"Лотосные ножки"
Этот обычай, практиковавшийся в Китае с начала X до начала XX веков, считался не просто модой того времени, а ни много ни мало символом национальной идентичности.
Идеальная красавица в старом Китае должна была иметь ножки-лотосы, семенящую походку и покачивающуюся, словно ива, фигурку. Чтобы получилась 10-метровая «лотосовая ножка» девочке с 4-5-летнего возраста начинали бинтовать ступни ног особым способом. Сначала ломали все пальцы ноги, кроме большого, а также ближние к ним кости, затем перевязывали ступни полоской материи и заставляли ходить в обуви маленького размера. Детские конечности не переставали расти, но под влиянием тугих бинтов сильно деформировались, и к 10-ти годам у девочек формировалась та самая 10-сантиметровая «лотосовая ножка».
Существовали степени искажения ступни, от которых зависел престиж невесты, так как считалось, что даме высшего общества не следует ходить самостоятельно. Эта неспособность к движению без посторонней помощи, по литературным свидетельствам, составляла одну из привлекательных черт женщины. Здоровые, не деформированные ноги, считались необходимыми лишь для крестьянского труда, женщина с такими ногами считалась «женщиной подлого происхождения».
Внешне «лотосовая ножка» выглядела скорее экзотично, чем жутко. Но когда бинты снимали, становилось тошно от масштабов рукотворного уродства.
Поо мере того, как место в китайском обществе все больше определялось личными способностями и заслугами человека, а не степенью деформации его стоп, бинтование ног ушло в далекое замшелое прошлое.
Аргументы российских «радетелей» сохранения сиротских учреждений против «оголтелых реформаторов», выступающих за профессиональную замещающую семью для каждого ребенка-сироты, напоминают аргументы специалистов по «лотосному бинтованию», если бы у них был шанс поспорить с современными хирургами-ортопедами:
Я убеждена, что классический детский дом калечит, даже если его администрация и персонал - вполне доброжелательные и добродушные люди, потому что человеческий ребенок не развивается полноценно без индивидуального внимания и постоянной тонкой «подстройки» к его потребностям и вкусам. Вот тут вы найдете подборку исследований и статей на эту тему.
Я уверена, что в детском доме невозможно обеспечить безопасность ребенку, потому что это закрытая система, которая по определению склонна «окукливаться» и «покрывать своих». В такой системе практически нет каналов связи с внешним миром, чтобы вовремя обнаружить и пресечь злоупотребления. И родители бывают жестоки, но если ребенок ходит в обычный сад, посещает районного врача, гуляет вместе с соседскими детьми, шансов, что кто-то заметит неладное и «забьет тревогу» гораздо выше, чем когда вся жизнь ребенка протекает за забором детдома.
Наглядный пример, письмо от Татьяны, получено на днях: "Здравствуйте! Подскажите пожалуйста, что нам делать? Дело в том, что мы соседи многодетной семьи. У них 8 усыновленных детей, 7 из которых возрастом от 2 до 4 лет, и один школьного возраста. Год назад они переехали жить в наш дом, и за этот год не разу (!) не вышли гулять с детьми, никто из соседей их детей не разу не видел. Дети сидят дома. Начался новый учебный год, но дети не посещают ни д/с, ни школу. Что нам делать?"
А вы знаете, сколько раз в день гуляют воспитанники ближайшего дома ребенка? А сколько дней в году они болеют? А чем они болеют? А чем их кормят? Глухая неизвестность, полная закрытость. Может быть, там хорошие воспитатели. А может быть, и нет. Причем это касается любых детских домов, в т.ч. православных. Закрытая система опасна для ребенка по определению, без привязки к конфессии.
Есть вопросы и второго уровня - не к непосредственным воспитателям детей, а к защитникам их прав в более широком смысле. Речь идет об органах опеки и попечительства. Ведь у ребенка есть право не только на уход и питание, но и на то, чтобы оставаться в детдоме лишь до тех пор, пока существуют объективные препятствия к его устройству в замещающую семью. На практике нередко оказывается, что основное препятствие - это сотрудник органа опеки, которые не знает или не хочет завершить получение для ребенка статуса на усыновление, опеку или приемную семью. Это тоже жестокость, но невидимая, не такая очевидная, как синяки или дефицит веса от недоедания. Ребенок тихо прозябает в детдоме, хотя давным-давно мог бы расти в новой любящей семье. Помогает только вмешательство волонтеров или настойчивость случайных кандидатов в усыновители или опекуны ребенка, т.е. чисто внешний контроль над закрытой системой детдомов и их кураторов в лице органов опеки.
