Защита от соцзащиты
Как известно, скорость всей группы равна скорости ее самого медленного участника. А качество социальной защиты определяется тем, насколько защищен человек, утративший преимущества молодости, здоровья, острого ума, заботливых родственников и полной дееспособности. Например, сироты с инвалидностью. Или одинокого пенсионера со старческой деменцией.
К сожалению, судя по степени защищенности, например, этих двух категорий, каждому из нас должно быть страшно оставаться один на один с отечественными органами социальной защиты.
История Александры Р., апрель 2013 года:
Есть девочка, 13 лет, отца нет, мать умерла, когда девочке было два года. С пяти лет девочка жила с двоюродной бабушкой, которая оформила на нее опеку (бабушка не сразу узнала о смерти матери, потом какое-то время искала Леру). Бабушке сейчас 74 года. Девочка была ухожена, накормлена, ходила в школу, всегда была под присмотром (там такая строгая бабушка, несмотря на свои годы). Ситуация усугубляется тем, что у девочки врожденная ВИЧ-инфекция и гепатит С.
Но бабушка жила в квартире внучки без регистрации. В начале этого года девочку забрали от бабушки обратно в интернат. Со слов бабушки, все произошло стремительно. Пришла женщина из органов опеки, сделала заключение об антисанитарных условиях (квартира просторная, чистая, светлая), и через месяц Лера уже была в больнице и сейчас находится в интернате. Никаких документов (или их копий) о прекращении опекунства и заключения об антисанитарных условиях самой бабушке не выдавали. У нее забрали опекунское удостоверение и документы на квартиру (о приватизации).
Со слов представителей опеки, к ним поступил сигнал - видимо, о том, что ребенок живет в ненадлежащих условиях (от кого и в чем именно заключалась суть претензий - непонятно). В то же время органы опеки требуют срочного выселения бабушки, чтобы, по их словам, сдать эту квартиру дворнику (или еще какому-то сотруднику интерната, не знаю точно), а деньги копить на счету Маши до ее совершеннолетия.
Перед тем, как бабушку лишили опекунства, появлялся родной Лерин дядя, который хотел оформить опеку на себя (из разговора с его женой бабушка сделала вывод, что причина - Лерина квартира, в которой она проживала). Сейчас он также каким-то непонятным образом связан с органами опеки, проявляя участие в выселении бабушки из Лериной квартиры, где они вместе жили (к слову, этот же дядя и в первый раз определил Леру в детский дом, после смерти матери). Забирать Леру дядя не готов, т.к. его супруга не хочет проживать в одной квартире с ребенком с гепатитом С.
Если ей не разрешат забрать Леру в Лерину квартиру, бабушка готова забрать ее в свою 9-метровую комнату в коммуналке (а в Лериной квартире будут жить чужие люди).
Бабушка ходила в прокуратуру, но пришла в пятницу и там заявление у нее не приняли (говорит, «накрывали какие-то столы, что-то отмечали и не работали»), сказали приносить в понедельник, на словах подтвердили, что действия опеки незаконны. Сегодня соседи отправили четыре письма в вышестоящие инстанции с изложением ситуации.
Вспоминается нашумевшая в 2013 году история девочки-россиянки Насти, главной неудачей которой оказалось не раннее сиротство, а то, что через несколько лет после смерти матери (девочку воспитывали бабушка с дедушкой) "защитой" ее прав решили заняться органы опеки и попечительства Российской Федерации. Что из этой «защиты» получилось, можно почитать здесь.
Так что пожелаю каждому из нас одного: никогда не оказаться в ситуации, когда последняя надежда - защита со стороны тех, кто называется «органы социальной защиты Российской Федерации». Хотя бы до тех пор, пока вся эта система не претерпит качественных изменений, включая эффективный общественный и судебный контроль.