Как заставить кошку есть горчицу.
В предыдущем посту от 06.11.11 «Четвёртое собрание на ту же тему», комментаторы выражают сомнение, стоит ли спорить, если иерархическая власть средствами насильственного давления - административного и судебного - вынуждает Приход принимать Устав «добровольно и с песнями», по анекдоту. В объёме комментария на вопрос не ответить. Поэтому я уделяю ответу отдельный пост.
Приход может жить без всякого Устава. Многие общины жили, не имея устава.
Семья традиционно не строилась на основании контракта, и получались крепкие христианские семьи. Возникла новая идея строить семью на контракте. Вместо идеи любви можно положить в основу семьи идею права. Тогда возникают определённые требования к содержанию контракта, ибо он может лечь в основу как христианской, так и мусульманской семьи. Это совсем разные образования. Контракт может допускать, по договорённости, свободную любовь, она не будет рассматриваться как измена. Так договорились. Можно объявить раздельным имущество, можно отказаться от рождения детей. Можно делать всё, о чём договорились. Это не будет христианская семья. Это будут отношения, которые мы сами придумаем. Но договорённость, записанную в контракте, стороны обязаны соблюдать, если строим семью на принципе права. Закон не позволяет менять условия контракта в одностороннем порядке.
Если мы хотим иметь Евхаристическую общину, мы не можем выдумать для неё Устав, который ставит коммерческие, имущественные, правовые и прочие задачи во главу угла. Таким станет замысел о любой другой общине, но не церковной. Если вместо клира и мирян там собирутся «граждане РФ», хотя бы и православного исповедания, но не в качестве «прихожан», а в качестве «патриотов», «ценителей икон», «древностей» и ещё чего, Церковь, как Тело Христово из них не получится. Из них получится клуб по интересам. Традиция так же строго сохраняет статус членов прихода, как статус каждого члена в семье. Дочь не может оказаться женой своего отца в христианской семье.
Устав Прихода должен строить нормы, обеспечивающие Литургическую жизнь. Вся их организация направлена на обеспечение Литургической жизни: определить, кто является членами Прихода, по какому признаку, кто какой имеет статус, какова структура их взаимоотношений, как формируется устройство и управление Прихода, кому принадлежит имущество и проч. Все эти элементы преследуют одну цель - создать наиболее благоприятные условия для Литургической жизни Прихода. Мы не выдумываем заново эти условия. Они формировались две тысячи лет на основе Священного Писания и Предания, канонических правил и выросли в православную традицию, которую нельзя отвергать. Устав должен формироваться в её русле и не противоречить установленным в православии принципам. Иначе он окажется уставом не Православного Прихода, а коммерческой или некоммерческой организации. Она может иметь разные задачи. Может даже иметь религиозные задачи, но не станет от этого Церковью Христовой. Религиозных обществ много. Это будет другая церковь, опасная тем, что может подменить истинную церковь Христову. Опасность подмены нависает над церковью Христовой, когда в Устав Прихода вносят изменения вопреки установлениям Вселенской Церкви, и мы не должны ею пренебречь.
Устав имеет два источника происхождения, которые должны согласоваться между собой.
Во-первых, Устав говорит, что его должны принимать учредители, то есть местные жители, добровольно объединившиеся в Приход. Во-вторых, РПЦ даёт подтверждение, что данный Приход является её частью, и потому она утверждает Устав данного Прихода. Устав выражает трёхсторонний договор. Церковный народ договаривается с государством, признавая его требования, и с церковной иерархией, свидетельствуя принятыми принципами свою верность православной традиции. Юридическое оформление Устава, его титульный лист, свидетельствует о двустороннем принятии Устава: Приход принимает, церковная власть утверждает, а государство регистрирует, сообщая Уставу силу закона для третьих лиц. Церковная власть не должна посягать на свободное волеизъявление Прихода, устраняя его от участия в создании Устава.