История Веры К., апрель 2014 года (Челябинская область)
В доме ребенка есть девочка, находится там с мая 2013 года. Мама оставила ее по заявлению «в связи с тяжелой жизненной ситуацией» до марта 2014 года. В графе «отец» сведения есть, но данных о его местонахождении нет. Мать была у девочки 12 раз за год, последний раз в начале февраля. Мне предложили взять ребенка и самой решать вопрос по лишению прав мамы, дескать, процедура затяжная и дом ребенка может долго ждать решения суда и сбора фактов.
Именно волонтеры собрали данные, что мама уже была лишена родительских прав в отношении другого ребенка, который уже усыновлен другой семьей, у ООП таких данных нет. По сведениям волонтеров, девочку изымали силами группы быстрого реагирования по звонку уполномоченного по правам ребенка, а в ООП этих данных нет. Волонтеры следят за жильем матери: в квартире нет света, отключена вода, долги по квартплате. В акте обследования жилья матери указано, что жилье находится в непригодном для проживания ребенка состоянии. Волонтеры же обратились с письмом в Министерство соцзащиты и к уполномоченному по правам ребенка о недопустимости возвращения ребенка биоматери, которая ведет паразитический образ жизни, не имеет регистрации и т.д. Министерство соцзащиты подтвердило проверку фактов, изложенных в письме, и рекомендовало начать сбор документов на лишение матери родительских прав.
Сейчас события развиваются так: мама пришла в опеку и пообещала до апреля предоставить акт обследования, справку с работы, и т.д. К нужному сроку мать не принесла обещанных доков. Под давлением волонтеров ООП подали заявление в суд о лишении матери прав, но вскоре мать опять (после похмелья) приходит в опеку с обещанием подготовить всю доказательную базу о своей порядочности.
Министерство соцзащиты обратилось за разъяснениями к ООП, в результате ООП пригласили двух активных волонтеров в суд по лишению прав.
(Суд закончился лишением прав, во многом благодаря доказательствам, представленным волонтерами или официальными органами по запросу волонтеров. Девочка в семье).
История Анны Б., март 2014 года:
Уже на протяжении полу года я пытаюсь взять под опеку девочку из дома малютки, ей 1,5 годика. У девочки есть мама, по словам опеки и воспитателей детского дома, мама неадекватная и имеет психическое заболевание шизофрения, инвалидность 2-ой группы. Папы у девочки нет. Других родственников тоже нет.
Девочка без статуса, т.к. уже второй раз мама помещает её в дом малютки сама, основываясь на том, что на данный момент не может обеспечивать ребенка. Первый раз ребенка привела всю избитую, в синяках - это говорят воспитатель дома малютки. Второй раз она её привела тоже побитую и всю во вшах, до такой степени, что ребенка побрили на лысо, так как никакие шампуни не помогли.
В опеке месяц назад мне сказали, что ребенок на неограниченном пребывании в доме малютки, бессрочном. Я их замучила, они позвонили маме (её не смогли найти, звонили соседке) Соседка сказала, что у мамы выявили туберкулез. И опека пошла мне на встречу написала распоряжение, по которому 15 марта истекало срок пребывания ребенка и можно было взять малышку под открытую опеку.
Сегодня я побежала в опеку настроенная на то что срок пребывания истек. В опеке мне сказали, что ходили к маме, и мама через соседку оставила заявление на продление еще на один месяц, по состоянию здоровья и обещала лечь в больницу, пройти курс лечения от туберкулеза и забрать ребенка. Сейчас по словам опеки, ребенку продлят пребывание еще на полгода, а потом отдадут маме. Мама опять побьет и вернет... И так будет бесконечно? Неужели органы опеки не в праве что-то сделать?
