалидом было отказано потому, что у мальчика есть брат и сестра. Отказ был дан вопреки тому, что:
(а) дети воспитываются в разных учреждениях и до сих пор не общались друг с другом;
(б) нахождение в разных учреждениях предполагалось до совершеннолетия ребенка-инвалида, т.к. ребенок-инвалид должен был остаться в специализированном учреждении, а его брат и сестра - в обычном детском доме; и
(в) финансовые возможности именно этих кандидатов давали шанс на заметную реабилитацию ребенка.
Иногда младший ребенок выступает в качестве «приманки» для устройства в семью сразу нескольких братьев и сестер. Например, несколько лет назад ко мне обратилась Ольга, которая хотела взять под опеку 3-летнюю девочку с Дальнего Востока. Об этой девочке Ольга узнала из телепередачи, где не было упомянуто о том, что у девочки еще трое старших братьев-воспитанников детдома. После того, как Ольга познакомилась с девочкой и несколько недель навещала ее, органы опеки поставили ультиматум: либо принять под опеку всех четырех детей, либо забыть о девочке. Ультиматум был поставлен несмотря на то, что:
(а) девочка страдала запущенным рахитом, для коррекции ей было важно получить индивидуальные занятия и домашний уход;
(б) почти за год до обращения кандидата девочка и ее братья были переведены в разные детские учреждения, и в течение всего этого времени органы опеки ни разу не организовали их встречу (поэтому было непонятно, каким образом передача девочки на воспитание в семью могла бы ухудшить существующее положение).
К счастью, суд встал на сторону опекуна и обязал органы опеки передать девочку на воспитание в семью отдельно от братьев.
Почему так происходит? Почему органам опеки проще «оставить все как есть» и обречь ребенка на одинокое угасание в детском доме, чем принять решение о раздельном помещении в семью и тем самым подарить хотя бы одному из братьев и сестер семейное воспитание, тем более когда дети были разлучены еще до обращения кандидатов?
Ведь даже если дети воспитываются в одном и том же учреждении, но в разных группах, они практически друг с другом не общаются (так уж устроен внутренний распорядок разновозрастных групп). А если дети находятся в разных учреждениях, можно с уверенностью сказать, что ни одной встречи или звонка между детдомами организовано не будет. С другой стороны, и опека, и приемная семья являются т.н. «открытыми формами семейного устройства» - тайны усыновления нет, опекун или приемный родитель не вправе препятствовать общению ребенка с родственниками, если это не вредит самому ребенку.
Лично я вижу несколько причин:
Во-первых, крайне искаженная система стимулов в работе российских органов опеки (я говорю именно о фактически сложившейся системе, а не официальных декларациях). Поиск замещающей семьи для ребенка-сироты никак не поощряется; более того, именно проявление инициативы в поиске семьи, желание организовать неформальное знакомство кандидатов с ребенком могут принести ощутимые неприятности и для сотрудников ООП, и для администрации детского учреждения. Яркий пример - случай девочки Д., о котором я рассказывала в одном из предыдущих постов.
Получается, что самая безопасная (для сотрудника ООП) тактика - это не делать ничего, «ждать у моря погоды». За незаконный отказ в передаче ребенка в семью никакой формальной ответственности сотрудники ООП не несут, поэтому при малейшем сомнении или нестандартности ситуации легче отказать, чем искать пути устройства ребенка в семью, рискуя навлечь гнев вышестоящей инстанции или прокуратуры. Административная ответственность сотрудников ООП предусмотрена только за отказ поставить на учет ребенка, лишенного родительского попечения, и непередачу сведений о нем в банк данных (п. 4 ст. 122 СК РФ), но на моей практике не было пока ни одного случая применения этого положения.
Во-вторых, и у законодателей, и у исполнителей законов (т.е. сотрудников ООП) нет понимания того, что право любого ребенка на семейное воспитание должно превалировать над правом на общение с родственниками, включая братьев и сестер. Ведь даже при круглосуточном проживании вместе, но в условиях обычного детского учреждения (т.е. групповые спальни, одна воспитательница на 20-25 детей и т.п.), дети не смогут восполнить друг другу недостаток именно родительского внимания и домашнего ухода. Вне семьи, без «только своих» родителей полноценное психологическое, эмоциональное и даже интеллектуальное развитие ребенка просто невозможно. Присутствие рядом столь же эмоционально и психологически обделенного (и травмированного) брата или сестры, возможно, притушит горечь утраты, но точно не сможет восполнить ее до конца.
Другим важным психологическим фактором в принятии решения в пользу детского дома для всех братьев и сестер против устройства в семью хотя бы одного или двух детей является отношение к детскому дому, как к вполне адекватному способу воспитания для ребенка, утратившего родительское попечение. Я подробно писала об этом в одном из предыдущих постов. Одной из самых удачных статей на тему "нормальности" детских домов мне кажется интервью с Т. Морозой и С. Довбня в "Новой газете" от 30 января 2013 года.
Наконец, в России нет сопровождения и взаимодействия между ООП разных регионов после передачи ребенка под опеку или в приемную семью. По этой причине любое общение ребенка с братом или сестрой, оставшимися в детском учреждении (тем более в другом регионе) - это исключительно инициатива и заслуга (и, кстати, расходы) приемных родителей. Конечно, в этих обстоятельствах сотрудники ООП вполне обоснованно волнуются, сохранит ли ребенок связь со своими родственниками после устройства в семью. Но эти сомнения следует развеивать не запретом на семейное устройство ребенка по принципу «погибай в детдоме, но зато вместе с братьями и сестрами», а укреплением служебных связей и профессионального общения между органами опеки разных субъектов РФ.
www.adoptlaw.ru