Всеми силами оказывая давление на приход, церковная власть вынуждает его принимать изменения, сделанные ею в одностороннем порядке без учёта мнения прихода. Это давление оказывает, например, благочинный, приходя на Приходское собрание и председательствуя на собрании, не имея на то права. Благочинный Муханов: «Значит, у нас очередное Приходское собрание вашего храма.
Благословите меня быть председательствующим, потому что здесь есть вопросы, которые касаются церковного суда и утверждения архипастыря. Поэтому давайте выберем секретаря… и т.д. (Приходское собрание 22.08.11. Синхрон с Диктофона)
Собрания собираются не раз и не два, а уже четыре раза, поскольку Приход большинством голосов отказывается принимать изменения, вносимые в одностороннем порядке. Вмешиваясь не в свою компетенцию, собирается епархиальный суд, изгоняет из собрания всех, кто голосует против принятия Устава. Такого откровенного давления, которое церковная иерархия оказывает на приход, вопреки закону, не допускала даже советская администрация СССР.
Меня упрекают в том, что я пытаюсь усидеть на двух стульях, когда говорю, что подчиняюсь епископу, но голосовать против совести не буду. Это непонимание позиции меня удивляет. Если епископ требует подчиниться его решению, меня обязывает к этому церковная дисциплина. Подчинение не противоречит моей совести, поскольку не предполагает выбор. Выразив своё несогласие, я ничего большего сделать не могу, не имею на то санкции. Я не анархист, признаю власть церкви и подчиняюсь ей. Другая ситуация возникает, когда мне говорят: «Голосуй за решение, с которым ты не согласен». Голосовать не буду, ибо голосование предполагает мой свободный выбор. Подчиниться начальству в порядке дисциплины в согласии со своей совестью или заявить своё согласие с действиями начальства и соучаствовать в них вопреки совести- это два совершенно различных акта. Один достойный, а другой - нет.
Подчинение начальству- необходимый признак совместной жизни и деятельности, защищающий от анархии и хаоса. Независимо выражать свою волю и свидетельство-признак свободной личности, признание человеческого достоинства, верность своей совести. Оба акта имеют своё евангельское обоснование. Как свободное свидетельство, так и свободное подчинение власти имеют пределы, за котрые переходить нельзя.
Приход может жить без всякого Устава. Многие общины жили, не имея устава.
Семья традиционно не строилась на основании контракта, и получались крепкие христианские семьи. Возникла новая идея строить семью на контракте. Вместо идеи любви можно положить в основу семьи идею права. Тогда возникают определённые требования к содержанию контракта, ибо он может лечь в основу как христианской, так и мусульманской семьи. Это совсем разные образования. Контракт может допускать, по договорённости, свободную любовь, она не будет рассматриваться как измена. Так договорились. Можно объявить раздельным имущество, можно отказаться от рождения детей. Можно делать всё, о чём договорились. Это не будет христианская семья. Это будут отношения, которые мы сами придумаем. Но договорённость, записанную в контракте, стороны обязаны соблюдать, если строим семью на принципе права. Закон не позволяет менять условия контракта в одностороннем порядке.
Если мы хотим иметь Евхаристическую общину, мы не можем выдумать для неё Устав, который ставит коммерческие, имущественные, правовые и прочие задачи во главу угла. Таким станет замысел о любой другой общине, но не церковной. Если вместо клира и мирян там собирутся «граждане РФ», хотя бы и православного исповедания, но не в качестве «прихожан», а в качестве «патриотов», «ценителей икон», «древностей» и ещё чего, Церковь, как Тело Христово из них не получится. Из них получится клуб по интересам. Традиция так же строго сохраняет статус членов прихода, как статус каждого члена в семье. Дочь не может оказаться женой своего отца в христианской семье.