На мой вопрос, почему маму не признают недееспособной, основываясь на её диагнозе, шизофрения" - опека отвечает: "она приносит нам все медицинские справки, что со здоровьем все нормально". Я возразила, если они сами видят, что человек неадекватный, как они могу верить справкам, значит справки куплены. На что опека разводит руками и говорит, что этим делом она заниматься не будет. Я пояснила, что в данном случае есть независимая лаборатория, экспертиза, где можно пройти обследование и получить точный результат. На что опека опять отвечает, что этим делом заниматься не может. Я не могу понять, как не может? Разве это не входит в их обязанности?
Я предложила подать в суд, судья нормальный, адекватный, он же увидит, что мама с отклонением и направит на пересдачу анализов. Опека говорит, что суды этим не занимаются (а кто тогда?). Я попросила сама поговорить с соседкой, возможно, она поможет подать в суд и признать её недееспособной. На что опека отвечает, что соседка не согласится. И что у мамы девочки, есть патронажная семья. Я попросила пообщаться с патронажной семьей, возможно они смогут помочь в признании недееспособной. На что опека опять возразила, что и патронажная семья этим заниматься не будет.
Я не могу понять эту ситуацию. Что мне делать, куда мне обратиться? Как это решить этот вопрос?
Так что предлагаю снимать бинты и освобождать «лотосные ножки» сейчас, немедленно
и у каждой «китайской красавицы», запертой в детском доме, будь ей (или ему) 3 года или 13 лет!
Конечно, одновременно - готовить специалистов по сопровождению и патронатных родителей, много общаться, проговаривать страхи и опасения, обмениваться опытом и т.д. Отпустить «лотосные ножки» на волю, даже если сначала страшновато, непривычно, немного больно от новых переживаний, нового опыта и чувств. Но не прекращать разбинтовку, не останавливаться на полпути!
Идеальная красавица в старом Китае должна была иметь ножки-лотосы, семенящую походку и покачивающуюся, словно ива, фигурку. Чтобы получилась 10-метровая «лотосовая ножка» девочке с 4-5-летнего возраста начинали бинтовать ступни ног особым способом. Сначала ломали все пальцы ноги, кроме большого, а также ближние к ним кости, затем перевязывали ступни полоской материи и заставляли ходить в обуви маленького размера. Детские конечности не переставали расти, но под влиянием тугих бинтов сильно деформировались, и к 10-ти годам у девочек формировалась та самая 10-сантиметровая «лотосовая ножка».
Существовали степени искажения ступни, от которых зависел престиж невесты, так как считалось, что даме высшего общества не следует ходить самостоятельно. Эта неспособность к движению без посторонней помощи, по литературным свидетельствам, составляла одну из привлекательных черт женщины. Здоровые, не деформированные ноги, считались необходимыми лишь для крестьянского труда, женщина с такими ногами считалась «женщиной подлого происхождения».
Внешне «лотосовая ножка» выглядела скорее экзотично, чем жутко. Но когда бинты снимали, становилось тошно от масштабов рукотворного уродства.
Поо мере того, как место в китайском обществе все больше определялось личными способностями и заслугами человека, а не степенью деформации его стоп, бинтование ног ушло в далекое замшелое прошлое.
Аргументы российских «радетелей» сохранения сиротских учреждений против «оголтелых реформаторов», выступающих за профессиональную замещающую семью для каждого ребенка-сироты, напоминают аргументы специалистов по «лотосному бинтованию», если бы у них был шанс поспорить с современными хирургами-ортопедами:
- А не будет ли это слишком большим шоком для детей - вдруг раз и отменить «лотосные ножки» навсегда и сразу? Это же наследие наших предков, символ нашей национальной идентичности?
- А срастутся ли давно переломанные пальцы? Не слишком ли больно их выпрямлять? Не лучше ли оставить как есть, если ребенок подросший и уже привык?
- А найдется ли для всех обувь нормальных размеров?
- И куда девать специалистов по «лотосной» обуви? Захотят ли они переучиваться?
- А может быть, дело в типе бинтов? Или ломать лучше не четыре пальца, а только три? Тогда после деформирования стопы, ходить на ней будет чуть удобнее, меньше будет процент падений?
