Мое открытие Канады
Подлинный смысл Прайда
Про гей-прайд я уже писал года два назад. Не про гей-парад, как принято его называть в России, а именно про Прайд. Средства массовой информации как всегда делают своё пропагандистское дело очень успешно, показывая только то, что с блестками или только то, что скандально. Из всего гей-прайда на экранах появляется только сам парад, а из всего парада только «самое горяченькое». Отсюда у огромного количества народа формируется мнение, что гей-прайд - это собственно шестви полуголых мужиков в трусах или в лучшем случае мужиков, переодетых бабами. Причем риторика используется именно эта, то бишь «мужики», «бабы», «стыдобища», «вырядились уроды», «чему только детей учат» и т.д.
Кстати, почему всех все время говорят о мужиках - я не знаю. Сам парад на самом деле начинается с dykes on bikes - то есть именно с женщин. Потом обычно идет мэр Миллер и машет всем руками - он хоть и мужик, но весьма одетый и, насколько мне известно, к геям никакого отношения не имеет. Еще отдельные консервативно настроенные граждане любят мусолить тему финансирования гей-прайда, типа «да, что же энто такое, я (читай «нормальный мужик») работаю тут в поте лица, а мои денюжки правительство дает этим п…сам. Про то, что в 2009 году Прайду досталось 400 000 долларов прожужжали все уши. Про то, что деньги достались не Прайду, а городу Торонту на обеспечение accessibility для инвалидов (я не знаю, как это по русски), промолчали естественно. И про то, что Прайд в виде налогов с туризма положил в казну более миллиона долларов тоже, естественно, промолчали. Про то, что в 2010 году Прайду денег не дали, несмотря на 30-летие - тоже промолчали. Потому, что главное - это показать, что ты - не «п…с», то бишь не из тех, кто в ж…у (извините, ради бога, за такую лексику). Даром, что сексологи утверждают, что 1/3 часть геев не практикует анальный секс вообще, а про лесбиянок я - молчу - их почему-то "нормальные мужики" все время забывают отнести гомосексуалистам. Зато "нормальные мужики" не забывают обязательно употребить слово "пи...ас". Слово «п…с» - это практически апофигей (ну надо же в рифму) русскоязычной риторики. Частотность этого кошмарного термина при обсуждении темы гомосексуальности в рунете просто ужасающая. В дружественном журнале недавно обсуждали Элтона Джона и фотографию, где он показан со своей танцевальной группой, естественно мужской, так чуть ли ни каждый второй комментатор употребил этот слово. То есть в сознании многих, любой гей - п…с. С моей же точки зрения, п…сы - это те, кто собственно этим словом пользуется для обозначения других людей, и к сексуальной ориентации оно никакого отношения не имеет.
Гей-парад - это лишь последнее завершающее действие десятидневного Прайда. На сам парад я обычно не хожу - один раз посмотрел и достаточно. Примерно также с остальными парадными шествиями. Чего-то кардинально нового и оригинального от них ждать не приходится. Это вообще не мой вид искусства. Однако, не мой вид искусства - не означает, что это неправильный вид искусства. Я, например, очень равнодушен к живописи, это же не значит, что «всякую мазню» надо запретить. Несмотря на то, что я прекрасно понимаю, что всякие народные парады, шествия и гуляния - это древнейшая традиция, я подлинный смысл Прайда вижу совсем не в параде. Расскажу два случая.