Устав Прихода должен строить нормы, обеспечивающие Литургическую жизнь. Вся их организация направлена на обеспечение Литургической жизни: определить, кто является членами Прихода, по какому признаку, кто какой имеет статус, какова структура их взаимоотношений, как формируется устройство и управление Прихода, кому принадлежит имущество и проч. Все эти элементы преследуют одну цель - создать наиболее благоприятные условия для Литургической жизни Прихода. Мы не выдумываем заново эти условия. Они формировались две тысячи лет на основе Священного Писания и Предания, канонических правил и выросли в православную традицию, которую нельзя отвергать. Устав должен формироваться в её русле и не противоречить установленным в православии принципам. Иначе он окажется уставом не Православного Прихода, а коммерческой или некоммерческой организации. Она может иметь разные задачи. Может даже иметь религиозные задачи, но не станет от этого Церковью Христовой. Религиозных обществ много. Это будет другая церковь, опасная тем, что может подменить истинную церковь Христову. Опасность подмены нависает над церковью Христовой, когда в Устав Прихода вносят изменения вопреки установлениям Вселенской Церкви, и мы не должны ею пренебречь.
Устав имеет два источника происхождения, которые должны согласоваться между собой.
Во-первых, Устав говорит, что его должны принимать учредители, то есть местные жители, добровольно объединившиеся в Приход. Во-вторых, РПЦ даёт подтверждение, что данный Приход является её частью, и потому она утверждает Устав данного Прихода. Устав выражает трёхсторонний договор. Церковный народ договаривается с государством, признавая его требования, и с церковной иерархией, свидетельствуя принятыми принципами свою верность православной традиции. Юридическое оформление Устава, его титульный лист, свидетельствует о двустороннем принятии Устава: Приход принимает, церковная власть утверждает, а государство регистрирует, сообщая Уставу силу закона для третьих лиц. Церковная власть не должна посягать на свободное волеизъявление Прихода, устраняя его от участия в создании Устава.
Всеми силами оказывая давление на приход, церковная власть вынуждает его принимать изменения, сделанные ею в одностороннем порядке без учёта мнения прихода. Это давление оказывает, например, благочинный, приходя на Приходское собрание и председательствуя на собрании, не имея на то права. Благочинный Муханов: «Значит, у нас очередное Приходское собрание вашего храма.
Благословите меня быть председательствующим, потому что здесь есть вопросы, которые касаются церковного суда и утверждения архипастыря. Поэтому давайте выберем секретаря… и т.д. (Приходское собрание 22.08.11. Синхрон с Диктофона)
Собрания собираются не раз и не два, а уже четыре раза, поскольку Приход большинством голосов отказывается принимать изменения, вносимые в одностороннем порядке. Вмешиваясь не в свою компетенцию, собирается епархиальный суд, изгоняет из собрания всех, кто голосует против принятия Устава. Такого откровенного давления, которое церковная иерархия оказывает на приход, вопреки закону, не допускала даже советская администрация СССР.
Меня упрекают в том, что я пытаюсь усидеть на двух стульях, когда говорю, что подчиняюсь епископу, но голосовать против совести не буду. Это непонимание позиции меня удивляет. Если епископ требует подчиниться его решению, меня обязывает к этому церковная дисциплина. Подчинение не противоречит моей совести, поскольку не предполагает выбор. Выразив своё несогласие, я ничего большего сделать не могу, не имею на то санкции. Я не анархист, признаю власть церкви и подчиняюсь ей. Другая ситуация возникает, когда мне говорят: «Голосуй за решение, с которым ты не согласен». Голосовать не буду, ибо голосование предполагает мой свободный выбор. Подчиниться начальству в порядке дисциплины в согласии со своей совестью или заявить своё согласие с действиями начальства и соучаствовать в них вопреки совести- это два совершенно различных акта. Один достойный, а другой - нет.
Подчинение начальству- необходимый признак совместной жизни и деятельности, защищающий от анархии и хаоса. Независимо выражать свою волю и свидетельство-признак свободной личности, признание человеческого достоинства, верность своей совести. Оба акта имеют своё евангельское обоснование. Как свободное свидетельство, так и свободное подчинение власти имеют пределы, за котрые переходить нельзя.