Я убеждена, что классический детский дом калечит, даже если его администрация и персонал - вполне доброжелательные и добродушные люди, потому что человеческий ребенок не развивается полноценно без индивидуального внимания и постоянной тонкой «подстройки» к его потребностям и вкусам. Вот тут вы найдете подборку исследований и статей на эту тему.
Я уверена, что в детском доме невозможно обеспечить безопасность ребенку, потому что это закрытая система, которая по определению склонна «окукливаться» и «покрывать своих». В такой системе практически нет каналов связи с внешним миром, чтобы вовремя обнаружить и пресечь злоупотребления. И родители бывают жестоки, но если ребенок ходит в обычный сад, посещает районного врача, гуляет вместе с соседскими детьми, шансов, что кто-то заметит неладное и «забьет тревогу» гораздо выше, чем когда вся жизнь ребенка протекает за забором детдома.
Наглядный пример, письмо от Татьяны, получено на днях: "Здравствуйте! Подскажите пожалуйста, что нам делать? Дело в том, что мы соседи многодетной семьи. У них 8 усыновленных детей, 7 из которых возрастом от 2 до 4 лет, и один школьного возраста. Год назад они переехали жить в наш дом, и за этот год не разу (!) не вышли гулять с детьми, никто из соседей их детей не разу не видел. Дети сидят дома. Начался новый учебный год, но дети не посещают ни д/с, ни школу. Что нам делать?"
А вы знаете, сколько раз в день гуляют воспитанники ближайшего дома ребенка? А сколько дней в году они болеют? А чем они болеют? А чем их кормят? Глухая неизвестность, полная закрытость. Может быть, там хорошие воспитатели. А может быть, и нет. Причем это касается любых детских домов, в т.ч. православных. Закрытая система опасна для ребенка по определению, без привязки к конфессии.
Есть вопросы и второго уровня - не к непосредственным воспитателям детей, а к защитникам их прав в более широком смысле. Речь идет об органах опеки и попечительства. Ведь у ребенка есть право не только на уход и питание, но и на то, чтобы оставаться в детдоме лишь до тех пор, пока существуют объективные препятствия к его устройству в замещающую семью. На практике нередко оказывается, что основное препятствие - это сотрудник органа опеки, которые не знает или не хочет завершить получение для ребенка статуса на усыновление, опеку или приемную семью. Это тоже жестокость, но невидимая, не такая очевидная, как синяки или дефицит веса от недоедания. Ребенок тихо прозябает в детдоме, хотя давным-давно мог бы расти в новой любящей семье. Помогает только вмешательство волонтеров или настойчивость случайных кандидатов в усыновители или опекуны ребенка, т.е. чисто внешний контроль над закрытой системой детдомов и их кураторов в лице органов опеки.
История Веры К., апрель 2014 года (Челябинская область)
В доме ребенка есть девочка, находится там с мая 2013 года. Мама оставила ее по заявлению «в связи с тяжелой жизненной ситуацией» до марта 2014 года. В графе «отец» сведения есть, но данных о его местонахождении нет. Мать была у девочки 12 раз за год, последний раз в начале февраля. Мне предложили взять ребенка и самой решать вопрос по лишению прав мамы, дескать, процедура затяжная и дом ребенка может долго ждать решения суда и сбора фактов.
Именно волонтеры собрали данные, что мама уже была лишена родительских прав в отношении другого ребенка, который уже усыновлен другой семьей, у ООП таких данных нет. По сведениям волонтеров, девочку изымали силами группы быстрого реагирования по звонку уполномоченного по правам ребенка, а в ООП этих данных нет. Волонтеры следят за жильем матери: в квартире нет света, отключена вода, долги по квартплате. В акте обследования жилья матери указано, что жилье находится в непригодном для проживания ребенка состоянии. Волонтеры же обратились с письмом в Министерство соцзащиты и к уполномоченному по правам ребенка о недопустимости возвращения ребенка биоматери, которая ведет паразитический образ жизни, не имеет регистрации и т.д. Министерство соцзащиты подтвердило проверку фактов, изложенных в письме, и рекомендовало начать сбор документов на лишение матери родительских прав.