В прошлом году наш хор пригласили выступить на Прайде. Дело было в четверг вечером - в парке за community centre 519 у мемориала погибшим от СПИДа собралась огромная толпа. Мы исполняли I Believe и шли в программе последним, завершающим номером. Перед тем как подняться на сцену, я оглядел вечерний парк и поразился количеству людей, пришедших на это мероприятие (в рабочий, между прочим, день). Люди пришли помянуть тех, кто умер, тех, кто им был дорог. Перед нашей песней ведущий рассказал о том, как он потерял сына из-за ВИЧ инфекции, о том, какой страшной дискриминации подвергался его сын, просто потому что был заражен. А потом обратился к толпе со словами: «Если вы хотите кого-то помянуть, то сейчас самое время это сделать». И со всех сторон тысячной толпы понеслось: Джон, Эмили, Брайн, Энн, Кэрри и т.д. Это было просто ошемляюще-тяжело слушать. Люди плакали, обнимали друг друга, желая оказать хоть какую-то поддержку. Погибшие не делились на геев и негеев, мужчин, женщин, белых, черных, либералов и консерваторов - никому вообще дела до всего этого не было. Люди были объединены общим горем. Потом на сцену подняли мы и перед нами неожиданно раскинулся невероятных размеров океан свечей - я даже не подозревал, что маленький парк может вместить такое количество народу. Петь тогда было очень тяжело. Потому что над парком веяло горе, веяла скорбь. Когда мы допели, люди начали задувать свечи: и огромный океан буквально за минуту превратился в маленькое озеро, а потом и вовсе исчез. Быстро и незаметно - как человеческая жизнь. Эти гаснущие свечи отложись у меня в памяти, и, наверное, останутся там надолго.
Потом я видел и другие мероприятия Прайда: чтение поэзии, уличные концерты, дискотеки, круглые столы, и т.д. Но ни одно из них, включая самый главный парад, не произвело на меня такого сильного впечатления. Я помню свечи и людскую скорбь - мне это кажется важнее, чем карнавальные блестки и финтифлюшки.
Кстати, о самом главном Параде… Боб, руководитель нашего хора, однажды нам рассказал, каким был гей Прайд 40 лет назад. Вот отрывок из его е-мейла (это личная переписка, но он согласился на публикацию) - я предлагаю свой весьма вольный и весьма неказистый перевод:
When I first came out 40 years ago (in the Church of the Holy Trinity), I had to use a phony name or I would have been fired from my teaching job. Gay groups were not allowed to meet anywhere (the University of Toronto and Holy Trinity opened their doors). At the first gay protest march (maybe 200 marchers) many of my friends, the protesters, wore paper bags over their heads to protect their anonymity (I walked on the sidewalk not in the street). The police were posted on the tops of buildings with cameras taking pictures of us all. They infiltrated all of our groups and collected information about all of us. Our second meeting place, after Holy Trinity), was fire-bombed. We had volunteer 'guards' posted for protection at our meetings. Etc etc.
Когда я признался, что я гей - 40 лет назад (было это в Черч оф Хоули Тринити - первом месте, где признали гей-коммьюнити в Торонто), мне пришлось выдумать себе псевдоним, чтобы меня не уволили с учительской работы. Гей группам поддержки не разрешали встречаться нигде (потом Университет Торонто и Хоули Тринити открыли свои двери). Во время самого первого марша протеста (около 200 протестантов) многие из моих друзей вышли на улицу с бумажными пакетами на головах, чтобы сохранить свою анонимность. Я так вообще шел по тротуару, не по улице, ибо на здания находились полицейские, чтобы нас фотографировать. Они также тайно проникали в наши ряды и собирали информацию о нас. Наше второе (после Хоули Тринити) место сбора было взорвано бомбой. Нам приходилось выставлять «патруль», чтобы собрания проводились в безопасности. И так далее, и так далее.
The changes have all been wonderful and exciting --- but I'm never convinced that they're permanent. Our freedom and rights are much more fragile than many understand.
«Все эти изменения - значительны и замечательны, но никогда нельзя быть полностью уверенным, что они постоянны. Наши свободы и права намного более уязвимы, чем многие сейчас полагают».
Вот в этом последнем предложении для меня кроется глубокий смысл Прайда, а также любого другого мероприятия, связанного с правами человека! Лучше Боба я не скажу!
Happy Pride, everyone!