Сейчас события развиваются так: мама пришла в опеку и пообещала до апреля предоставить акт обследования, справку с работы, и т.д. К нужному сроку мать не принесла обещанных доков. Под давлением волонтеров ООП подали заявление в суд о лишении матери прав, но вскоре мать опять (после похмелья) приходит в опеку с обещанием подготовить всю доказательную базу о своей порядочности.
Министерство соцзащиты обратилось за разъяснениями к ООП, в результате ООП пригласили двух активных волонтеров в суд по лишению прав.
(Суд закончился лишением прав, во многом благодаря доказательствам, представленным волонтерами или официальными органами по запросу волонтеров. Девочка в семье).
История Анны Б., март 2014 года:
Уже на протяжении полу года я пытаюсь взять под опеку девочку из дома малютки, ей 1,5 годика. У девочки есть мама, по словам опеки и воспитателей детского дома, мама неадекватная и имеет психическое заболевание шизофрения, инвалидность 2-ой группы. Папы у девочки нет. Других родственников тоже нет.
Девочка без статуса, т.к. уже второй раз мама помещает её в дом малютки сама, основываясь на том, что на данный момент не может обеспечивать ребенка. Первый раз ребенка привела всю избитую, в синяках - это говорят воспитатель дома малютки. Второй раз она её привела тоже побитую и всю во вшах, до такой степени, что ребенка побрили на лысо, так как никакие шампуни не помогли.
В опеке месяц назад мне сказали, что ребенок на неограниченном пребывании в доме малютки, бессрочном. Я их замучила, они позвонили маме (её не смогли найти, звонили соседке) Соседка сказала, что у мамы выявили туберкулез. И опека пошла мне на встречу написала распоряжение, по которому 15 марта истекало срок пребывания ребенка и можно было взять малышку под открытую опеку.
Сегодня я побежала в опеку настроенная на то что срок пребывания истек. В опеке мне сказали, что ходили к маме, и мама через соседку оставила заявление на продление еще на один месяц, по состоянию здоровья и обещала лечь в больницу, пройти курс лечения от туберкулеза и забрать ребенка. Сейчас по словам опеки, ребенку продлят пребывание еще на полгода, а потом отдадут маме. Мама опять побьет и вернет... И так будет бесконечно? Неужели органы опеки не в праве что-то сделать?
На мой вопрос, почему маму не признают недееспособной, основываясь на её диагнозе, шизофрения" - опека отвечает: "она приносит нам все медицинские справки, что со здоровьем все нормально". Я возразила, если они сами видят, что человек неадекватный, как они могу верить справкам, значит справки куплены. На что опека разводит руками и говорит, что этим делом она заниматься не будет. Я пояснила, что в данном случае есть независимая лаборатория, экспертиза, где можно пройти обследование и получить точный результат. На что опека опять отвечает, что этим делом заниматься не может. Я не могу понять, как не может? Разве это не входит в их обязанности?
Я предложила подать в суд, судья нормальный, адекватный, он же увидит, что мама с отклонением и направит на пересдачу анализов. Опека говорит, что суды этим не занимаются (а кто тогда?). Я попросила сама поговорить с соседкой, возможно, она поможет подать в суд и признать её недееспособной. На что опека отвечает, что соседка не согласится. И что у мамы девочки, есть патронажная семья. Я попросила пообщаться с патронажной семьей, возможно они смогут помочь в признании недееспособной. На что опека опять возразила, что и патронажная семья этим заниматься не будет.
Я не могу понять эту ситуацию. Что мне делать, куда мне обратиться? Как это решить этот вопрос?
Так что предлагаю снимать бинты и освобождать «лотосные ножки» сейчас, немедленно
и у каждой «китайской красавицы», запертой в детском доме, будь ей (или ему) 3 года или 13 лет!
Конечно, одновременно - готовить специалистов по сопровождению и патронатных родителей, много общаться, проговаривать страхи и опасения, обмениваться опытом и т.д. Отпустить «лотосные ножки» на волю, даже если сначала страшновато, непривычно, немного больно от новых переживаний, нового опыта и чувств. Но не прекращать разбинтовку, не останавливаться на полпути!